Диггер Вадим Михайлов: Когда Москва провалится под землю?

Москва уже проваливается, у нее незавидная доля в отношении других регионов. Московский регион – это сплав крупных проблем. Мы периодически делаем заявления о том, что крайне опасно производить подземное строительство в Москве. Москва стоит на 7 холмах, межхолмное пространство засыпано, огромное количество водоносных участков, трубы, текущие, как решето, газ, который может взрываться. К сожалению, регулятор деструктивности включен в опасную сторону, если дальше так пойдет, процесс оседания города будет необратим. Пока еще не поздно сделать какие-то выводы, но пока видим, что Москва проваливается – и в то же время пропагандируется идея создания под землей нового мегаполиса. Я его назвал подземополисом. Там уже есть сформированный подземный город. Увязать это с этими подземными сооружениями будет крайне сложно. До сих пор торчат не оборудованные подземные шахты, грязные. Почему они превратились в помпезные подземные ристалища? Потому что это не имеет смысла делать, идет постоянный водоотлив, водооткачка. Со сталинским бумом, комсомольским строительством, сейчас это дает себе знать даже не уровне метрополитена. Я уже не говорю об освоении крупного подземного пространства. Это вторичное подземное освоение нам не нужно, но под Ленинградским проспектом оно уже началось. Поэтому будем ожидать новых провалов в Москве. Думаю, строить подземополис - это амбиции отдельных людей, которые хотят таким образом замостить своими именами историю. И попытка разрулить ситуацию в Москве, неправильная и даже безумная, это лабиринт Дедала над подземельями Минотавра. Такие идеи посещали людей и в прошлые века. Кое-где были попытки осуществления, они не привели ни к чему хорошему. Мы видим относительно устойчивые конструкции в разных странах, сформированы подземные некрополисы, впоследствии там хоронили своих мертвых, но не использовали для жизни, только если в периоды войн. У нас и так есть большие бункеры на случай войн, нет смысла снова перерабатывать огромные пласты уже перемешенного грунта. Это должны быть баснословные вложения, неплохо бы участвовать в экономике России, инвестируя в более важные и насущные проблемы. Зачем устраивать в городе подобие искусственных заранее заложенных провалоопасных процессов, когда надо бороться с теми, которые есть. Наша диггерская позиция – что Москва должна интегрировать в область экономикосодержащими ресурсами, геолого-экологически правильно, учитывая ошибки прошлого. Разгружать город от людей, которые здесь зарабатывают деньги, создавая новые рабочие места в области правильно, а не окучивая Москву гигантскими зданиями и подземными сооружениями. Найдутся безумцы, которые захотят жить в подземных жилых домах. Мы живем очень часто под землей. Мы знаем, что эта жизнь реально невозможна. Я не желаю где-то там поставить диван и отдыхать. Только в экспедициях мы там ночуем. Постоянно жить под землей невозможно. Были не оправдавшие себя системные эксперименты еще в годы Хрущева. Комсомольцы пошли на такой эксперимент добровольно, создать новое поколение людей под землей, он крайне неудачен был. Это вопрос прежде всего крови человека, иммунитета. Жить под землей – это экспериментировать под собой. Вы хотите в преисподнюю? Я – нет. Если чиновники хотят – пусть идут. Город станет чище. Не надо утягивать туда массы. Найдутся люди, которые захотят в виде эксклюзивности жить под землей какое-то время, но это не будут граждане, как мы, которые привыкли к реальному свету дня и которые не хотят, чтобы над ними давлел какой-то город. Это фантастичная идея, но я боюсь, что при тех ситуациях, которые мы уже видели, с разными осуществлениями совершенно безумных проектов, что и эту идею тоже начнут осуществлять, и попытки осуществления мы сейчас видим, активизация подземных процессов по рытью, создание туннелей. То есть туннелизированние уже канализировано-туннелизированного, сложноостамазированного и густолабиринтизированного подземного пространства. Строить город вверх – тоже опасная идея. Мы не на скальных грунтах. Опираться нужно на глубины. Многие наши эксперты утверждают, что гео-тектонические разломы обводняются, в основном городом, и скольжение блоков может увеличиться, напряжение, магнитуда, и соответствующие реакции на нагрузки могут передаться сваям, буронабивным колоннам и многому другому, чем подобный большой город должен будет себя окучить на значительных глубинах в опорности. Более того, это пройдет сквозь линии метро, вокруг них, вокруг всего уже созданного там подземного многоуровневого пространства, и тогда любая катастрофа будет тянуть за собой различные системы инфраструктуры, и на поверхности будут происходить изменения. Достаточно