О «синем чудовище» ТВ
В сказке К. Гоцци «Синее чудовище» присутствуют некие силы зла. Но чтобы это не было сказочным злом из детского утренника, мы искали какие-то узнаваемые вещи, с которыми связаны определённые эмоции. И решили, что эти силы зла могут предстать в образе неких абстрактных телеведущих. Телевидение - это гениальная придумка, но вопрос в том, чего оно больше приносит - добра или зла. Я-то думаю, что зла - насаждение низкого уровня вкуса, ублажение каких-то мещанских интересов, низких инстинктов человеческих. Телевидение постигла судьба всех гениальных изобретений человечества. Как расщепление атома, которое привело к созданию атомной бомбы! ТВ сегодня - чуть ли не самая сильная власть на земле. Потому что оно даёт возможность проникнуть в частную жизнь и сознание почти любого жителя земли. Поэтому все и тянутся к рычагам этой власти. Для артиста телевидение - это слава. Ну глупо же славы хотеть в театре! Театр - это камерное, «шкатулочное» искусство. Что это такое - тысяча человек, сидящих в зале? Или десятки миллионов возле экранов... И ты за полтора часа становишься знаменитым на всю страну. Это страшное искушение, соблазн, жертвой которого многие в результате оказываются.
А я… Да, я выбрал аудиторию в тысячу человек за вечер. И совершенно не собираюсь навязывать другим свою точку зрения. Кто-то, к примеру, любит тусоваться в ночных клубах. Замечательное времяпрепровождение! Я иногда жалею, что у меня не три жизни и я не могу одну из них потратить так, как тратит её та же Собчак - просто будучи светской львицей. Я даже лелею надежду, что когда-нибудь, когда освобожусь, тоже пойду туда-то и туда-то… Но этого не будет. Никогда! Я потом себе не прощу, что потратил время на тусовку, а не на разбор пьесы. Но то, что светская жизнь - лакомое блюдо, что это очень красиво, интригующе, я понимаю. И деньги иметь в большом количестве тоже очень хорошо! Но я выбрал себе другую жизнь. Путём долгого взвешивания, надо сказать!
О дружбе
Я ни по какому общению не скучаю. Я так оккупирован своей работой, что общаюсь только с ней. И когда у меня бывают редкие куски отдыха в году, мне хватает моей дочки и жены. У меня нет друзей! Я обнаружил, что в середине жизни или во второй её половине такое вполне возможно. Я не испытываю потребности иметь друга. Есть люди - актёры, коллеги. Они не друзья - они мои соратники. Всё! Мне больше не надо!
О добре и зле
Да, мои герои - и сеньор Тодеро, и Ричард III, и музыкант из «Контрабаса» - персонажи не очень приятные. Но я не выбираю себе персонажей по степени положительности их моральных качеств. Мне интересно играть хорошую роль. А большинство из них связано как раз с отрицательными персонажами.
Великие положительные персонажи вообще по пальцам можно пересчитать - Дон Кихот да князь Мышкин. Всё! Даже Иешуа у Булгакова лишь намечен. А вот Воланд! Уж он-то написан подробно. Именно в этом, кстати, гигантское мастерство Достоевского: у него был не только князь Мышкин, но и брат Алёша Карамазов. Ну ещё Пьер Безухов и Наташа Ростова у Толстого. Вот и получается, что добро - оно как-то мешковато, часто беспомощно, растерянно. Зло гораздо импозантнее! Особенно когда рядится в чужие одежды. Это когда зло раздето, оно отвратительно. Но ведь зло лицедействует! Поэтому для искусства это всегда предмет очень интересный.
О счастье
Будучи молодым, я так хотел играть Ричарда III! Это очень увлекательная роль - гения со знаком «минус». Я изучил массу материалов, примеривался к этому образу.
