После долгого перерыва рабочая группа при Совете Федерации буквально на днях опубликовала подготовленный ей проект Федерального закона о добровольчестве (волонтёрстве), что, кстати, стало неожиданностью для благотворительного волонтёрского сообщества.
Если оставить за скобками первые эмоциональные реакции и явные спекуляции со стороны ярых противников или защитников закона, то основные позиции волонтёрского сообщества я бы свёл к следующему. Во-первых, закон преждевременен в отношении слабо развитого волонтёрского сообщества, только нащупавшего некоторые принципы и закономерности роста и развития. Во-вторых, есть серьёзные опасения, что достаточно мягкий тон закона может смениться жёстким в ходе принятия его Думой, или он создаст ещё оно поле для коррупции. В-третьих, если говорить уже о содержании, то наиболее проблемной является тема некоего государственного оператора волонтёрской деятельности, каковым на самом деле может быть только само благотворительное сообщество в лице общественного совета представителей волонтёрских организаций и движений.
О природе волонтёрства
Прежде всего, надо понимать природу волонтёрства в её отличии от природы иных сфер государственной жизни, регламентируемых законами. Доброделание и милосердие рождается в сердце человека и ищет воплощения вне зависимости от внешних обстоятельств, ресурсов, денег, правил или законов. Эта сила столь велика, столь необходима каждому, что её невозможно погасить изнутри или уничтожить извне. Для многих творить добро и быть человеком – это одно и то же. Но у этой силы есть одна важная, никак не отделимая от неё особенность. Добро творится по велению сердца так и тогда, как и когда хочет сам человек. Волонтёрство – это всегда место встречи нуждающегося и того, кто ему лично хочет и может помочь. Волонтёрская энергия не может нигде храниться, её нельзя принудительно регулировать, канализировать или направлять. Добровольцы – это не бесплатная рабочая сила.
Волонтёрские группы или организации – это очень тонкая, хрупкая материя, только-только, буквально на наших глазах соткавшаяся во что-то ощутимое, понятное, способное развиваться и расти.
Получается, что волонтёрство по своей природе противоречиво. С одной стороны, оно очень молодо, уязвимо и нуждается в поддержке. Даже нейтральные привнесённые извне правила или требования могут разрушить мир волонтёров. С другой стороны, волонтёрство порождается столь сильной энергией, что уничтожить его невозможно. Будучи даже разрушено, оно найдёт формы и способы воплотиться вновь вопреки всем возможным препятствиям. Достаточно напомнить, что даже в немецких концентрационных лагерях времён Второй мировой войны среди узников существовала очень развития и серьёзная сеть и система взаимопомощи и поддержки.
Волонтёры сегодня вне закона?
В дискуссиях то и дело проскальзывает аргумент, что закон необходим, ибо волонтёрство было и пока есть вне закона. Это ложное утверждение. Волонтёрские организации и сами волонтёры сегодня действуют в рамках существующего законодательства, не противореча ему. Они показали себя как добропорядочные и эффективные работники на благо людей, общества и государства. Это и есть гражданская активность и гражданская ответственность россиян за свою страну и за себя. Ни в коем случае нельзя говорить, что волонтёры или волонтёрские организации нелегитимны. Да, их деятельность во многом не была законодательно регламентирована, но не более того. Мне не известны случаи серьёзных противозаконных действий со стороны волонтёров. Чего, кстати, нельзя сказать даже о деятельности представителей органов власти или милиции.
В основе волонтёрского служения лежал и лежит принцип «что не запрещено, то разрешено». При этом речь идёт не о чьей-то выгоде или прибыли, а о самом настоящем доброделании, о бескорыстной, самоотверженной помощи больным, старикам, инвалидам, пострадавшим от пожаров или наводнений и т. д. Новый закон не легализует или разрешает волонтёрство, он не более чем регламентирует его, причём, во многом, исходя из потребностей государства. И вот тут, собственно, и есть главная недосказанность. В чём же запрос государства?
Два взгляда
Есть ещё один очень важный аспект дискуссии, мало кем понимаемый, но принципиально важный. Волонтёрство в России – это две тесно взаимосвязанные группы, определяющие два взгляда, две позиции на возможное законотворчество. Я говорю о волонтёрах, как таковых, и о профессионалах, имеющих опыт организации стабильных и развивающихся волонтёрских сообществ или проектов. В подавляющем большинстве случаев самому волонтёру ничего не нужно, но обеспечение регулярной, долгосрочной, эффективной и ответственной волонтёрской работы в конкретном месте – это вполне профессиональная, а значит, затратная задача. Волонтёрские проекты или сообщества имеют своей целью не столько массовость, сколько создание благоприятных условий и программ для привлечения, обучения, поддержки волонтёров, для подготовки волонтёрских лидеров, для формирования волонтёрских групп. Именно в этой области во многом и происходит взаимодействие с профессиональными профильными сообществами (психологи, IT-специалисты и т. д.), с бизнесом и, конечно, с органами власти.
