О верующих
Насколько я понимаю, по умолчанию подразумевается, что будущий закон не призван защищать чувства верующих вообще, ибо в России столько верований, сколько верующих. Закон, по всей видимости, будет защищать чувства тех верующих, что принадлежат к «традиционным религиям» и, прежде всего, к Русской православной церкви, да и прецедент уже есть. Закон, как я понимаю, не будет защищать чувства атеистов и никак не воспрепятствует «оскорблениям» в адрес вождей мирового пролетариата Ленина и Сталина, которые являются настоящей «святыней» для многих миллионов (!) россиян.
Как бы парадоксально это ни звучало, но на сегодня ни с точки зрения светского государственного права, ни с точки зрения церковного права невозможно сказать, кто из верующих является членом Русской православной церкви, которая формально, по спискам, состоит из очень ограниченного числа людей – священнослужителей и горстки мирян, входящих в «приходские советы». Фиксированного членства для большинства верующих не существует. Даже внутри Церкви не выработаны жёсткие общепринятые нормы принадлежности к ней, поскольку Церковь живёт доверием к своим прихожанам, оставляя окончательное суждение об их вере Самому Богу.
Сам факт крещения ни о чём не говорит. Двадцать постсоветских лет в храмах крестили всех подряд без каких-либо предварительных условий и без какого-либо сопровождения. Крещение настолько девальвировано, что его в церковной жизни воспринимают не более чем формально необходимое, но совсем не достаточное условие для причастия. А ведь когда-то люди, уверовав в Иисуса Христа, крестились, чтобы обрести единение с Ним в причащении Тела и Крови Его, и причащались только потому, что крещены и стали членами Церкви. Ныне же главное условие для причащения – исповедь, к которой надо прибегнуть накануне причастия. Только так возможно из потока «крещёных» отобрать тех, кто лично и свободно желает жить по заповедям Божьим и стремится к причащению.
Можно подумать, что критерием может стать регулярное причащение или исповедь, что, собственно, и используется в более-менее грамотных социологических опросах. Но и тут встаёт немало вопросов. Какую периодичность считать гарантом церковности? Кто ведёт её учёт? Как измерить искренность? Не секрет же, что даже регулярное причащение и исповедь ничего не гарантируют. Человек, которого вчера считали православным христианином, сегодня вдруг может оказаться далёк от веры. К примеру, мне доводилось слышать от священника, что он как-то случайно узнал о «двоежёнстве» примерного прихожанина, который, как выяснялось, искренне не понимал, что жить в двух семьях для христиан недопустимо.
Можно предположить, что имеет смысл зайти с обратной стороны и говорить о тех, кто к Церкви не принадлежит. Действительно есть нравственные и вероучительные критерии. Боюсь, правда, что если их в полноте применить, то в Церкви останется горстка людей. Все люди грешны. Даже христиане порой вполне по заслугам попадают в тюрьмы. Да и в вероучении разбираются немногие. До сих пор среди духовенства попадаются люди не только без духовного, но даже без полного среднего образования. За 20 столетий православие стало столь развито и сложно, что среди богословов идут жаркие споры о том, что считать минимально необходимым набором «истин», признание которых говорит о принадлежности Церкви.
Думаю, что у некоторых читателей в ответ родится вопрос: что же это получается, православным может числиться любой и в то же время никто? С формальной точки зрения, – отвечу я, – примерно так, и именно это делает закон «о чувствах» бессмысленным. Но вот неформально, православный христианин и член Церкви – это, прежде всего, тот, кто свободно и искренне верит во Христа, для кого Евангелие – книга жизни. Для христианина Бог – Живой и настоящий, Тот, кому можно сказать: «Услышь меня!», «Благодарю Тебя!», «Защити моих близких!», «Помоги мне победить в себе грех!». Крещение, вероучительные положения, нравственные требования и даже причащение – всё это помогает веру оформить, сохранить и преумножить, помогает христианам жить с Богом, но не является, в строгом смысле слова, критериями веры, которая всегда есть честное живое личное отношение. Именно поэтому любой «проходимец» может написать заявление в суд от имени православных, где будет красноречиво описывать свои оскорблённые чувства. И в то же время настоящий христианин может стать жертвой обсуждаемого закона, если, зная истинное учение Церкви, будет противоречить христианину-недоучке или провокатору.
