Слово – одному из лидеров этого направления сосудистой хирургии в нашей стране, члену-корреспонденту РАМН, заместителю директора Института хирургии им. А.В. Вишневского, профессору Леониду Кокову.
Эти уникальные операции без скальпеля и наркоза возвращают здоровье тем, кто стандартную хирургическую операцию не пережил бы – пациентам преклонного возраста и даже… беременным женщинам.
На грани фантастики
«AиФ»: – Леонид Сергеевич, изобретению рентгеновских лучей 115 лет. А сколько лет рентгенхирургии?
Леонид Коков: – В историческом масштабе немного – 50–60 лет. Наша специальность долгое время оставалась чисто диагностической. Но с развитием технологической и инструментальной базы стала лечебной. Методы рентгенэндоваскулярной (внутрисосудистой. – Ред.) хирургии сегодня активно используются в очень многих областях медицины: начиная от офтальмологии и заканчивая урологией, онкологией, ортопедией.
«AиФ»: – И кто был первопроходцем – мы или иностранцы?
Л. К.: – Мы были если не впереди планеты всей, то в первых рядах. Наши физики и медики одними из первых делали шаги в этом направлении.
«AиФ»: – За эти годы рентгенхирургия сильно продвинулась?
Л. К.: – Колоссально! О тех возможностях, которыми мы сейчас располагаем, раньше даже не мечтали. Сегодня в распоряжении рентгенхирургов такие уникальные устройства, как тромбоэкстрактор, который, как пылесос, удаляет тромб из сосудистого русла и специальные кава-фильтры, которые ловят тромб на пути к сердцу. Существуют даже эластичные стенты (тончайшие проволочные каркасы, восстанавливающие проходимость сосудов), выполненные из сплава никеля и титана, которые при введении в сосуд твердеют. При необходимости на стент предварительно наносится специальное лекарственное покрытие.
Без скальпеля и наркоза
«AиФ»: – Леонид Сергеевич, о ваших операциях ходят легенды. В чем суть метода?
Л. К.: – Под местной анестезией (обезболиванием) и под контролем рентгена и эхокардиографа пациенту через прокол в лучевой, бедренной, яремной или плечевой вене вводится специальная игла диаметром около 1,2 мм, а через нее – катетер (пластиковая трубка длиной от 75 см до 1,5 м), и производится либо стентирование (расширение) патологически суженного участка, либо эмболизация (закрытие просвета кровоточащих сосудов). Таким способом можно проникнуть в любую часть тела. Благодаря этой методике можно оперировать пациентов с пороками сердца, с заболеваниями сосудов головного мозга и конечностей, дренировать желчные пути и т. д.
«AиФ»: – И это без наркоза? Неужели пациенту не больно?
Л. К.: – Внутри сосудов нет нервных окончаний, реагирующих на инородное тело. Все, что чувствует пациент, – легкое тепло. Это стало возможным не только благодаря уникальным рентгенхирургическим инструментам, но и современным контрастным веществам, почти сродственным по составу крови. Они задерживают рентгеновское излучение, отражая строение сосудов, и позволяют оценить положение инструментов внутри сосудистого русла. При этом пациент остается в сознании и через 1–3 дня после операции может быть выписан из стационара домой.
Дозированный вред
«AиФ»: – Но ведь во время таких операций и пациент, и врач получают дозу рентгеновского облучения. Это опасно?
Л. К.: – Не более чем обследование на спиральном компьютерном томографе. К тому же, приступая к операции, мы всегда четко просчитываем и учитываем тот вред, который мы невольно можем нанести паценту. В его истории болезни обязательно фиксируется количество мЗт (эффективно поглощенная доза рентгеновского облучения), которое он получил. Но лучевая болезнь от этого не разовьется.
«AиФ»: – И все же обследование длится минуты, а операция – часы. Вы как-то себя и пациента защищаете?
Л. К.: – Конечно! Каждые пять минут у нас включается зуммер – счетчик времени, который, как таймер на стиральной машине или микроволновке, подает сигнал. А вся операция проводится в режиме так называемой пульсирующей рентгеноскопии, которая в общей сложности ограничивается 10–15 минутами рентгеновского облучения. Есть у нас и специальные фартуки, которыми мы защищаем больных и которые носим сами. А еще у рентгенхирургов есть специальные перчатки, воротнички на щитовидную железу и даже специальные шапки. Они тяжелые. Один только фартук весит пять килограммов!