изменению быть небольшой силы, даже с микромагнитудами, чтобы наверх вектор расширения этих сил шел очень мощно и деструктивно в высотных зданиях. Внизу только волосяные трещины в зданиях, а мы поднимаемся на 6-7 этаж, и там эти трещины доходят до 2-3-сантиметровой толщины. Вот такое раскрытие трещин при подземных аномалиях. Это субвертикальный процесс, говорящий о геолого-техногенной аномалии внизу. Ведь все это происходит вокруг коммуникаций. Если раньше это был процесс вдоль отдельных труб и трасс в подасфальтовой части, то теперь это идет вдоль стволов колодцев, галерей и шахт, наклонных эскалаторных парков. Представьте себе, что все это нужно будет обойти и подземное пространство нужно знать как свою собственную комнату, чтобы управлять этим, и сказать людям, что они живут в полной безопасности. А перед «подземными» людьми, которые туда спустятся, они ответственны в 10 раз. Я бы не хотел делать прогнозов. Чиновники часто обвиняют нас в панике, но я не вижу паники у граждан, которые уже нас вызывают сами и сами эвакуируются, слава богу. Они уже стоят на улице, а мы уже приезжаем с МЧС, начинаем что-то заруливать. МЧС недовольно, они думают, что это мы вывели граждан. Граждане сами умные. Если у них идет треск в здании, лучше самим покинуть здание с ценными вещами, чем оно обвалится, как подземный гараж недавно. Примеров много, они освещаются в СМИ, и должны освещаться, я считаю. Именно они могут оказаться той властью, которая повлияет на прекращение подобных негативных процессов. Можно говорить о том, что какие-то районы непозитивны в отношении грунтов. Но мы высвечиваем другие районы как более стабильные, люди верят нам, начинают покупать там квартиры и туда приезжают. А получается, что назавтра из другого района, активного в отношении части правоносности, подтопленности, приходит очередной провал в их район, и он тоже становится таким же. То есть не умеет смысла говорить позитивно об одном районе. Все у нас подвергается тем или иным усадкам – где-то больше, где-то меньше. Если говорить точно о том, что подвергается опасности, то можно назвать хотя бы Пресненский район ЦАО. Там на Клемашкина, на Малой и Большой Грузинской, на Зоологическом проезде достаточно серьезные проекты усадок в дельте Пресни, это погруженная река, и еще в прошлом году мы признали, что там подземный оползневый процесс. Там ситуация достаточно серьезная. Новопресненский проезд д. 5 и 10 достаточно серьезно задеты, на заданиях вертикальные трещины до 7-9 этажей шириной от полутора до двух сантиметров. И ничего не происходит – не ставятся маячки, не работают промышленные альпинисты, которые должны это замазывать или хотя бы обследовать. Так что это только начало достаточно серьезных геолого-техногенных катастроф, которые могут произойти в Пресненском районе. Мясницкая улица подвергается усадкам все время. Здесь были провалы, ушел дом, провал двора… Здесь находятся старокупеческие подземелья. Это еще один процесс провалообразования: неотслеживаемость, неконтролируемость, немониторируемость старинной поземной Москвы позволяет забрасывать ее мусором, туда часто выходят канализации из лопнувших труб. Именно она является тем участком, который хранит последствия многих аварий на ТЭЦ, в канализации. Именно она может подвергнуться в результате обрушениям сводов. Например, как это происходит на Солянке, д. 1, где сейчас в крайне аварийном состоянии находятся своды подземных коридоров под этим зданием. Люди уже начинают беспокоиться, что их историческое здание начнет проваливаться в собственные подземелья. Я уж не говорю о монастыре на холме, о Крутицком подворье, о Никольской улице с храмом, навершие которого подвинулось на 3 см, то есть есть на Никольскую улицу крен навершия. Мы получили благословение о работе здесь и здесь, и уже погружались вниз, осмотрели в присутствии представителей СМИ, поднимали наверх уже проваливающиеся могилы старцев земли русской. Там уникальные останки, которые нельзя было трогать, но которые затронул общий процесс разрытия подземного сооружения под бывшей Славяно-греко-латинской академией, который полностью лопнул и уже не представляет исторического интереса. И это распространяется по Лубянскому холму в сторону Исторического музея. Не говорю о проблемах Кремля, о Храме Василия Блаженного, о Большом и Малом театрах. А мы предупреждали об этом 9 лет назад! Первая подвижка Большого театра привела к тому, что, используя наши же данные, стали перестраивать Большой театр, неправильно разрыли подземный фундамент, и в результате процесс ускорился, появились новые провалы, и останавливать их будет крайне сложно. Вот что можно сказать о том, что может в ближайшее время подвинуться и привести к угрозам провалов.

