Доигрались. В мире официально признали новую болезнь — игроманию

ВОЗ включила в перечень болезней зависимость от видеоигр. Теперь врачи могут официально ставить диагноз «игровое расстройство».

   

   

Как помочь заигравшимся? Рассказывает психиатр, психотерапевт, зав­кафедрой психологического консультирования и психотерапии МГМСУ профессор Владимир Малыгин.

— Лет 20 назад доходило до того, что каждый 4-й житель небольшого города приходил к игровому автомату. В 2009 г. автоматы запретили, однако в последние годы число страдающих игроманией резко выросло в связи с развитием интернета. Делать ставки теперь можно не выходя из дома, с использованием смартфона. Обратите внимание: реклама азартных игр звучит уже на центральных каналах. Это очень доходный бизнес, который многим ломает жизнь. К специалистам же обращаются лишь 5–10% зависимых.

Кому ставится диагноз?

В новой Международной классификации болезней 11-го пересмотра зависимости выделили в отдельную рубрику «Расстройства, обусловленные употреблением психоактивных веществ или аддиктивным поведением». К поведенческим зависимостям отнесены нарушения, вызванные патологическим влечением к азартным и компью­терным играм. Они имеют 6 признаков (см. инфографику).

Если нарушение поведения наблюдается в течение года, то диагноз зависимости от азарт­ных игр считается установленным. Игровое расстройство может быть диагностировано и раньше, если симптомы очень выражены.

Лечение длится годами. Один из эффективных методов — когнитивно-поведенческая терапия. Необходимо ведение дневников самонаблюдения. Следует научить пациента справляться со стрессом, управлять негативными эмоциями, обрести новый смысл жизни. В особенно тяжёлых случаях я, например, применяю гипнотические техники.

Поведенческие зависимости нередко возникают на фоне других нарушений — депрессии (до 70%), тревожных расстройств, биполярного аффективного расстройства, личностного расстройства (в этом случае могут применяться препараты). Игра становится антидепрессантом, который позволяет уйти от реальности и окунуться в безопасный мир. Когда этот «антидепрессант» отнимают, возникают симптомы отмены: колебания настроения, злость.

   

   

Среди тех, кто попадает в игровую ловушку, есть весьма успешные люди. Так, моим пациентом был талантливый юрист, разрушивший две семьи. Шесть лет мы с ним пытались победить зависимость. В конце концов он обрёл смысл жизни в новой любви и профессиональной деятельности. Был и директор предприятия. Он избавился от зависимости после того, как удалось скорректировать перепады настроения. Настроение выровнялось — необходимость в игре отпала.

Почему подростки зависимы?

Исследование сотрудницы нашей кафедры показало, что у зависимых от видеоигр подростков выявляется синдром дефицита внимания и гипер­активности (СДВГ), т. е. нейро­психологические проблемы, связанные с деятельностью мозга. В первую очередь это импульсивность, когда человек действует не задумываясь. Во вторую — высокий уровень истощаемости, а через игры пытается увеличить дозу дофамина, вызывающего чувство удовольствия. Вот пришёл ребёнок из школы. Уроки делать не в состоянии — сил нет. Отдохнуть тоже не может, настолько ему дискомфортно. А видеоигры повышают настроение, дофамин увеличивается, подросток как-то активизируется. Через некоторое время снова устал — значит, надо продолжить игру. Как следующая рюмка для алкоголика. И так до тех пор, пока он не падает истощённый около компьютера и наконец засыпает.

Важно знать, что если зависимость от компьютерных игр возникает на фоне таких нейро­психологических нарушений (задержки созревания голов­ного мозга), проявляющихся симптомами СДВГ, то необходима помощь нейропсихолога. Чем раньше начать коррекцию, скажем в 13–14 лет, тем больше шансов на успех.

Есть противоположная категория зависимых от видеоигр подростков. Они демонстративны и возбудимы, ищут внимания от окружающих, которого им не хватает. Одно дело, когда у тебя есть пара друзей в классе. Другое — когда ты играешь по интернету с людьми со всего мира.

Опасны ли «стрелялки»

Особое место в компьютерных играх занимают те, что связаны с военной тематикой, стрельбой. Есть устойчивое мнение: они провоцируют агрессию. Ряд исследований показал обратное: когда подросток играет в «стрелялки», выплёскивается его негативная энергия, агрессия снижается. Другой вопрос, когда зависимость от видеоигр сочетается с личностным расстройством или дебютом шизофрении. В этих случаях возможна агрессия в отношении окружающих.

Зачастую есть связь между зависимостью и нарушенными семейными отношения. Задаёшь взрослым членам семьи вопрос: «Вы собираетесь вместе за ужином?» Они удивляются: «А зачем? Подошёл — отрезал, поел». Мы ужинаем вместе, чтобы не только разделить пищу, но и пообщаться, обменяться эмоциями, обсудить проблемы. Иначе не будет доверия, близости, что особенно важно в подростковом возрасте. Скажем, ребёнка травят в школе, а от родителей никакой поддерж­ки. Это подталкивает к бегству в виртуальную реальность — меня никто не понимает, зато уважают в игре.

Если ребёнок играет по 5–6 часов в день, у него появились проблемы со школой, нет друзей и других увлечений, пора его спасать. Усилия требуются в первую очередь от взрослых. Часто мы наблюдаем однократный визит родителей к психологу, и на этом всё заканчивается. Дома рекомендованные упражнения не выполняют, режим не соблюдают, настойчивых действий по решению проблем ребёнка и установлению доверительных отношений не предпринимают.

Зависимость от видеоигр начинается не в 12–13 лет, а в 3–4 года. Многие дети в год сидят со смартфонами. Если отнять видеоигры, но ничем не заменить пустоту, эффекта не будет. Надо что-то предложить взамен — спорт, развлечения, путешествия.