Несмотря на свой солидный возраст и седину, Курамшин держится очень бодро. Прежде чем уделить внимание корреспонденту АиФ.ru, он в течение получаса раз за разом под прицелом видеокамер пробегает по памятному маршруту вместе с факелом. При этом Рамир одет в ту самую форму, в которой и бежал 33 года назад. Спортивные трусы, майка и бандана японской фирмы c Олимпиады-80 до сих пор в отличном состоянии. Факел у Курамшина тоже тот самый, олимпийский.
«Мне было 43 года, но я до сих пор помню, как всё происходило, и каждый раз, когда прихожу в Лужники, у меня перед глазами стоит эта грандиозная картина», — рассказывает ветеран конькобежного спорта. В этом году пенсионеру снова посчастливилось встретиться с огнём Олимпиады, правда, на сей раз он пробежит этап в родной Уфе.
Журналисты готовят сюжеты о прошлых и нынешних факелоносцах, так что и Курамшину вместе с супругой Ларисой приходится сниматься весьма часто. На днях ему пришлось прийти к спорткомплексу Лужники рано утром, но, по словам спортсмена, общение с журналистами ему не в тягость. «Это же был лучший день в моей жизни, и приятно вспоминать его каждый раз. Тем более что это были первые игры на территории нашего государства», — говорит конькобежец.
«Когда я узнал, что перед сочинской Олимпиадой также будет эстафета, подал заявку. Рассмотрели её. Но, к сожалению, в этот раз я бегу не в Москве. Мне дали на выбор несколько пунктов для старта. Я решил бежать в родной Уфе. Там я заканчивал университет и стал мастером СССР по конькобежному спорту. Эстафета огня придёт в Башкирию 20 декабря». По словам Курамшина, в эстафете Олимпиады-80 принимали участие около трёх тысяч факелоносцев.
«Факелы номерные, мой под номером 2133. В то время спортсмены бежали ровно по километру, мой этап был всего 250 метров. Эскорт у каждого участника эстафеты был в 24 человека, по 12 с каждой стороны. А у меня эскорта не было, я бежал один. При этом Москва была пустой, так как её «зачистили» — всех неблагонадёжных отправили за сто первый километр, а рабочим на заводах дали отпуска».
«Вот это те самые ворота, в которые я забегал с факелом, — показывает, стоя в чаше закрытых ныне Лужников, Рамир. — Тогда они были настежь открыты, за воротами стеной стоял народ. Было очень много зрителей. Примерно в центре зала я передал факел трёхкратному олимпийскому чемпиону в тройном прыжке Виктору Санееву. Можно сказать, что на мне эстафета олимпийского огня и завершилась. На мне была форма факелоносца. А Санеев и Белов, которые несли факел по стадиону, были одеты уже в другую форму. У них были майки с тремя полосками. Обувь была другая, и факел был другой. По форме был такой же, но у меня был огненный, а у них он был, как бенгальский огонь. Сверкал».
«К слову, факел тогда я передал не сразу, — говорит Курамшин. — Был такой курьёз, о котором мало кто знает. Я забежал в арку, увидел Санеева, которому должен был передавать факел, но организаторы подошли и говорят, что передавать ещё рано. Я стал ждать со своим факелом и вижу, что он у меня постепенно начинает выгорать. Тогда мне дали другой факел, его зажгли от моего. Мой забрали, но позже передали мне обратно. Отмечу, что тогда с меня не взяли ни копейки, а за то, чтобы оставить себе факел после участия в эстафете сочинской Олимпиады, пришлось отдать 13 тысяч рублей. Со вторым факелом я простоял минут пять. Дали команду на передачу. Эстафету принял Санеев».
Курамшин связывает эту заминку с тем, что Олимпиаду должен был открывать генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Брежнев, и, скорее всего, он чуть запоздал, либо были какие-то другие причины. «Впрочем, сама организация эстафеты была безупречной, а этот инцидент никто не заметил», — резюмирует ветеран.
Любопытным он находит и тот факт, что, хотя операторы кинохроники стояли через каждые 50 метров и снимали всё происходящее, в документальных кадрах, и в том числе в знаменитой ленте «Олимпиада, ты прекрасна», Курамшин видел себя только со спины. «Я ничего не забыл, — вздыхает Курамшин. — Весьма прискорбно, что на днях скоропостижно скончался Сергей Белов, и 7 октября его похоронили в Перми. Ранее мы втроём: Санеев, Белов и я — здесь встречались. Я даже взял у них автографы на обороте билета участника церемонии».
Наиболее ярким моментом, который врезался в память Курамшину, стал финал церемонии зажжения факела, когда Белов побежал к чаше огня. «Организаторы специально отобрали людей, которые имели рельефную мускулатуру. И вот они держали деревянные щиты, и по живым людям Сергей Белов забежал наверх и зажёг олимпийскую чашу».
Прежде чем покинуть стадион, корреспондент АиФ.ru уговаривает Курамшина зажечь тот самый именной факел. Удивительно, но спустя 33 года газ в специальной капсуле сохранился. «Да, это тот самый газ. Советские баллоны, как наглядно видно, качественные, не то, что нынешние, китайские. Не испаряется из них газ, — говорит Курамшин, поджигая факел от зажигалки. — Да и сами факелы тогда не гасли. Вот что значит качество».
«У людей бывают всякие ситуации в жизни, в том числе и тяжёлые. Я знаю, что в 2010 году, когда отмечали 30-летие московской Олимпиады, факел Олимпиады-80 на аукционе кто-то выставил на продажу за 300 тысяч рублей. Лично для меня это самый драгоценный сувенир. Факел лежит у меня в квартире на самом почётном месте, и я, конечно, ни за какие деньги этот факел не продам. Я хотел бы, чтобы он достался моим детям. Чтобы они помнили, чтобы их дед принимал участие в таком знаменательном событии». Факел нынешней Олимпиады Курамшин также оставит в домашнем музее.
