— Я постараюсь не задавать вопросов, на которые Вы уже отвечали, но не спрашивать о Pussy Riot совсем не смогу, к сожалению. Хотя, кажется, уже и добавить нечего. Попробуем поговорить глобально, о последствиях. Какой была Ваша первая реакция на произошедшее?
— Я не сразу узнал о случившемся, только когда эта история начала активно освещаться в прессе, когда процесс уже пошел. Ну, какая у меня могла быть реакция, как Вы думаете? Вот если бы к Вам пришли в дом с такими намерениями? Какая бы у вас была первая реакция? Шок, ужас, боль. Если бы это произошло в моем храме, я бы испытал желание немедленно остановить их, вывести на улицу, дать пинка хорошего. И отпустить с миром.
.jpg)
— А что было потом? Изменилось ли ваше мнение о том, как следует девушек наказать?
— Мнение всегда меняется по ходу ситуации, так всегда бывает. После того, как проходит шок, начинается процесс осознания, люди начинают думать: как же так, неужели им ничего не будет?
— Дьякон Кураев так и поступил. Сначала у себя в ЖЖ высказал достаточно гуманную позицию, а потом пересмотрел ее в корне.
— Отец Андрей Кураев — человек очень острого ума. И своей позиции по поводу этой ситуации он не пересматривал. Может быть, изначально, он действительно как-то легко воспринял произошедшее. Но основная мысль его выступлений заключается в том, что Церковь должна выступать с позиции милосердия, а не как карательный орган.
— О чем свидетельствуют такие акции? О каких социальных проблемах они говорят?
— Да ни о чем они не говорят! А о чем говорят акции, имеющие силу взорвавшейся бомбы?
— Наверное, о том, что с обществом что-то не в порядке…
— Конечно, не в порядке. Общество совершенно не здорово, это и утверждать лишний раз не требуется. И понятно, что такое наказание, которое понесли участницы этой панк-группы (с таким названием, которое и вслух произнести стыдно) — неоправданно суровое. Но мы не понимаем главного — произошедшее стало для людей очередным поводом ненавидеть друг друга. Вы посмотрите, как ненависть захлестывает людей с двух сторон! С одной стороны — хоругвеносцы, с другой — цветные шапки с прорезями, человеческих лиц за всем этим противостоянием уже не видно, вот, что самое страшное.
— Раз уж у нас речь зашла про акции, направленные на разрушение: не так давно появилось сообщение, что FEMEN собираются ехать и пилить поклонные кресты в России. Следует ли как-то от этого защищаться, собирать дружины, спешно законы менять?
— Журналисты используют ситуацию с FEMEN как информационный повод, не давая морально-нравственной оценки происходящему. Меня, например, до глубины души поразила фотография, на которой девушка спиливает крест. Причем, установленный в память замученных органами НКВД во времена Советской власти. А вокруг стоят журналисты, и просто снимают это. И никто не останавливает эту девушку! Журналисты фотографируют, как спиливают кресты, церковь делает вид что не замечает как православные активисты бьют женщин по лицу. Ситуация, в общем, одного и того же порядка.
Вопрос о том, почему сегодня идет спиливание крестов — он не только к FEMEN. Как это освещается? Как некое интересное или даже «гламурное» событие. Для всех людей это должно быть дикостью. Также как для меня дико, когда рисуют карикатуры на Мухаммеда.
Тот, кто сегодня заявляет о себе как о православном дружиннике, ждет не дождется, когда кто-то начнет спиливать кресты или как-то по-другому безобразничать. Чтобы у него была возможность просто заявить о себе. А по сути таких «дружинников» — человек 20-30 на всю Церковь.
.jpg)
— Патриарх комментировал декабрьские события, говорил о том, что православному человеку лучше остаться дома и молиться, чем пойти на митинг. Это было воспринято как то, что он однозначно против протестного движения
— Подождите, но ведь Патриарх не говорил, на какой именно митинг не стоит идти. Ведь митинги были и на Поклонной горе, и на Болотной площади. И против Путина, и за него. Патриарх высказался против всех митингов, он не утверждал, каких именно.