Объект Д6, как названо это «метро-2», – это президентская трасса, она всегда была трассой правительственной, это было сделано от разгрузки учреждений от главенствующих там лиц в периоды опасные, для удобства доставки первых лиц и их гостей к ним по таким сооружениям в места секретных переговоров и так далее. Сейчас есть центральная линия объекта Д6, огромная масса территории объекта в состоянии консерванта, в неопределенном пока состоянии относительно того, каким образом этот объект будет дальше ориентироваться, на что затем будет ориентирован этот объект. Но уверяю вас, что приватизация этого объекта никем не произойдет, и акционировать этот объект никто не будет. Как государство им руководило, Министерство обороны, ФСО и другие ведомства, которые к этому объекту имеют отношение, потому что это не просто секретная подземная трасса проезда, он еще является объектом телефонии, экспериментальным объектом во многом, соединяется с основными командными центрами и бункерами, это тот самый подпол нашего ядерного чемоданчика. Центральная его часть, несколько бункеров и центральный тоннель останутся по-прежнему стратегически важными для государства. Все остальное – это вопрос. Есть входящий в эту систему тоннель, по которому ездил поезд товарища Сталина, там стоит поезд на месте, мы его видели, не в лучшем состоянии, хотя раньше его поддерживали, а на постсоветском пространстве забросили. Это почти готовый музей. Мы просим на протяжении последних 7 лет, чтобы этот объект передали именно диггерам, поскольку мы его исследовали и могли бы его эксплуатировать и правильно ориентировать туристов, и это были бы большие деньги в копилку государства, очень важную копилку сейчас, в условиях оборота кризиса на другую волну, когда можно что-то сделать, чтобы так же поддерживать и государство, и себя. Но воз и ныне там, это может еще решаться долго. Главное, что первый шаг сделан. Объект существует. Существует и трасса. Рядом с тоннелями метрополитена уложены густо части различных систем, сюда же входит система объекта Д6, у которого несколько иная система тюбингов и полутюбингов туннелей, другой асбоцементный зонд, иногда он уходит глубже, но факт, что это все привязывается к основным артериям. Ниже экспериментальные трассы, которые до сих пор действуют между военными предприятиями, некоторые из них законсервированы, один из них относится к тому рынку, который так успешно мы разогнали, потому что Москве он не нужен. Там один из туннелей, который входит в общие трассы. Эксплуатировать его без забутовки хордового тоннеля нельзя. Бутовать его тоже не разрешают военные, у них там есть бронедверь. Были случаи, когда разрешали, под стелой космонавтов на ВДНХ находится бункер, который военные разрешили заложить полностью известняком, потому что их бронедвери настолько мощные, что когда они будут выходить, они просто разрушат эти сооружения полугражданские и выйдут все равно, танки и все что нужно проедет. Просто жалко, что разрушаются старые тоннели сталинских времен. Это как раз эпопиальные тоннели, в которых и Т-34 стоят, не знаю, какая их будет судьба, и очень много интересного, что осталось от военных времен, и можно было бы их обыграть, обустроить. Посмотрим, что будет сейчас, в деприватизационный период, потому что не понятно, что происходит. ГУПы различные собираются упразднить, дать возможность инвесторам частным, чего нельзя ни в коем случае, управлять водоканалом, газом московским и метрополитеном, что самое страшное. Возможно, в этот период как раз будут продаваться подобные объекты. Но ни Д6, ни спецтоннели, трассы и бункеры, которые реально действуют, конечно, в это не войдут. Подземные тоннели оплетают всю Москву. Либо хордовыми участками, практически дырами соединения с многолепестковыми диафрагмальными специальными бронированными воротами разных