А потом прошло много лет, куда-то это улеглось у меня, и, работая с Юрием Бутусовым над нашим «Ричардом III», мы использовали мои знания. Мы в спектакль вставили монологи из шекспировских «Хроник» - там же замечательно прослежена жизнь Ричарда с юности. И становится понятно, откуда всё пошло. Злодей растёт из детства - он им не рождается, а становится. Это становление интересно проследить. И когда кто-то из критиков иронично говорил: «Ричард что, стал плохим, потому что его мама, видите ли, не любила?» - не «видите ли!», а точно! Он стал плохим, потому что его мама не любила. От того, что мама не любит, хорошими не становятся. Это ещё у Пушкина в дневниках подмечено: лучше человека делает только счастье. А эти уверения - мол, ежовые рукавицы, суровость воспитания идут на пользу... Нет, человека делает лучше только счастье, добро, любовь и нежность!
О судьбе
Моя дочь Полина Райкина служит в Театре им. Станиславского, а в «Сатириконе» играет как приглашённая актриса… Ещё когда она училась на третьем курсе, я, видя какие-то её работы, сделал ей официальное приглашение. Она ответила отказом. Ей важно самостоятельно утвердиться. Хотя - да, звучала фраза «Ну, ты, конечно, к папе пойдёшь!». Как мне с детства говорили: «Ну, ты, конечно, будешь артистом!» Вот это «конечно», такая предопределённость в судьбе человека самолюбивого очень ранит. Мол, ты пойдёшь по пути наименьшего сопротивления, тут всё ясно… Ничего не ясно! Потому что не учитывается сам человек - его вкусы, его отдельность. А ведь он хочет быть отдельно! И это правильное желание. Я его очень уважаю. Я в своё время тоже 10 лет отработал в «Современнике». По этой же причине. Я не хотел работать с папой, я хотел числиться отдельно.
Да, от судьбы не уйдёшь, я стал артистом. Но это произошло потому, что я так решил, а не потому, что «конечно, если папа, то и я». Я действительно ничего другого не могу делать лучше. Чтобы понять это, надо просто посмотреть спектакли. К сожалению, для большинства жителей страны я всё равно остаюсь сыном Райкина. Потому что они меня не видели на сцене. Они смотрели когда-то «Труффальдино из Бергамо». Вполне симпатичный фильм! Но в то время, когда он вышел, я уже играл в театре «Записки из подполья» Достоевского. Это несравнимо выше! Кино для меня - гораздо менее обязательное и менее интересное занятие. Это то, без чего я вполне могу обойтись. А вот театр - это моё.
О «микробе» театра
Рядом с названием спектакля «Синее чудовище» мы поставили ещё одно маленькое слово - «цирк». Развлекательная функция - это тоже некий ингредиент театрального блюда. Вообще театр в России - это очень серьёзно. Сейчас слышатся голоса: «Театр в России умирает. Да он уже умер!» Это всё абсолютная фигня! Потому что театр в России - так исторически сложилось - это некое базовое искусство. И здесь всегда найдётся потребитель, голодающий по театру. Поэтому театр - это вещь неубиваемая, это ничем не заменяемый маленький такой микроб. Но микроб очень нужный.
Наличие театра кардинальным образом влияет на здоровье нации.
Раньше, когда много ездил с концертами по стране, я на спор мог определить просто по реакции публики в зале какого-нибудь города Мухославска, есть ли здесь театр - даже плохой - или его нет вообще. Потому что это сразу чувствуется по уровню понимания публикой русской речи, например.
Понятно, что сейчас комедия в театре востребована больше, чем трагедия. Но такое было во все времена! Мир так устроен: людей, желающих хохотать, больше, чем серьёзных. А глупых, поверхностных людей больше, чем умных и глубоких. Это надо понять раз и навсегда и не расстраиваться. Другое дело, что соотношение это надо пытаться менять. И я в меру сил пытаюсь над этим работать. Уверяю вас: то, что мы делаем в нашем театре, мы делаем честно. Я не могу менять мир в одиночку. Это не только моё дело. Менять мир в одиночку могут, наверное, президенты. Но для этого они тоже должны в театр ходить почаще.
Смотрите также:
- Анастасия Макеева: «Сказала мужу, что его жены не будет дома целый год» →
- Ирина Алферова: «Буду хорошей старушкой, потому что я не злой человек» →
- Юрий Соломин: «Мы не продаёмся!» →