Наш эксперт – доцент кафедры клинической и социальной психологии МГПУ, кандидат психологических наук Екатерина Свистунова.
«Ты болен!» – часто внушают такому ребенку родители, налагая очередной запрет. Между тем правильный посыл: тебе нужно поддерживать свое здоровье. И об этом должны говорить не только врачи, но и родители.
С кем идти в больницу?
Пациентом для врача является родитель с ребенком, хотя лечение требуется отнюдь не маме. Но именно на нее, как правило, падает обязанность ходить в поликлинику, именно с ней ведет беседы врач.
Между тем для больного ребенка лучше, когда на прием к врачу с ним ходят по очереди все члены семьи: не только мама, но и папа, бабушки-дедушки, братья и сестры.
Мама транслирует остальным членам семьи информацию, которую получила от врача, но так, как поняла она, со своими эмоциями. Какую реакцию мы наблюдаем в семье? Бабушка обычно переживает, плачет. Папа злится: на него падает дополнительная нагрузка, а ребенок не выполняет требований врача. Другие дети часто вообще исключены из этой проблемы, они не понимают, что происходит, а потому ревнуют: «Почему ему все, а мне ничего?». Если же в семье рождается малыш, то ребенок с диабетом начинает думать, что родители решили завести себе другого ребенка взамен него, здорового.
А если на прием к врачу вместе с маленьким пациентом придет один раз папа, потом бабушка или старший брат, а затем снова мама, но уже с младшей сестренкой, получится, что вся семья имеет информацию о болезни, что называется, из первых рук. Ребенок же в этом случае получает обратную связь от своих родных.
Гиперопека или самоконтроль?
Дети с диабетом быстро понимают, что для них главное: это лечение инсулином, правильное питание, физическая активность. Но есть еще один важный пункт – самоконтроль.
«Чтобы избежать ошибок, я бы начинала со слова «самоконтроль, – считает Екатерина Свистунова. – Потому что рано или поздно ребенок перейдет во взрослую поликлинику, где ему предложат самостоятельно следить за своим здоровьем».
Проблема в том, что лет до шестнадцати большинство детей с таким серьезным заболеванием подвергаются гиперопеке. Родители, а вместе с ними и детские врачи, считают ребенка маленьким, не способным контролировать свое питание и инъекции. Потому и разговоры о его болезни взрослые – родители и врачи – предпочитают вести без него. Но однажды его «назначат» взрослым.
На пути к самостоятельности
Малыш до двух лет необыкновенно восприимчив к речи. Но кто из взрослых не просто сюсюкает с ним, а именно рассказывает ему о его заболевании? А ведь в этом возрасте малыш все впитывает, как губка, и, когда он вырастет, информация о болезни, изложенная уже взрослым языком, не станет для него шоком.
С двух до четырех лет ребенок учится жить по определенному порядку. На этом этапе очень важно, чтобы взрослые были последовательны в своих решениях, а не так: сегодня это – можно, завтра то же самое уже нельзя.
В период с 8 до 13 лет усваиваются социальные навыки: ребенок учится, как рассказать, что он болен диабетом. Когда он заявляет, что не будет рассказывать в школе о своей болезни, это означает лишь, что он не знает, как это сделать. А вдруг ему станет плохо на улице и потребуется помощь постороннего человека? Врач должен научить его говорить об этом.
Родителям важно не забывать выражать сочувствие: я понимаю, что тебе трудно следить за сахаром, но это необходимо. Старайтесь избегать упреков: почему ты не следишь, не делаешь то-то и то-то? Подобное общение вызывает лишь реакцию отторжения вместо стремления сотрудничать.
С 14 лет начинаются «взрослые» разговоры. Ребенку надо объяснять, что он сможет учиться в институте, иметь семью и детей, но для этого надо следить за своим здоровьем. Делать это именно для того, чтобы жить полноценной жизнью, а не для того, чтобы не умереть.
«Не запугивайте их смертью! – говорит Екатерина Свистунова. – Дети иначе воспринимают такие вещи, у них начинаются неврозы. Только позитив. Ты должен следить за своим здоровьем не потому, что ноги отвалятся, а потому, что тебе предстоит долго жить».
