Это был последний документ из десятка соглашений, составляющих в совокупности Выборгский трактат, который в наши дни назвали бы «земли в обмен на солдат».
- Земли - Корела (Кексгольм) и Корельский уезд - были русскими, солдаты - шведскими, предназначались они для борьбы с другими иностранцами - поляками. И как в современных учебниках истории всё это может называться польско-шведской интервенцией? - спрашивает историк Никита Соколов . - С тем же успехом к этому эпизоду русской Смуты можно приклеить ярлык «интернациональная помощь».
Лях в Кремле
- Откуда пошла «польско-шведская интервенция»?
- До Октябрьской революции к Смуте справедливо относились как к гражданской войне внутри русского общества. После смерти Ивана Грозного в стране боролись за власть две партии. Одна - сторонники тогдашней «модернизации», т. е. дальнейшего укрепления неограниченного самодержавия, впервые заведённого Иваном IV, - цари Борис Годунов и Василий Шуйский. Другую составляли сторонники более либеральной модели, выработанной в Древней Руси: вече, народное собрание, местное самоуправление… Ровно из таких сословно-представительных институтов на Западе позднее выросла демократия европейского типа. Эти «либералы-традиционалисты» объединились под знаменем Лжедмитрия I, а потом и II.
Сторонники укрепления самодержавия позвали на помощь шведов, сторонники древней вольности - поляков и «литовских людей», которые, кстати, далеко не всегда были злобными католиками-русофобами, как их любят представлять в современных патриотических фильмах. По большей части так у нас называли русских православных дворян из Великого княжества Литовского.
Поляков официально пригласили в Москву в 1610 г., после того как с престола «ссадили» Василия Шуйского. На царствование призвали сына польского короля Сигизмунда III принца Владислава. Никакого ущерба национальному достоинству в этом по тогдашним понятиям не было. Такова была обычная средневековая практика - приглашать на трон «варяга», когда в государстве пресекается правящая династия, а соотечественники не могут договориться и переходят к мордобою. Представители нового царя пообещали, что он будет блюсти православие и национальную независимость, после чего Владиславу присягнули жители Москвы и ещё двух десятков русских городов. Новый царь до Москвы так и не доехал, а вот польский гарнизон в Кремль впустили.
Гарнизон, кстати, был не столь уж многочисленным. Когда Кремль в 1612 г. брало штурмом ополчение Минина и Пожарского, внутри находились не только и не столько поляки, сколько русские бояре и дворяне, верные присяге. В том числе бояре Романовы, включая Михаила Фёдоровича, будущего русского царя и основателя новой династии.
Швед в Москве
- А шведы?
- Шведы оказались на русской территории ещё раньше. Их в 1609 г. пригласило правительство Шуйского для войны с Лжедмитрием II. Основной договор был заключён в феврале и в уплату за предоставление пятитысячного войска гарантировал: «Быти городу Кореле с уездом... за Свейским Королём». Через 10 месяцев подписали дополнительный договор, в соответствии с которым шведы предоставляли ещё 4 тыс. солдат, а правительство Шуйского обещалось «полное Швеции учинить воздаяние, какое от неё требовано будет».
Шведы в союзе с войсками талантливого русского полководца князя Михаила Скопина-Шуйского навели порядок на севере Русского государства и дошли до Твери. Но тут в русской казне кончились деньги. Шведское войско (на самом деле весьма пёстрый «интернационал» из солдат удачи со всей Европы, включая шотландца Георга Лермонта, от которого пошёл российский род Лермонтовых) было наёмным и бесплатно не воевало. Дело кончилось тем, что «для покрытия издержек» они взяли Новгород.
- Но ведь «ограниченные контингенты» польских и шведских «интернационалистов» пришлось выбивать с русской территории. Так, может быть, была интервенция?
- Интервенцией всё-таки называется самовольное вмешательство одного государства в дела другого. А воеводам Михаила Романова пришлось вытурять из московских пределов те шведские и польские «контингенты», с которыми предыдущие законные московские правительства заключили соглашения и условий которых не исполнили. Так что представления о таких сложных событиях, как «интервенции», следует отнести исключительно на счёт усилий товарища Сталина, лично вписавшего в проект школьного учебника образца 1937 года это пропагандистское клише времён Гражданской войны уже совсем другого - XX века. Вот бы какой проблемой озаботиться нынешним борцам с фальсификацией истории...
Опасность в квартире создают природа и мы сами 