типов, либо это разные галереи, сбойки. Они интересны для нас были тем, что в данных галереях, как в менее осматриваемых и в более законсервированно стоящих, потому что открывать их предполагают неизвестно когда, идет процесс создания крупных сталактитов, что указывает на наличие настоящего пещерного мира за всеми этими тоннелями, который так любили отрицать, но который существует и продолжает говорить о себе ростом таких удивительных пещерных сталактитов. Эти объекты охраняются, существует система мотодрезин, она пришла к нам из 37-38-го, из 40-х годов, когда необходимо было охранять вообще в режиме СМЕРШа то, что под землей. Она восстановлена в эпоху Хрущева, а в брежневский застой все равно действовала. На постсоветском пространстве не действовала какое-то время, что позволило нам обследовать некоторые объекты. Сейчас многие объекты реально охраняются и серьезно. Те, которые менее серьезно охраняются, доведены до состояния серьезного осмотра визуальными методами и различными другими, на них безопасность несут даже специальные подземные роботы. Это танкетки, более серьезные, чем те, которые разминированием занимаются. Их задача – только уничтожение противника, для этого даже человек не должен туда попадать. С другой стороны, есть падающие двери, ловушки – все осталось. Многие объекты восстановили, в которых они были сломаны долгое время, и тем самым обезопасили подходы к себе. В других местах есть специальные решетки, на которые подается ток, есть лазерная, есть газовая безопасность. Очень неплохо разные объекты, бункеры, в том числе с расположенными в них реакторами, охраняются. Есть шахты просто ледяные, в них ледники. Мы только сейчас смогли понять это явление и объяснить. Лет 15 мы вообще не могли понять это явление: почему ты лезешь через жару, потом относительно прохладно, потом через нормальное место, а потом попадаешь в ледник и спускаешься по этому леднику внутри шахты. Есть разные шахты. Есть шахты с лифтом, с людским катком, есть просто шахты, в которые растворы подавали куда-то, машины и так далее, в них лестницы почти не остались. Там ты уже двигаешься с помощью специальных средств погружения. И ты встречаешься с ледником, он удивительно красивый. Сейчас мы поняли, что многие объекты, находящиеся за уровнем таких шахт, были заморожены, в пространстве стоят замораживающие объекты, еще более мощные, чем под МГУ. Таким образом подземка сдержала воду от этих объектов и сдерживает до сих пор. Они работают, по ним нагнетается что-то, все это гудит, ты лезешь в вечном гуле вентиляторов и каких-то труб, все это дренируется, лезешь внутри такого чавкающего, гавкающего мощного механизма. Пульсирующая такая жизнь. Ниже них как раз открывается пространство, в которое не следует совать нос, это стратегическое пространство государства. Есть и заброшенные объекты, они тоже интересны, в них можно тренироваться, они дают возможность пополнять свой багаж знаний и опыта. Это просто необходимо, на поверхности их так не воссоздашь. Опознавательных знаков полно. На подходе к спецобъекту вы всегда о нем узнаете, если опытный человек. Стоят камеры, микрокамеры. А кто не знает – нечего было туда лезть без совета с нами. Если раньше нам сама природа того, что случилось с СССР и потом с Россией, позволила это сделать, это не значит, что каждому это будет позволено впоследствии. И я бы не хотел этого делать, и другим говорю: не надо строить велосипед, который уже построен. Вы и так много найдете во взаимодействии с нами, нужно взаимодействовать для этого, а значит, подчиняться определенным законам России. Анархии под землей быть не должно. Если хотите – подчиняйтесь общей дисциплине и уважайте философию, традиции, тогда вы будете диггерами и будут возможности. Любой человек может спуститься под землю, он открыл люк и пошел. Другое дело, что мы и вытаскиваем