Одна операция – две жизни
«AиФ»: – Какие проблемы приводят к вам пациентов?
Л. К.: – Молодых людей – проблемы почечных, коронарных артерий, пороки сердца, людей среднего и старшего возраста – болезни сонных артерий, сосудов ног.
«AиФ»: – Вы были первым хирургом у нас в стране, кто начал оперировать беременных женщин со стенозом (сужением) митрального клапана сердца, возникающим из-за ревматизма после пернесенной в детстве или юности простуды. У вас появились последователи?
Л. К.: – Увы, пока что наш институт остается единственным, где осуществляют подобные операции. Первую беременную женщину мы прооперировали в 1990-м году. С тех пор мы сделали уже 100 таких операций. Раньше у этих женщин шанса на материнство не было: беременность настолько отягощала их состояние, что у них довольно быстро развивался застой крови, вплоть до отека легких. И малотравматичные рентгенэндоваскулярные операции, во время которых через бедренную вену мы вводим инструмент с баллончиком на конце, расширяющий сросшиеся стенки сердечного клапана, стали в этой ситуации настоящим спасением.
«AиФ»: – А плод при этом не страдает?
Л. К.: – Нисколько. Для того чтобы уменьшить риск, мы берем на операцию женщин сроком от 24 до 38 недель беременности. Ну и конечно, перед этим оцениваем их состояние.
Спрос и предложение
«AиФ»: – Представляю, сколько желающих к вам попасть! Рентгенэндоваскулярные операции доступны?
Л. К.: – Абсолютно. Все большее число клиник в России стремятся их освоить. Широко делаются у нас в стране и операции по стентированию.
«AиФ»: – А если есть необходимость оперироваться именно в вашем институте?
Л. К.: – Операции с применением рентгеноэндоваскулярной хирургии выполняются по системе высокотехнологичной медицинской помощи, то есть бесплатно. Но мы недозагружены из-за несовершенной политики распределения квот, сложившейся в нашей стране. На мой взгляд, их нужно давать лучшим из лучших, а не распределять по региональным медучреждениям, которые только осваивают высокотехнологичные методы лечения. Должна быть у ведущих клиник и возможность более гибкого использования выделенных им квот, стоимость которых часто не покрывает тех расходов, которые затратило на высокотехнологичную операцию лечебное учреждение. В частности – на закупку инструментов и ремонт оборудования.
Проблемы и достижения
«AиФ»: – Не секрет, что в научном и интеллектуальном плане наши врачи не уступают своим зарубежным коллегам, а в технологическом отстают. В рентгенэндоваскулярной хирургии – та же картина?
Л. К.: – Да, головы у нас светлые и руки золотые, но отсталая технологическая база не позволяет выпускать в нашей стране нормальные ангиографические приборы. Но кое-чем мы все же похвастаться можем. Среди таких безусловных достижений – стенты, баллонные катетеры российского производства, которые используются не только у нас, но и за рубежом. Широко применяется в рентгенэндоваскулярной хирургии и гидрогель – уникальный по своим свойствам полимер, разработанный еще в середине 70-х годов в лаборатории нашего института. Он вводится для эмболизации (перекрытия) мелких сосудов при кровотечениях. Так что поводы для гордости у нас есть.
«AиФ»: – А чему, по-вашему, нам нужно поучиться у Запада?
Л. К.: – Отношению к собственному здоровью. Посмотрите на статистику смертности в нашей стране: ежегодно 1 из 100 человек в России уходит из жизни из-за инсультов, инфарктов, тромбоэмболии легочной артерии… Все это – сосудистые смерти, которых могло бы не быть, если бы этим людям вовремя объяснили, как правильно питаться, какой вред наносит им злоупотребление спиртным, курение. Эти прописные истины продлевают жизнь и избавляют человека от необходимости обращаться к хирургам, когда это бывает уже слишком поздно.
Смотрите также:
- Без резни и проколов должны лечить россиян, не беря с них больших денег →
- Под наркозом: что нужно знать об анестезии →
- Кому доступны операции без разрезов? →