Малышка, которой поручили разбрасывать по местной традиции конфеты и цветы перед новобрачными, села в уголок и, пока совершалось таинство венчания, съела все конфеты. Вышла в конце церемонии с замурзанным шоколадом лицом, с красными от диатеза щеками и, кряхтя и примериваясь, выронила из липкой лапки к ногам новобрачной одну-единственную помятую шоколадную конфету.
А её дружок трёх с половиной лет. Пять дней его возили на репетиции шествия, как же он волновался! Вечером накануне в пижамке с овечками ещё раз шагал дома под наблюдением мамы и бабушки.
В день свадьбы его подняли рано утром, нарядили в тесное и неудобное, велели не пачкаться, не садиться, не валяться. Дали в руки подушечку для колец – и он, бедный, пошёл. Сначала робко, маленькими шажками. Потом смелей, убыстрил шаг – столько взрослых вокруг, если не закидывать голову, видно только ноги. А голову закинуть нельзя: во‑первых, надо шагать раз-и, два-и, а во‑вторых, этот проклятый галстук и воротничок – всё давит, всё жёсткое, всё чужое…
Этот трёхлетний малыш – мой герой. Уважаю!
Он дошёл до середины дорожки, ведущей к месту венчания. Потом побежал, споткнулся, упал, встал, подобрал подушку, ручкой её отряхнул, постоял, огляделся.
Ага, смеётесь?! Ну ладно. Сейчас я вам покажу! И как размахнулся, ка-а‑ак швырнул эту гадкую подушку в жениха, такого сияющего.
Развернулся, побежал, потерял штаны и туфли, вырвался в настежь раскрытые двери на свободу, был вовремя схвачен мамой, выворачивался у неё на руках, орал, визжал.
Потный, взмыленный, несчастный. В этом галстуке злополучном. Мокрые глаза, нос. Плюнул в невесту, важно плывущую через весь зал под руку с отцом к алтарю. Выкрикнул: «Не люблю вас никогда!»
И уснул, голодный, у папы на руках.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