их - то задохнулись, то успешно куда-то прошли, их там приняли по полной программе. И все проблемы у нас, потому что считается, что это все наши люди. Либо они сами это говорят, надеясь спастись и что мы их оттуда вытащим, приходится вытаскивать. Но это неправильно, они бросают тень на тех, кто реально занимается серьезными делами, вместо того чтобы всем вместе объединиться. Они не ищут этого подхода или ищут его неправильно. Они попадают в Интернет, и там просто такое творится ужасное. Есть очень плохие начала. Выносить на страницы обсуждения общемировые стратегемы государства – это в чем-то раскрытие государственных тайн, с другой стороны, правило очень плохого тона у нас, у подземщиков реальных, серьезных, основателей этого дела. И уже смотришь странно на этих людей, и уже не очень хочется с ними общаться. Очень сложная система, правила ее серьезные. Это пошло от романтического увлечения, потом ассоциирование нас внутри этого государственного подземного монолита очень сложного. И от понимания философии подземки. По нашей философии все едино. Под землей нет национальных границ, там своя планета - планета Андеграунд, уважать ее опасные белые пятна, которые могут утянуть навсегда, а могут отпустить и дать знания, необходимо. Только тогда ты подземщик, когда понимаешь шорох истории, когда ты движешься сквозь тоннели времени из неизвестности прошлого сквозь полную непонятность нашего дня в полный мрак грядущего, высвечивая своим фонарем разума для людей неизвестные закоулки человеческого заблуждения. Очень правильная и нужная для людей философия, кто понял ее именно так, он полюбил ее, тот не будет уже там гадить и не создает под землей помойку. Карта подземки существует. Это калькированные страницы, от первых детских зарисовок, зарисовок групп, которые у нас работали до первого запрета, что рисовали горнопроходчики, старики вспоминали, которые делали, от наметок до серьезных калек и синек, которые сберегались в эпоху, когда все сжигалось и лежало в помойках. То, что мы сохранили и дополнили своим трудом, это не просто карта, это серьезный архив, мы избрали одно место его хранения, сейчас переводим в электронный вид, чтобы была объемная карта подземки. К нам притекает информация и из других стран об удивительных исторических системах разных городов, мы стали их понимать объемно. Составлять карты – это такое удивительное дело, удовольствие на самом деле, а не просто тупо пройти, получить бычий кайф и выйти наверх. Если ты делаешь это дело, понимаешь, что ты к чему-то причастен. Многие карты я в своей книге покажу. Будет трилогия документально-публицистическая с элементами драйва и диггерских рассказов «Подземная Одиссея». И одновременно мы снимаем уже 3-й год сериал, просто пока не определились с медийным полем. Достаточно успешно сняли свое открытие здесь, в Америке, на Мальте открыли уникальный подземный город – вторую Мальту в сердце Средиземного моря, я думаю, что там протоцивилизации, даже, может быть, палеоконтактные комментарии будут к этому. Мы назвали его «историко-познавательный и документальный проект с элементами приключений», там будет динамика приключений диггеров. Исходные материалы уже можем показывать, чуть-чуть показывали в РИА «Новости». Но это прошло малозаметно, было много политических событий. Нет договора с конкретным каналом. Сейчас выбираем, в каком медийном поле, в каком формате это будет. Может быть, будем на ya.tv, это будет онлайн-вещание в режиме реального времени. Будем ходить и рассказывать о катастрофах. Все-таки электронное телевидение – телевидение будущего. Но я не исключаю, что один из центральных каналов все-таки возьмет этот фильм. Просто мы еще не вели переговоров. Это будет очень интересно, многие мальчишки и девчонки ждут такого сериала. И я очень надеюсь, что мы там выплеснемся в своих идеях.

