На днях мы с мужем купили ножницы по металлу – большие, тяжёлые. Стоили они 416 рублей. Там же, в магазине, мы прихватили общую тетрадь в клетку – весёленькую, толстую, с пружиной. И заплатили за неё 600 с лишним рублей. Это было немного странно, что бумажная тетрадка стоила дороже металлических ножниц, и прямо на кассе мы с мужем принялись азартно спорить, как такое происходит и почему.
Спорить мы продолжили в кафе, самом обычном, сетевом, где за две чашки капуччино взяли с нас пятьсот с лишним рублей. Честно говоря, я всегда считала, что московские кофе стремятся занять первое место в мире сразу по двум позициям – самое скверное и самое дорогое. Но тут к привычному раздражению прибавились ножницы и тетрадка.
Я была возмущена. По моему разумению, инструмент не может и не должен стоить дешевле двух чашек кофе и пачки бумажных листов, скреплённых пластмассовой пружиной. Муж мой утверждал, что деньги – просто забавная иллюзия, и стыдил, что я никак не доберусь до «Восхождения денег» Фергюсона, которого он сам зачитал до дыр.
Как ни странно, успокоилась я буквально вчера в одном милом московском ресторане, куда мы с мужем зашли днём случайно, чтобы забрать бумаги у знакомого. В меню я заглянула из любопытства и удовлетворила его на много лет вперёд. Стейк весом 250 г из японской мраморной говядины стоил в этом ресторане 5750 рублей. А пятисотграммовый из говядины – видимо, похуже – 9350. При этом за любимый мой крем фабрики «Новая заря» просят 37 рублей – и это включая аромат, тюбик и коробочку из картона.
Никакого бренда и смысла во всём этом нету. Да и не может быть. Это не мы – нищие, а они – богатые. Это мы все чокнулись и не заметили этого.
Причём давным-давно.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Лавандышевое платье 
Мне не сказали 
Другой мир 
Возраст дожития 
Купе для храпящих 