Кстати сказать, широкие нравственные и вероучительные границы отражают важный принцип жизни Церкви, заповеданный её Основателем. Господь Иисус Христос как-то сравнил своих учеников с проросшей пшеницей, среди которой враг людей – дьявол посеял сорняки. Господь призвал апостолов (и тех, кто будет после них) не выпалывать сорняки, дабы случайно не погубить пшеницу и дабы дать возможность сорной траве стать пшеницей. Сорняки будут определены только после жатвы, под которой многие толкователи подразумевают смерть человека и его встречу с Живым Богом.
О чувствах
Вообще, как-то странно слышать от православных об их оскорблённых чувствах. Особенно непонятно выпячивание этой темы ортодоксально настроенными активистами на фоне аскетического учения Православной церкви. Подробнее на тему аскетики я как-то писал. В этой заметке отмечу, что православие учит о греховной повреждённости человека, которая в частности проявляется в рассогласовании чувственной, интеллектуальной и духовной сторон жизни. Аскетика призывает с недоверием относиться к своим чувствам и тем более не идти у них на поводу. В аскетической литературе целые разделы посвящены теме воспитания чувств, усмирения их. Главным «инструментом» воспитания является понимание, что «я» и «мои чувства» – это не одно и то же. Аскетика призывает каждого увидеть и понять причину своей уязвлённости, причину «оскорблённых чувств» в самом себе. Что в моей жизни не так? Дал ли я какой-то повод оскорбившему мои чувства? Кем я себя возомнил, что считаю свои «оскорблённые чувства» настолько важными, что готов причинить человеку боль? С православной точки зрения, переход от оскорблённых чувств к суду выглядит какой-то нелепицей. Известный священник Павел Адельгейм недавно очень точно сказал на эту тему: чувства нужно воспитывать, а защищать надо права.
Но ещё интереснее говорить о чувствах с психологической точки зрения. Очевидно, чувства не имеют отношения к разуму. Их нельзя без остатка разложить по понятиям, а значит, они не могут быть достаточным основанием для судебных разбирательств. Именно чувства порой и отражают абсолютную индивидуальность и неповторимость каждого человека, они всегда субъективны. Мы знаем, что чувства и эмоции должны иметь выход, их нельзя подавлять, загонять вглубь – это приводит к неврозам. Но нельзя также и давать им полную волю, нельзя поддаваться любому импульсу. Важнейшие принципы психологической помощи состоят в том, чтобы научить человека разбираться в своих чувствах, понимать их, правильно выражать их, а также научиться понимать чувства другого человека. Немаловажно, что чувственность связана с биологией, в частности, с гормонами. Некоторые болезни приводят к подавленным, негативным чувствам; некоторые, наоборот, делают людей оптимистами.
Когда речь идёт о человеческих отношениях, то порой определяющим становится уважение к чувствам другого, прояснение чувств, умение принять и по-доброму откликнуться на выраженные чувства. Единственный способ для этого – разговор, диалог. Простой и очень действенный совет психологов стоит в том, чтобы не утаивать, к примеру, своей злости, а сказать: «Я на тебя так зол, что готов кинуть в тебя камнем». И именно это, а не бросок камнем, может стать началом примирения или началом разговора. Совершенно бессмысленно переводить чувства в требования, не прояснив позиции: «Я на тебя зол, поэтому ты должен сделать то-то и то-то…» Тут опять же работает правило, что говорить надо о себе и за себя, не превращать разговор в односторонние упрёки и оскорбления.
Я так подробно говорю об этих азах психологии общения, чтобы стало понятно, насколько безграмотна, неконструктивна и даже разрушительна модель отношений: «Ты обидел мои чувства, я иду в суд». В этой цепочке пропущены многие «звенья», проработав которые вполне можно прийти к пониманию друг друга и примирению. Отказ от этих «звеньев», как правило, приводит к невротичности и эмоциональным столкновениям, всё больше разрушающим возможное общение. Что, собственно, мы и видим.
В завершение скажу, что вся эта история с законом про «религиозные чувства» напоминает мне историю Иванушки-дурачка из сказки «Конёк-Горбунок», где Ванюша очаровался пером Жар-Птицы и взял его себе. Верный друг его Конёк-Горбунок безуспешно умолял бросить перо, приговаривая: «Много, много непокою принесёт оно с собою…» То же и мне хочется сказать ратующим за закон о «чувствах верующих».
 |
|
| Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» |
