Валентина Оберемко, «АиФ»: Владимир Николаевич, Московский камерный хор открыл 46-й концертный сезон исполнением мессы «9 шагов к преображению» композитора Эдуарда Артемьева. Почему выбор пал на это произведение?
Владимир Минин: По-моему, это сочинение необыкновенное, в области музыкальной культуры его без преувеличения можно назвать настоящей музыкой. Оно о чувствах мятущегося человека во вздыбленном мире, который осознаёт свои успехи в области техники и не очень осознаёт своё падение в области морали и дефицит совести. В этой музыке - оголённые нервы и слёзы, наивные самообольщения и сердечная печаль. А в заключение поётся осанна Всевышнему, который смотрит на греховную землю с бездонного неба. И, вероятно, спрашивает себя: «Неужели Адам и Ева могли превратиться в то, что я вижу?»
Страх и вера
- В одном из интервью вы говорили, что события XX в. выкосили наш лучший генофонд. Получается, большинство из нас - потомки нелучшего генофонда?
- Я бы не стал так унижать русский народ. Но то, что лучшие сложили головы, начиная с Русско-японской войны и дальше по списку - Первая мировая, 1917-й, Гражданская война, сталинские репрессии, Великая Отечественная, - это факт. Это гигантские потери для нашего народа, нашего генофонда, миллионы ушли на тот свет. Так что, думаю, все прекрасно понимают, что я имею в виду под «нелучшими».
Приезжаю я в какой-нибудь губернский город, иду в краеведческий музей и там на старых фотографиях вижу лица крестьян. Лица совсем иные, непохожие на современных людей. Гнетущая атмосфера, тяготы, которые пережило то поколение, способствовали иному укладу жизни, появлению отнюдь не Ломоносовых, а Остапов Бендеров. Эти Бендеры стали плодиться, как кролики. Кстати, сегодняшний уклад жизни способствует тому же самому, потому что ложь и обман не рождают честность. А с ложью мы встречаемся каждый божий день. Конечно, люди сильно изменились, есть немало и тех, кто стремится ввысь, к небу, но пока, к сожалению, больше таких, кто выживает в силу обстоятельств. Это не их вина, потому что всякое обнищание порождает угодничество, приспособленчество, лицемерие - не самые высокие чувства в людях.
- В советское время люди тоже не жили богато, но вы же сами видели, что многие жили иными интересами, несмотря на запреты, ходили в храм. Вы тоже посещали церковь и даже исполняли духовную музыку, которая была под негласным запретом.
- Да, в 1948 г. я ходил в московский храм слушать музыку Рахманинова. Меня поражала атмосфера, царившая там. На фоне прекрасной музыки стояло гнетущее молчание. 1946-1948 гг. - это же многочисленные аресты, борьба с космополитизмом, постановление оргбюро ЦК ВКП (б) «О журналах «Звезда» и «Ленинград», которое ударило по Ахматовой и Зощенко. Люди вынесли войну на своём горбу, но вместо возможности строить счастливый мир получили новый страх. У народа было мрачное настроение в то время. Его усугубляли разруха и голод.
Моя бабушка истово верила в Бога. Но она была напугана арестом моего отца до смерти, до психических сдвигов. Страх заставил её завернуть икону в газету: так икона и висела в её доме в 1948 году. У меня это вызывало, простит меня Господь, недоумение: «Ну что же ты так боишься?» Хотя именно бабушка привела меня к вере. Я же был как все - пионер, всегда готов и так далее, настолько верящий в идеалы коммунизма человек, что, когда меня стали агитировать в 1949 г. вступить в партию, искренне ответил: «Я пока не готов к такому ответственному шагу». И только после того, как Хрущёв развенчал культ личности, я поверил в себя, искренне вступил в партию, а потом искренне из неё вышел после расстрела здания телецентра в Вильнюсе.
- При этом вам, уже члену партии, удалось выпустить пластинку с «Литургией» Рахманинова!
- Эта пластинка вышла благодаря людям, которые верили в советские идеалы, но всё равно стремились к духовному развитию. Они подсказали мне выход: на конверте написали название - «Рахманинов. Семь хоров. Опус № 31». Слова «Литургия» не было! Этакая фига в кармане!
Таких людей в то время было немало. Мой первый учитель Палладий Богданов, бывший регент царской придворной капеллы, был святым человеком. Шла война, а он продолжал своё дело - воспитывал юнцов. Нас, 12-13-летних мальчишек, вывезли из Ленинграда в село Арбаж Кировской области в 1941-м. Казалось бы, такое глухое село, там только на печке сидеть. А Богданов методично, изо дня в день собирал всех на хоровой класс и класс квартета. Хоть ты лопни, но приходи! Голодный ты, сытый - неважно, посетить его предметы ты был обязан. Это, конечно, нравственный подвиг человека, который заставлял и нас оставаться людьми в тяжёлых условиях. Во все времена есть Люди и люди.
Школа не поёт
- Вот вы вспомнили ваши занятия в тяжелейшие военные годы. Получается, что в те времена понятие «национальная культура» старались сохранить?
- Да, это было. А после перестройки национальную культуру планомерно уничтожали - её просто не поддерживали. Например, школа вообще перестала петь - убрали уроки пения. Когда я был школьником в 1930-е гг., пение было обязательным. Конечно, большевики использовали этот предмет как орудие для патриотического воспитания. Хотя с помощью пения можно не только воспитывать патриотов - с помощью пения можно познакомить детей с русской народной песней, с национальной песней. Необходимо, чтобы в любом регионе наравне с патриотической песней звучала бы и национальная музыка. Это один из шагов к возвращению национальной культуры. Ещё один важный шаг, к сожалению, сложен в воплощении - это возвращение деревни, поддержка деревенской жизни, её обрядов. Это всё уничтожено! И третье: зайдите в храм. Там снова все молчат. А ведь раньше прихожане пели в церкви!
- Это дискуссионный вопрос. Но если говорить о гармоничном воспитании, то если человек не знает «Джоконду» или русскую народную песню «Ах ты, степь широкая», это говорит о явном оскудении человеческой личности.
- Хочется думать, что «Джоконду» и «Степь широкую» всё-таки большинство знает.
- Вы сказали правильно: «Хочется думать, что они знают «Джоконду». «Степь широкую», наверно, всё-таки действительно знает большинство. Кубанский казачий хор Захарченко собирает в Кремле по 5-6 тысяч слушателей. Это говорит о том, что такая музыка всегда будет ближе и понятнее народу. Что касается классики - это удел городского слушателя. Да, у каждого свои духовные идеалы, маяки, стремления. Но я знаю одно: если человек всю жизнь читает детективы или слушает попсу - он чрезвычайно обделён, он всю жизнь грызёт семечки.