— Патриарх требовал наказания для Pussy Riot?
— Ничего подобного, он вообще об этом деле не высказывался принципиально. Вы вспомните, когда и что он об этом говорил? Единственное было заявление по этому поводу — Высшего Церковного Совета — уже после приговора. Этот орган, кстати, даже не уполномочен озвучивать официальную позицию Церкви. Церковь совершенно не виновата, что ей постоянно чьи-то частные высказывания приписывают.
— Ну да, Чаплина, например.
— Фигура Чаплина вообще сложно поддается осознанию, кто может с ним сравниться? Жириновский если только? Ну как можно выступать с официальными заявлениями и оправдывать о тех, кто бьет женщин по лицу: «Я, конечно, не во всем с ними согласен, но ребята хорошие».
— Это вы Босых имеете в виду?
— Да, и не только его. Вообще всех хоругвеносцев и националистов. Я не понимаю, как представитель церкви может не критиковать резко такое поведение? О каком национализме мы говорим? Как христианин может быть антисемитом, если Христос был евреем?
— У нас как-то не все об этом вспоминают…
— У нас большинство переживает, какой большой срок дали участницам (и это правильно), но никто не думает, как сам поступок повлияет на жизнь этих девушек. Вот придут в мой Храм, испачкают его, так я же его отмою, и снова в нем служить буду, Храм все равно Храмом останется. А что с ними, что с их жизнями дальше будет?
— А если бы они к Вам в Храм каяться пришли, приняли бы вы их?
— Ну конечно принял! Я об этом молюсь, о том, чтобы им можно было помочь как-то, поговорить с ними. С ними надо много говорить…Они и сами не понимают, и вообще мало кто понимает, какой подарок они сделали Владимиру Путину, какой дали козырь, как указали, с чем надо бороться, против чего людей объединить. А ведь люди так устроены, что всегда готовы объединяться, чтобы вместе ненавидеть общего врага. Ненависть со всех сторон — вот что самое страшное. А не то, что кто-то там из Церкви ушел, тем более что на самом деле и не уходил никто.
.jpg)
— А вам не кажется, что интеллигенция сейчас действительно как бы отходит от Церкви?
— Главная проблема — не уход, гораздо важнее, что сейчас в нее не приходят те, кто мог бы прийти. Уйти из Церкви нельзя, она меняет человека навсегда, даже если он на время отходит от нее, всегда потом возвращается. Поэтому только то, что в нее не пришли те, кто был готов, кому это необходимо — настоящая проблема. А что касается хоругвеносцев, то им Церковь и не нужна, им другое нужно, тусовка, кружок по интересам, например. Они только делают вид, что христиане, к христианству их убеждения никакого отношения не имеют. А если даже они и придут в Церковь, то она их так изменит, что не будут они больше националистами. Будут просто христианами с русофильским уклоном, как — Хомяков, Аксаков, они тоже видели особый путь для России. А оппозиционеры современные, придя в Церковь, станут западниками, как Чаадаев или Соловьев. Вспомните, ведь раньше были подобные споры в обществе, но уровень был совершенно другой, никогда не доходило до того, что теперь у нас происходит.
— И все-таки, какой главный, по-вашему, урок, который следует вынести из случившегося?
— Как говорится, «Сатана смеется над нами». Люди радуются возможности ненавидеть друг друга, и с каждым днем этой ненависти становится все больше, противостояние все очевиднее. Вот с чем надо бороться. Нужно ни в коем случае не терять собственного лица, не надевать маски и не становиться частью ненавидящей толпы. И, конечно же, помнить о Христе, о том, что он пострадал за каждую человеческую личность. Для Церкви существует, прежде всего, не толпа, а человек.