«Диггерспас» сильно отчужден от организаций, которые должны с ним реально взаимодействовать, так что последнее время реально взаимодействуем только с спецслужбами. У нас вопрос: а не перейти ли полностью в спецслужбы? А что еще остается делать, если МЧС отвергает нас, потому что мы влезаем в строительный сектор. При чем тут МЧС? Однако из-за того, что мы критикуем строительный сектор, то есть Генплан, МЧС нас отстраняет в сторону как ту службу спасения, которая может быть эффективна и необходима по своему уникальному мировому опыту. С другой стороны, у нас идет активная работа со спецслужбами, но для этого должны были произойти теракты, наши работы по предупреждению провалов и наша работа в «Норд-Осте», и сейчас только-только начинает разруливаться эта работа. Нас это тоже не устраивает, потому что мы сдержаны в рамках в отношении анализа техногенных мероприятий. Мы не можем делать эффективно мониторинг. Это то, чем должен заниматься и не занимается «Диггерспас». Мы что-то делаем, но мы это делаем с пониманием того, что вот сейчас тебя ударят по каске, и ты снова остановишься на взлете. В этом участвуют муниципальные чиновники, которые прежде всего должны бы беспокоиться о своих сооружениях. А федеральные службы пошли навстречу. И в этом отношении планы «Диггерспаса» большие, как и у Независимого центра подземных исследований, как и у диггерства в целом. Мы хотим норматвижировать эту базу, сделать формальный союз, формализировать нас в политической, общественно-политической и общественной позиции. Это будет предложено руководителям разных диггерских организаций, нашим последователям, моим ученикам, которые создавали движение. Это поддерживают и те страны, где у меня были ученики, где созданы диггерские организации как единый союз, единую базу, которая может аккумулировать в себя единые средства, пожертвования для фондирования их и направления в русло реальной работы для безопасности в каждой стране своих диггеров и центральный аппарат, который будет непосредственно взаимодействовать с президентом. Мы должны ориентироваться на российскую власть, если говорим сейчас о России. Уже есть одобрение со стороны администрации президента, есть основа национального проекта диггерского. Это клуб-музей диггеров, где мы будем заниматься с детьми в плане подготовки к спасательным структурам. Мы надеемся на гранды, иного у нас нет, мы не миллионеры и не думали об этом никогда. Уже пришло время говорить о молодежи, которая ринулась под землю со всех сторон и не совсем правильно и удобно для нас использует наше имя. С другой стороны, у нас были интересные экспедиции за рубежом. К нам хорошо относятся за рубежом, к России и к российским диггерам, там читают и смотрят нас запоем. Открытия, которые нами сделаны в зарубежных экспедициях, привели к тому, что завязалась дружба. Мы надеемся, что какой-то центр туристический или по подготовке подобного туризма, подземных исследователей в области антропогенных подземелий, организуется нами на Мальте, в стране с хорошим постоянным климатом, с уникальными подземельями.

Постоянно спрашивают об этом. Это муссировка желтой прессы. Была написана история о нас по нашим байкам из подземелья, когда мы в виде десантников уничтожаем просто гигантских крыс под землей и спасаем предприятия Москвы и метрополитен. Реально это было до встреч с первым объектом большого размера, предвосхитило ситуацию. Это было лет 15 назад, когда мы встретили крупную крысу, с нутрию размером, мы еле убежали, потому что эти экземпляры, их 5-6 бывает в популяции, раз в 5-6 лет появляются, они очень агрессивны. Это не мутация, это не гиганты, но для серых крыс это крупный экземпляр, и периодически появляются, слава богу, не альфа-самец, не альфа-самка, не являются продолжателями рода подобных аномалий. Крысы мутируют мало, это, скорее всего, аномалия в питании, которое попадает в подземку. Это говорит о том, что небезопасны отстойники биологических лабораторий. Мы занимались проблемой развития мутаций под землей, были у профессора Касаткина, директора Центра радиологических исследований. Он нам показал лабораторию, мы там видели огромного кролика и морскую свинку, но они не могут ходить, у них ломкие кости. Вот они выращивали такой организм. Понятно, что измельченные для утилизации останки таких животных несут в себе биологический агент для развития других животных. Кто это лизнет когда и каким образом это