Закрытый город Саров за свою историю успел побывать родиной легендарного монастыря, где молился Серафим Саровский, и столицей научного атеизма — в советские годы здесь появился ядерный центр, где тысячи учёных занимались разработкой первой атомной бомбы. Сейчас в Сарове легко уживаются две истории — возродился монастырь, продолжаются ядерные исследования. Именно физики-ядерщики и стали основателями саровского прихода. Православная жизнь началась здесь заново в восьмидесятые годы, ещё в СССР.
Засекреченная история
В Сарове сегодня проживает чуть меньше ста тысяч жителей, из них 18 с половиной тысяч работают во Всероссийском НИИ экспериментальной физики. В советское время учёных, конструкторов и высококвалифицированных рабочих было ещё больше. А вот история места была темой практически запрещённой. Причина проста: всё, что связано с разработкой ядерного оружия, должно быть засекречено. Особенно, местоположение главного исследовательского и производственного центра.
Старое название — Саров — заменили на Арзамас-16. Важно, чтобы название научного городка никак не соотносилось с легендарным монастырём — Саровской пустынью. Все старинные храмы, как и монастырские пещеры, были закрыты или уничтожены. В храме, построенном над кельей Серафима Саровского, давал спектакли местный театр. На месте алтаря была сцена, на месте кельи — уборная. В центре ядерной науки проповедовали атеизм.
Анатолий Агапов, конструктор ядерного оружия, вспоминает, как в 1976 году отправился в поход на Тянь-Шань. Его коллега, Алексей Фёдоров, всю дорогу засыпал его вопросами: «Вот ты знаешь, где ты живёшь, где твои дети растут? Кто такой Серафим Саровский?» Анатолий Агапов не знал. Видел в городе старую колокольню, больше о прошлом — никакой информации. «Вернувшись в город, я пошёл в городской музей — знаете, какие раньше музеи были: исторической экспозиции никакой, зал трудовой славы, зал боевой славы и чучела. Подошёл и говорю: расскажите про монастырь, что тут был раньше. А директор музея мне отвечает: «Ещё раз спросите об этом, вас заберут». Пришлось самим заняться этими вопросами. Мы создали при Доме учёных историко-философский клуб (тогда клубы по интересам были делом популярным). Кстати, из тех, кто ходил в этот клуб, некоторые позже стали священниками».
Оттуда же выросло историческое объединение «Саровская пустынь». Точно так же назывался существующий здесь до революции монастырь — но тогда о его возможном возрождении никто даже не мыслил. Поэтому смело взяли себе такое название.
Участник объединения Алексей Фёдоров, заведующий лабораторией Института физики взрыва, не помнит, как стал верующим. «У меня мама православная и бабушка. Они из тех, кто пострадали в 30-х годах. Мама умерла недавно. У меня была пионерская юность, институт, наука. Но где-то в душе теплилось всё равно, — вспоминает Фёдоров. — Здесь был комсомол, походы, туристические слёты. Но потом всё это стало надоедать. И начался поиск какой-то. Вышел на русских философов — Соловьёва, Бердяева. Потом Библия. Я ещё жил в общежитии, но у меня появились иконы в уголке. Постепенно нашёл единомышленников среди коллег».
Саровские учёные говорят, что противоречие «наука — религия» во многом выдуманное. Православный физик Игорь Жидов начал однажды внимательно читать «Карманный словарь атеиста». В конце книги была информация по персоналиям, в том числе годы жизни — Ленин, митрополит Сергий, патриарх Тихон, всего около 150 исторических личностей. Учёный разделил их на атеистов и верующих. Привычка всюду искать математические закономерности побудила сложить, разделить и в конце концов вычислить: верующие в среднем живут на 17 лет дольше. Так книжка об атеизме доказала пользу веры — шутят физики. В городе науки такие истории не редкость. Один из учёных придумал формулу, по которой можно рассчитать количество людей, участвующих в крестном ходе. Но это — в наши дни. В советские годы крестных ходов не было, а официальной доктриной советской науки был атеизм.
