28 марта 1939 года пал Мадрид. Первое столкновение с врагом антифашисты проиграли и были вынуждены эмигрировать. Эмигрантов было много, сотни тысяч. Больше всего их оказалось в пограничной с Испанией Франции, но в целом судьба разбросала республиканцев на огромном пространстве: от Африки до Латинской Америки. Около шести тысяч оказались в СССР.
Это позже мнения «советских испанцев» о Советском Союзе разделились: одни, вернувшись на родину, вспоминали о «прелестях» сталинизма, а другие до самой смерти остались верными коммунистической идее. Что же касается Великой Отечественной, то тогда все испанцы, оказавшиеся в СССР, — взрослые и их уже повзрослевшие дети — восприняли эту войну как продолжение схватки с фашизмом. А потому рвались на фронт, преодолевая немалое сопротивление советской власти. Вернуться во франкистскую Испанию захотели единицы: моряки с торговых испанских судов, которых нападение Германии на Советский Союз застало в наших портах.
Поначалу в Кремле доминировала мысль, что этих «настоящих коммунистов» надо приберечь на будущее, чтобы потом использовать для подготовки революции в Испании. Поэтому какое-то время эмигрантов на фронт не пускали, несмотря на самые отчаянные требования, распределяли их по заводам, обеспечивали дополнительным пайком и берегли для будущих мировых баталий.
Лишь постепенно, с одной стороны благодаря настойчивости самих испанцев, с другой — из-за тяжёлого положения на фронтах, добровольцы начали преодолевать различные бюрократические барьеры и оказались на передовой. Поскольку ещё до войны жизнь их разбросала по разным районам Советского Союза, да и на фронт им удавалось попасть по-разному, испанцы оказались рассыпаны по самым разным воинским соединениям: воевали и в воздухе, и на земле: в особых отрядах НКВД, в пехоте, в артиллерии — повсюду. Испанцев можно было встретить даже среди партизан.
По другую сторону фронта вместе с германскими войсками против наших солдат сражались франкисты — испанская «Голубая дивизия», но если мысленно соединить всех испанцев, что воевали на советской стороне, то их окажется не меньше. А воевали «красные» намного лучше «голубых».
История пребывания испанцев на фронте полна самых разных приключений, в том числе и неприятных. Случайно отставшие от своих частей испанцы, плохо знающие русский язык, не раз оказывались под арестом в контрразведке как потенциальные шпионы, но всякий раз чудом избегали самого страшного. В целом же испанцам русские доверяли как никому из иностранцев, считая их практически своими.
Может быть, наиболее ярким свидетельством такого доверия является то, что в самые тяжкие дни обороны Москвы, когда судьба столицы висела на волоске, эти интернационалисты (во всяком случае, по версии автора интересной книги «Испанцы Сталина» Даниэля Арасы, построенной на воспоминаниях своих соотечественников-ветеранов ВОВ) охраняли Кремль и Красную площадь наряду с советскими бойцами. Так что испанцы в те дни находились на последнем рубеже обороны Москвы — в гостинице «Националь», в Доме Правительства, в музее Ленина и т. д. Драться им не пришлось, враг был остановлен, но испанцы к этому последнему бою были готовы.
Ради объективности необходимо, впрочем, сделать оговорку. Однажды в разговоре со мной сотрудники архивного управления ФСБ, которым я пересказал версию Даниэля Арасы, в ней усомнились. В архивах ФСБ данных об участии испанцев в обороне центра столицы нет. Правда, как дальше выяснилось, в те тяжёлые дни обороны Москвы, когда действовать приходилось в условиях цейтнота, в архивы попадало далеко не всё. Да и не в каждом случае тогда вообще писалась «бумага».
Скажем, уже много лет спустя после войны пришлось дополнительно разминировать ряд зданий в том же центре Москвы. Когда-то, учитывая возможность сдачи столицы, эти здания нашпиговали взрывчаткой, а позже, после провала немецкого наступления, исходя из документов с описанием мест закладок взрывчатки, их, естественно, разминировали. Не учли (да и не могли учесть) лишь того, что в тогдашнем хаосе некоторые здания по чьей-то инициативе заминировали ещё раз — дополнительно. Вероятно, чтобы уж рвануло «как следует». Только вот при этом вторичном минировании никаких бумаг не писали, было уже не до них. Так и вышло, что эту часть взрывчатки обнаружили лишь случайно и много лет спустя. Иначе говоря, москвичам сильно повезло, что все эти годы взрывчатка «вела себя тихо».
Видимо, и архивы ФСБ — не истина в последней инстанции. С другой стороны, воспоминания испанских ветеранов в книге Даниэля Арасы выглядят, на мой взгляд, вполне правдоподобно, а события описаны в деталях.
Участвовали испанцы и в знаменитом параде 7 ноября на Красной площади, о чём также вспоминает ряд ветеранов. Именно здесь вместе с другими бойцами они приносили присягу, целовали полковое знамя и уходили на фронт в окопы. Недаром среди испанских ветеранов одной из самых ценных наград считалась медаль «За оборону Москвы». Впрочем, испанцы могут гордиться и множеством других наград. Все они заработаны честно. Среди одиннадцати испанцев, удостоенных звания Героя Советского Союза, трое получили это звание посмертно. В том числе и Рубен Ибаррури. Сын знаменитой Долорес Ибаррури (Pasionaria) воспользовался лишь одной привилегией — правом воевать с первых дней войны.
Свой первый орден Красного Знамени командир подразделения пулемётчиков Ибаррури получил в 1941 году, подняв в атаку своих бойцов после того, как противником был уничтожен последний пулемёт. Вооружённые гранатами Рубен Ибаррури и его бойцы бросились на немецкие танки и остановили их. Тогда же лейтенант получил и своё первое ранение. А Звезды Героя уже гвардии старший лейтенант удостоился за свой подвиг в 1942 году. Во время боя погиб командир батальона, и Рубен взял командование на себя. Сначала батальон отбил атаку противника, а затем Рубен Ибаррури поднял солдат в контратаку и отбросил фашистов. В этом бою Рубен был тяжело ранен и скончался от ран.
Так что «испанцы Сталина» воевали достойно. И с лихвой отплатили русским за гостеприимство.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