отразится на развитии – неизвестно. Детективный ход следствия оборвался на непреодолимых препятствиях. Крысы едят все, и в грязи едят, и в наших забитых водостоках. Они могут как эпидемийные агенты переносит, так и получить в себя что-то. Мы видели лысых крыс. Это гораздо интереснее. Маленькая мутация – жучок или рыбка - намного интереснее. Как подашь, конечно. Они обладают настолько интересной химизацией своего организма, что, возможно, вытяжка из них, из уникальных реликтов, может оказаться решением проблем многих вещей на поверхности. Этим надо заниматься. Но ученых под землю не заманишь, они требуют выносить это к себе. И у нас нет договоренностей, чтобы риск добывания подобного как-то оплачивался. Наука в этом отношении пробуксовывает. Но и то, что мы сделали с профессором Симаковым, кафедра миколиза и вирусологии РАН, когда он погружался с нами, этот старичок, смотрел, собирал, и мы ему собирали пробы, уже открыло разные новые виды грибов, в том числе аспергиллу черную супер. Она может стать анаэробной в процессе высыхания канализационного стока, не дай бог, и может в кутикулярной информации летать. Не дай бог аспергилла станет таким образом летучим грибком. Ведь он поселяется в организме человека и медленно убивает его легкие и мозг. Вот это страшно. Грибы там разные. Мы от них защищаемся теперь. Но мы в такие стоки и не лезем. В водостоках вырастают огромные грибы. Грибницы по 15-20 метров, плодовые тела огромные. В некоторых местах, в особенности в старых шахтах вырастают удивительные такие грибы. Это достойно и пера, и съемок. Это поставляет город, это все смутировало под городом, имеет свою жизнь и развивается, взаимодействует с популяциями насекомых. И об этом подземной жизни можно говорить бесконечно. Обычный шампиньон асфальт ломает. Представляете, у большого гриба под землей какой мощное биологическое давление? Рядом с таким грибом начинаешь чувствовать беспокойство, начинает кружиться голова, защититься от этого нельзя, долго в таких районах мы не бываем, заселенных подобными грибницами. Неглинка особенно интересна в этом отношении, потому что она имеет много смежных туннелей, в которых могут жить животные. В этом отношении странна Пресня, потому что с зоопарка были сливы, и некоторые из животных и насекомых попадали туда, рыбы из зоопарка попадают, поэтому там тоже интересные популяции тараканов, рыб бывают. Всего бывает понемногу. Если ехать к Белому дому, недалеко от него на дороге грохочет огромная толстая бронированная плита. Она прикрывает открытый туннель, где раньше сбрасывали снег этой реки Пресни. Там прогиб туннеля, в нем раньше жили удивительные существа, мы встречали щитней размером с маленькую черепашку. Я уж не говорю о том, что в прошедшее лето в некоторых прудах со стоковым режимом, в частности это был Текстилецкий пруд, появились даже маленькие медузы, и они уже сугубо городские, и они очень ядовиты. И пиявки появились другого вида, они находятся не в воде, а на стенах, когда идешь по сооружению, пиявки отваливаются на тебя. Так что каскадные пруды тоже опасны. Я бы не советовал работать там без гидротехнических костюмов.

Все, начиная от презервативов нынешнего времени, под Тверской это было особенно в районе мэрии, пока девочки стояли активно, до монет древнейшего времени, причем некоторые намываются монеты времен Ивана Грозного, вплоть до уникальных вещей. В одной из стоковых систем по весне лежал жетон Русского географического общества екатерининского времени, уникальный, потому что таких жетонов было выпущено три. Два известно, один пропал. Мы его нашли. Все, что город терял, зарывал или скрывал за века его напластований, склепов, могил, все рано или поздно попадает в водосточно-дренажную систему. Она промывает все. По Яузе если пройти в районе стоков, я не советую вам этого делать, там можно провалиться по шею и проколоться забором каким-нибудь насквозь, торчащим изнутри. Там без приборов за полтора часа в виде эксперимента мы набрали килограммов 8-10 монет медных царского времени, вперемежку со всеми возможными монетами, были золотые кольца и зубы, два золотника и большой серебряный рубль. Меди просто тонны. Здесь перемешано все. Но использовать так поземку нельзя. Это подкоп под государство, незаконная добыча материала любого характера. Клады попадают в руки, но нужно правильно распорядиться ими. Это должно быть музефицированно. Мы собираем для