Профессора, выбежавшие на крики во двор Базельского университета, даже не пытались усмирить буяна. «А что вы хотели от этого оборванца! Теперь-то уже окончательно ясно, что никакой он не врач, а обычный шарлатан!». «А вы слышали, как во время своих лекций он ссылался на мнение какой-то ведьмы-повитухи? Авиценна ему, видите ли, не авторитет, а она – в самый раз!». «Да что тут говорить, он даже латыни не знает и читает свои лекции на языке служанок – на этом отвратительном швабском диалекте!». «Да одно имечко чего стоит! Парацельс – равный Цельсу». Уж в чем, а в скромности ему не откажешь». «Да он же просто пьяница! Говорят, что ему еще и не чужд содомский грех! Никто никогда не видел его с женщиной…». «Что вы! Содомия здесь ни при чем. Поглядите на него! У него нет ни усов, ни бороды, я слышал, что в детстве его оскопил пьяный солдат, да при этом еще и сказал, что такому уроду все равно незачем иметь мужское достоинство», – перешептывались ученые мужи.
Юное дарование
Предмет их обсуждения – Филипп Ауреол Теофраст Бомбаст фон Гогенгейм – появился на свет в небольшом швейцарском городке в 1493 году в семье надзирательницы за местной богадельней и тамошнего врача. Сын был горбат, у него была огромная голова и крохотное тельце. Думали, уродец сразу же отправится на тот свет, но ребенок оказался невероятно живуч и сразу же потянулся к материнской груди.
Когда Теофрасту исполнилось десять, умерла его мать, и Гогенгеймы переехали в соседнюю Германию, где отец начал обучать сына азам медицины. Спустя 6 лет, Гогенгейму-старшему пришлось признать, что он уже ничему не может научить сына. Было решено, что Теофраст покинет отчий дом и отправится изучать медицину в один из университетов. Однако стать ученым Теофрасту так и не удалось. Ему было гораздо интереснее общаться со знахарками и местными повитухами, чем слушать лекции профессоров. Ведь первые обладали настоящими знаниями и практическими навыками, а вторые пытались научить студента латыни, прежде чем переходить к медицине. Когда внеуниверситетские контакты студента выплыли наружу, об учебе можно было забыть. Хорошо еще, что никто не донес на Теофраста святой инквизиции – в те времена знахарей считали слугами дьявола, а повитух – ведьмами.
Покинув университет, он считал, что и так знает побольше своих преподавателей, и с удовольствием отправился на поиски лучшей жизни, назвавшись для большего эффекта Парацельсом.
Скиталец
Отсутствие ученых степеней вовсе не помешало Парацельсу заниматься любимым делом – больные довольно быстро смекнули, что не так уж важно, говорит ли врач на латыни, если его предписания помогают встать на ноги. Парацельс колесил по Европе. Разбогатеть за это время так и не удалось, но зато полученные знания оказались бесценными. Именно тогда Парацельс задумался о том, что лекарства вовсе не должны быть непременно натуральными. Вероятно, лечебными свойствами обладают и некоторые химические элементы. Как и все ученые того времени, Парацельс был не чужд поискам философского камня. Однако идея превратить в золото менее драгоценные металлы быстро прискучила и превратилась в поиск наиболее эффективных лекарств.
Реформатор
Спустя 10 лет странствий Парацельс решил, что пришла пора остепениться и наконец хоть немножечко подзаработать. Ради этого он приехал в Зальцбург, но стража просто выставила его из города – пьяный оборванец никак не тянул на доктора. Кстати сказать, Парацельс до конца своих дней так и не научился одеваться прилично. Он считал, что менять одежду стоит, лишь когда она окончательно износится.
Потерпев неудачу в Зальцбурге, Парацельс отправился в Базель. Там к наряду странного доктора отнеслись более лояльно и вскоре имя Теофраста Парацельса стало известным. Больные, которых он лечил, быстро шли на поправку, а, после того как врачу удалось спасти от ампутации ног местного богача, он стал по-настоящему знаменитым.
Благодарный пациент помог Парацельсу занять пост главного городского врача и пристроил его в Базельский университет читать лекции. Так же быстро, как популярность среди больных, Парацельс завоевал неприязнь своих коллег. Особенно сильно на него ополчились аптекари. Парацельс называл приготовленные ими снадобья не иначе как «вонючей микстурой», и, главное, взял под контроль цены на лекарства и контакты аптекарей с врачами. Доктора выписывали больным лекарства, а аптекари – продавали их по завышенной цене, делясь прибылью с эскулапами.
До поры до времени непопулярные в медицинской среде реформы сходили Парацельсу с рук, но после сожжения трудов древних врачевателей прямо во дворе университета врач-новатор был изгнан из Базеля.
Скандалист
Снова начались скитания по Европе. Спустя некоторое время Парацельсу удалось временно осесть в Нюрнберге. Тогда он уже порядком рассорился со своими учениками. Те следовали за учителем в надежде, что он откроет им свои секреты, но Парацельс делиться знаниями не спешил. Именно в Нюрнберге Парацельс решил описать все, что знает в научных трактатах. Часть его трудов была издана.
Жизнь в Нюрнберге была вполне спокойной – недостатка в пациентах не было, и даже коллеги начали признавать мастерство Парацельса. Однако спокойствие длилось недолго. Медицинская общественность снова ополчилась против Парацельса, после того как тот осмеял широко распространенный тогда метод лечения ран – эскулапы прикладывали к поврежденным тканям шарики, сделанные из экзотического бакаутового дерева, которое специально привозили из дальних стран по заказу медиков. Сам метод Парацельс обозвал бесполезным, заявив, что прикладывать к ране деревяшки – все равно что мазать больное место сливочным маслом, а врачей, которые пользовались этим способом, Теофраст окрестил «дубами пробковыми». После этого труды Парацельса оказались под запретом. Оставаться в Нюрнберге было невозможно, и Парацельс снова отправился в путь.
Жизнь Парацельса приобрела некоторую размеренность лишь в 1536 году. Тогда был снят нюрнбергский запрет на публикацию его рукописей, и многие труды увидели свет, а медицинская общественность наконец-то признала, что Парацельс, несмотря на пьянство и склочный характер, действительно умеет лечить лучше других.
Однако наслаждаться признанием пришлось недолго. В 1541 году Парацельс скончался в Зальцбурге. Говорили, что знаменитого врача отравил кто-то из коллег, судачили, будто он отравился сам, решив опробовать на себе какое-то из снадобий. Самые практичные считали, что здоровье Парацельса просто было подорвано бесконечными скитаниями, и яд здесь ни при чем.
Смотрите также:
- Портрет жены художника. Насколько комфортен брак с творческим человеком →
- Лечебное слово: лингвотерапия может избавить от бесплодия и депрессии →
- Сила искусства. Что такое арт-терапия →