Итак, с точки зрения законодателей, есть публично озвученное желание поддержать волонтёрство и решить некоторые проблемы. Тут и вопросы средств, выделенных на обеспечение труда, проезда и питания волонтёров (и их налогообложения), и вопросы безопасности, и вопросы учёта волонтёров (реестры, волонтёрские книжки), и, что самое важное, вопрос о создании единого государственного органа, отвечающего за развитие и поддержку волонтёров и волонтёрских организаций. Такой перечень вполне понятен тем, кто знает, что такое долгосрочное и стабильное решение социальных задач силами волонтёров и волонтёрских групп, что такое поиск и распределение ресурсов, что такое учёт волонтёров и организация их труда, что такое поощрение, помощь, поддержка, обучение добровольцев.
Если отстраниться от конкретного текста законопроекта, то руководителей волонтёрских сообществ всерьёз интересуют и налоги (многие организации зарегистрированы), и волонтёрские книжки (хотя бы потому, что есть волонтёры, желающие их иметь), и лицензирование волонтёрских организаций, и страхование волонтёров (в случае опасных для жизни видов работ), и компенсация расходов на проезд и питание и т. д. и т. п. В этом контексте и законодателям, и профессионалам в области волонтёрства есть о чём говорить. Если же исходить из неизбежности появления закона, то вполне возможна рабочая дискуссия. Приведёт ли она к положительному результату и будет ли закон доработан – это зависит от обеих сторон. Насколько свои вопросы и предложения смогут чётко выразить руководители волонтёрских организаций и насколько захотят что-то учесть законодатели – это также один из ключевых вопросов.
Но… и в этом «но» всё дело. В реальной жизни волонтёрства, для бесчисленных простых волонтёров указанные вопросы фактически ничего не значат. Подавляющее большинство волонтёров и волонтёрских активистов даже не поймут о чём речь. Этот закон или просто пройдёт мимо них, или, в случае негативных формулировок, выведет их в беззаконное пространство. Сегодня волонтёрство в России представляет собой не столько организации со своим опытом и пониманием, сколько разрозненные хаотичные группки людей, откликнувшихся на чью-то боль или нужду. Срок жизни таких групп – от силы год. Они не доросли даже до вопросов анкетирования и собеседований с волонтёрами, не говоря уж о налогах или системах учёта. Всё максимально просто: есть настоящее горе, есть настоящий человек в беде – волонтёры приходят на помощь. Это очень много и бесконечно важно, но пока в большинстве случаев этим всё и ограничивается. То, что для серьёзных волонтёрских сообществ давно стало практической нормой, для волонтёрских групп – заоблачные отстранённые от жизни вопросы. С этой точки зрения, закон о волонтёрстве будет преждевременен, а вероятно, и негативен.
Про оператора волонтёрской деятельности
В случае неизбежности закона, думаю, можно в рабочем порядке обсуждать пункты и параграфы, уточнять формулировки. Если голос благотворительных организаций будет учтён – хорошо. Но есть один момент, который стоит обсуждать отдельно, ибо именно он и является определяющим. Это тема уполномоченного государственного органа, который я бы назвал оператором волонтёрской деятельности. В случае назначения «сверху», такой оператор никак не сможет учесть указанные выше особенности и тонкости волонтёрства в России. Очевидно, тот, у кого есть полномочия и власть и ресурсы, даже для благих целей, будет действовать формально, а есть вероятность, что и коррупционно. Примеров предостаточно, когда-то я также об этом писал. Напомню, что волонтёрским организациям, и тем более, волонтёрам и разрозненным волонтёрским группам нельзя приказать, их нельзя вписать в стандарты.
Я думаю, что закон мог бы стать позитивным, если бы он предполагал оператора волонтёрства «снизу». Только общественный совет представителей волонтёрских организаций и движений мог бы аккуратно, со знанием дела, опираясь, в том числе, на государственную помощь, содействовать развитию волонтёрства в стране, создавать условия для появления и роста волонтёрских организаций.
 |
|
| Юрий Белановский, Руководитель социальных проектов фонда «Разумный интернет», руководитель добровольческого движения «Даниловцы». |