музеев, поэтому у нас открытая дорога. Кто-то хочет тайно искать для себя, кто-то только на продажу, нам с ними не по пути. Но незаконное кладоискательство очень развито, в нас даже стреляли, и именно из-за незаконных кладоискателей, а не из-за терроритсов, спецподразделения передали нам альфовские комплекты бронежилетов и защитных шлемов. Иногда с ними мы погружаемся по спецоперациям, иногда с прокуратурой работаем, иногда сами попадаем в такие ситуации, когда в нас просто стреляют. Это либо мелкокалиберное оружие, либо арбалеты или подводные ружья. Нам нужна безопасность. Мы должны пройти и по заданию, и по тому, что у нас намечено. Незаконные кладоискатели – преступники, если уже сопротивляются изначально любому, кто туда попадает. Слава богу, это достаточно редко. Другое направление – когда в подземку скидывают надземную добычу – чемоданы, сумки, барсетки, кошелек однажды нам просто на голову упал с американского посольства. Мы вынесли, человек лежал в больнице, получили благодарность. Подземка поставляет все. Мы идем по недрам, где отражается все. Это кунсткамера, клоака – я не знаю, как назвать наши водостоки. Они где-то засорены, где-то – удивительно красивые. Разные эпохи, разные здания, купеческие в основном здания Москвы, если у них арка полуовальная или готическая, подземелье под ним точно соответствует архитектуре здания над ним. А у нас когда появилось несоответсвие, когда стали перестраивать здания, эти подземелья со всеми их кладами, могилами предков наших, стали проваливаться, потому что произошел архитектурный диссонанс, особенно на фундаментном уровне, где многое сокрыто. В Неглинке это даже черепа убиенных. По людям мы ходим в нынешнее время. Во многих напластованиях Неглинки по сей день вымываются кости людей, которых туда сбрасывали. Причем мы доказали, что сбрасывали их не через решетки, а зачастую это было через незаконно проведенные стоки домовладельцами, не хотящими платить за вывоз дерьма. Естественно, это имело ход, в котором лежала труба сустав в сустав, сливающая помои. К этому стоку можно было подойти. Бедолаг, видимо, опаивали, грабили, потом убивали. Тело большое, его расчленяли, мы нашли продукты этого расчленения, кости, переломанные топором, и выбрасывали кусками в клоаку, клоака все принимала, ее же никто не обследовал. Наша подземка наполнена и сокровищами, и преступлениями прошлого. И там за стенками могилы наших пращуров – первомосквичей. Бомжующее население бывает в системах, не соответствующим очень глубоким. Хотя был случай, мы встретили на верхнем уровне шахты бомжей, чуть ниже – человека, который любит там жить, потому что ему больше негде жить, такой вечный студент МГУ, которого выгнали, негр, но он ходил по подземке. А еще ниже тусовались непонятные полупанки, которые граффити занимались и бегали по тоннелям метро. Именно это и позволило нам пройти и осмотреть эту сложнейшую систему, потому что мы шли по следам непонятных людей. Мы там находили, как ни странно, даже в то время шприцы наркоманов. Впечатление это оставило крайне негативное сначала у нас, потом у работников метрополитена и УВД по охране метро.

Школы сейчас нет. За нее сейчас и ратуем. Если внимание президента не повернет вспять, если мы создадим клуб, мы получим гранты, и клуб воссоздаст внутри себя школу диггерства, которая в прошлом веке начиналась, нам ее запретили, не дали возможность в Москве ее вести. Гонения периодически возникают из-за нашей политической позиции. Школа должна быть. Надеюсь, что в этот год определимся если не с площадкой большой, где будет диггерленд, по крайней мере с клубной деятельностью, с возможностью заниматься с ребятами на реальном уровне.

Cложно сказать, как дела, потому что дел столько, что сложно представить себе, насколько у нас непростые диггерские работы. Мониторинг подземной среды, погружения практически постоянные последнее время из-за угрозы обвалов, не менее часа каждый день проводим в подземке. И сегодня вечером погрузимся в намеченное подземное пространство в списке обследуемых точек. Мы сделали режим, назвали его «Ночной дозор - опасности выйти из тьмы», потому что ночью, когда разгружен транспортом город, мало людей, наиболее рельефно выступают опасности городских обрушений, легче обследовать поземные сооружения. И периодически отряд осуществляет это, и периодически в СМИ и московским чиновникам подаем информацию о том, что и где может произойти.