«Нас тогда гоняли, — рассказывает Алексей Фёдоров. — На Ближней пустыньке преподобного Серафима милиция стояла и разгоняла бабушек, которые шли помолиться. Первого августа, в день Серафима Саровского, они шли вниз, к ручью, там даже креста не было, но место оставалось намоленным ещё со времён преподобного».
«У нас была практически тайная сеть, — поясняет учёный. — Мы проводим экспериментальные взрывы на опытных площадках посреди леса, там я и встретил когда-то лесника дядю Колю. Православный был человек, затащил нас на улицу Пионерскую: храма там не было, но в подвале жилого дома была молельня, где собирались по праздникам».
Ночью на Крещение люди приходили к местным источникам. Обычно собиралось около ста человек, служили молебен — без священника. Первый священник в Сарове появился в 1992 году. Однажды была страшная метель, в службе участвовало всего пять человек. Но они пришли, несмотря на непогоду.
«Я хочу добавить, чтобы было понятно. Произошло как бы соединение. Город Саров всегда был православным. Здесь и после закрытия монастыря верующие люди жили, собирались, комнаты с иконами у них были. И вдруг появилась группа молодых ребят, которые могли что-то сделать, не просто ходить по домам молиться и потихонечку отмирать, а они смогли сделать, — вспоминает физик Алексей Фёдоров. — Казанская церковь в соседнем Дивееве была открыта с помощью саровских. Когда встретились то поколение старых людей и молодое поколение, они сумели объединиться, организовать «двадцатку», это те 20 человек, которые боролись за то, чтобы открыть церковь, подали документы на регистрацию прихода, хотя им несколько раз отказывали. Причин не называлось, писали, что это „нецелесообразно“».
«Оттепель»
Постепенно отношение к православию в обществе начинало меняться. Говорят, в конце 80-х годов Михаил Горбачёв выделил самолёт, чтобы осмотреть территорию Сарова сверху, решить, можно ли перенести центр ядерных исследований — тогда можно будет открыть монастырь. Бюджет проекта, по подсчётам, составлял бы 6 миллиардов рублей. В итоге будто бы решили, что это нецелесообразно. Конечно, это слухи, за которыми совершенно ничего не стоит, но само их появление очень характерно. Идея снова открыть старинный монастырь витала в воздухе.
В 1988, в годовщину Крещения Руси, члены философского клуба отправились на встречу с митрополитом Нижегородским Николаем, чтобы взять у него интервью. Вопросов у руководства к этой инициативе не возникло: клуб занимался русской православной философской мыслью, поездка была «в русле», естественным продолжением работы клуба.
«У нас куча вопросов накопилась, — рассказывают участники той встречи. — Какая у нас епархия, сколько работает приходов, как нам открыть храм? Митрополит сказал, рановато вам ещё. Он вообще был человек осторожный».
Алексей Подурец, физик и автор многих книг по истории Сарова, вспоминает, как впервые осознал, что православным прошлым города интересуется уже не маленькая горстка людей: «У нас никто не знал истории, а нам — не только православным физикам, но и атеистам — стало интересно. Шла перестройка, у людей была жажда информации. Профессионалы этим не занимались, пришлось браться за дело любителям. Мы обследовали архивы, ездили в крупные библиотеки, во время поездок привозили книги, купленные в букинистических магазинах. В местной библиотеке спрашивали. Была тогда такая замечательная вещь — межбиблиотечный абонемент. Помню, коллега заказал несколько книг по истории Сарова. Ему пришёл отказ с формулировкой: «Заказано слишком много религиозной литературы». То есть книги по истории Сарова попали в разряд религиозных. В 1990 году мы решили организовать вечер, посвящённый истории Саровского монастыря, назвали его «Тайны Саровской пустыни». Хотели организовать одну встречу, а получился аншлаг, пришлось повторять четыре – пять раз. Это стало открытием для всего города».
Первая книга, которую издали физики-историки, называлась «Настоятели Саровского монастыря». Деньги на издание дал институт. Учёные продали первые 3000 экземпляров и вернули все деньги.
Первый крест
Историческое объединение вдруг стало зарабатывать. Доходы решили потратить с пользой. Архитектор Олег Ильин сделал проект деревянной часовенки в виде столба с крышей и крестообразно расположенными лавочками. Поехали в Нижний Новгород к владыке Николаю и получили его благословляющую подпись. В 1990 году установили часовню. Это был первый крест, поставленный в Сарове после закрытия монастыря.
Скоро открыли свой музей — в старом бомбоубежище. Там же находилась вентиляционная установка с электрическим и ручным приводом («на случай термоядерной войны»). В бомбоубежище бывало иногда душно, но включать эту вентиляцию не могли — тут же прибегали соседи, испуганные её воем.
А ещё через несколько лет в Сарове открылась первая церковь. В те годы многие здания города принадлежали институту. Среди них — здание кладбищенской церкви Всех Святых, где к этому времени был магазин хозтоваров. Здесь была единственная сохранившаяся роспись монастырского времени на тему Откровения Иоанна Богослова. И директор ВНИИЭФ Владимир Белугин предложил вернуть помещение Церкви.
Внутриинститутское распоряжение о передаче здания он подписал и поставил дату — 14 июня 1992 года. Так получилось, что это была Троица, воскресный нерабочий день. Никто сейчас не скажет, разбирался ли директор института в православном календаре. Но по выходным работал часто.
Сейчас в Сарове помнят и уважают историю города. В Успенской Саровской пустыни восстановлена монашеская жизнь, постепенно возрождаются храмы. В 2003 году театр выехал из здания церкви преподобного Серафима Саровского, келья святого восстановлена вплоть до мельчайших деталей. Историки «Саровской пустыни» теперь работают под крылом монастыря.
Физика и вера
Среди людей, которые основали историческое объединение «Саровская пустынь» и православный приход, до сих пор есть и верующие, и атеисты. Они много спорят, но продолжают вместе работать.
«Я сейчас скажу одну вещь, может быть, неправильную, — объясняет Анатолий Агапов. — Я очень сильно завидую бабушкам, которые искренне верят, от души. Она знает, что наверху сидит строгий дедушка и смотрит, что ты сделал, правильно или нет. Заставить меня так поверить, когда я знаю, что такое пылевое облако, которое тянется в галактике на 100 миллионов световых лет… Представляете, какое расстояние!
До Солнца свет пролетает за 8 минут всего, а тут на 100 миллионов световых лет только одно облако растянуто. Но, в любом случае, приходим к выводу: а кто же это создал? Не Землю с облаками. А кто создал вообще всё это? Мир, Вселенную, то, что даже мы, учёные, не знаем».
«У меня другая точка зрения, — говорит Алексей Подурец. — Я считаю, что в познавательном смысле наука и религия противоположны. Они не должны как-то пересекаться. Что такое наука? Наука — это некая система, в начале которой задаётся вопрос, а в конце мы хотим получить ответ. И есть какие-то средства и методы, с помощью которых мы можем получить этот ответ: эксперимент, теоретические построения. Получим мы его или нет — заранее не понятно. Религия же устроена противоположным образом. Тебе сразу даётся ответ на всё, если ты веришь. Конечно, верить гораздо удобнее. У меня не получается смешать науку и религию в себе».
«Лёша правильно говорит, — поясняет Агапов. — Он настоящий учёный, материалист. Лёша провёл опыт. Если его товарищ повторит этот опыт, значит, факт доказан. А в духовном, иррациональном мире такого нет. То есть, если я взял графин, поставил на стол, то точно так же и он может его взять и поставить. А теперь я говорю: а я люблю. А что такое любовь? Вы чувствовали, что такое любовь? Как её математически повторить? И что такое совесть?»
