— Давай вот с чего начнем: зачем люди выходят на митинги?
— За уважением. Когда я говорю, в том числе Владимиру Владимировичу, что люди на Болотную и Сахарова вышли не за справедливостью, а за уважением, со мной многие не соглашаются. Какая, мол, разница? А она есть. Этим людям подачки государства не нужны. Они сами себя делают, им нужно уважение к их позиции, они выросли.
— Прямо все выросли! Там разные люди. Там есть просто рантье — за что их уважать? Они выросли, но ничего не сделали, десяток раз деньги перенесли из банка в банк. Или бумажки из одного офиса в другой. Жутко выросли.
— Соглашусь только с тем, что люди там разные. Вот ты даже с обидой какой-то говоришь. В этом есть что-то такое… ревностное, отцовское. Мне кажется, что и Владимир Владимирович обиделся, потому что он для страны сделал многое, а они не благодарны. Тут один товарищ мне сказал: «Понимаешь, это как дети. Дети у нас тоже неблагодарные»… Мы их защищаем, обеспечиваем их безопасность, как мы считаем правильным. А они считают, что они уже выросли. И может быть, они и выросли. Мы ведь своих детей до седых волос будем считать детьми.
— Эти детишки завтра нам страну перевернут, а мы будем вздыхать и признаваться друг другу, что устарели…
— Не вздыхать, а говорить с ними на равных.
— Хорошо, там есть поколенческая тема. Но есть и другая, непопулярная у прогрессивной общественности. Разве там нет людей, считающих, что чем хуже, тем лучше?
— Есть, конечно. И ты, и я видим там людей, которые на ситуации наживают себе политический капитал. Одни наживают протестуя, другие — организуя контрпротесты. В общем это нормально, обычное дело, политика. Есть там люди, которые всегда и всюду ловят рыбку в мутной воде. Это во многом сущность человеческой натуры. Но искать некую одну, главную причину протестов, фигуру, их инициировавшую, — это вчерашний день. Страна изменилась. Где штаб этих ребят? Нет штаба — сетевая история!
— Да, понимаю-понимаю: стая. Путин, кстати, в своей реплике про бандерлогов попал в самую точку. Все разобиделись: мы не стадо, не стая. А кто? Мы — рой! Вот оно что!
— Но это для людей нашего поколения представить невозможно — где сидит штаб?
— Если рой, я знаю, где штаб — это пасечник. А знаешь, как с роем поступают? Летит рой, у пасечника есть такая рамка, он его — раз!
— Да-да, я понял, звездно-полосатый американский пасечник…
— И они ему как миленькие мед дают, а думают, что строят идеальное общество. Так что насчет роя аналогия опасная.
— Допустим. Но дело не в аналогиях. А в сути отношений. Власть говорит: я назначу на переговоры с протестующими своих представителей. Они получат легитимность от меня. А придут люди с той стороны — они кем легитимированы? Сеть не может легитимировать, власть это легко и не без торжества понимает. А захочет ли она проявить мудрость и понять, что тут другой язык, другое поколение? И подучить этот язык? Впрочем, той стороне тоже надо учиться вести диалог с властью. «Лига избирателей» подключена к выборам — это хороший пример диалога.
— А не хитроумная чекистская ловушка? Ах, вы за честные выборы? Так и я за честные — заходите! Не покричишь уже: «Путин, уходи!»
— Это будут проблемы тех, кто кричит. Не надо забывать, что все мы — граждане одного государства. Может, мы по-разному видим светлое будущее нашего государства, но знаешь, что меня коробит в лозунге «Путин, уходи!»? Получается, что его лишают права даже попробовать выиграть! А что, Путин не имеет таких же прав, какие имеет, скажем, Боря Немцов, как гражданин? Извините, ребята! И я это говорю им — своим приятелям с этой стороны. У меня же есть приятели и с той и с этой стороны.
— Как у большинства из нас, между прочим.
— Ну да, мне говорят иной раз с сарказмом: «Твои друзья из кооператива „Озеро”». Я уже думаю: участочек, может, прикупить там? (Смеется.) Я им говорю: «Ребята, что значит „Путин, уходи!”?..»
— «Путин, уходи!» — это значит и следующий уходи. Любой. Это антиконституционная вещь!
— Во-от! Два срока, три срока — на это есть Конституция, Законодательное собрание, Совфед, Дума… Вот я говорю: это в корне неверный подход. Да, у власти административный ресурс…
— Но и у оппозиции ресурс. Ресурс жесткой критики, ресурс собирать людей... Ресурс роиться.
— Главный общий ресурс крайне прост, гениально прост: давайте обеспечим максимальную честность выборов. С властью вместе. Пусть она свой административный ресурс положит на обеспечение честности выборов.
— А если власть в нынешней ситуации этот ресурс будет прикладывать в другое место, это будет против власти. Админресурс сейчас такая хитрая штука.
— Да, хитрая. Знаешь, чего я опасаюсь? Мне очень часто мои молодые друзья говорят: «Мы будем голосовать за Зюганова во втором туре, если он пройдет». Я говорю: «Ребята, это человек, который дважды в год кладет цветочки на могилу Сталина и ходит с портретом Сталина». Для меня призвать голосовать за Зюганова — это как операция по перемене пола. Я ведь в 1996 году в первом туре голосовал за Явлинского. Уже в 1996 году я не был поклонником Бориса Николаевича, но когда возник второй тур… Я пошел, проголосовал за Ельцина, это был последний раз, когда я голосовал. Проголосовал за власть, и меня друзья-прогрессисты шпыняли. История заключается в том, что если возникает второй тур, то для меня выбора нет — как это проголосовать за сталиниста? Ты же выбираешь будущее на шесть, на пять лет для своих детей. У меня сыну 11 лет, в 2018 году ему будет 18 лет, и я не хочу, чтобы он жил в сталинской России. Возвращаясь к митингу на Поклонной, скажу: а ведь выступали и сталинисты, они на самом деле играют на руку прежде всего Зюганову.
— Я думаю, что их влияние там было не слишком велико. Сам митинг был грамотно сделан.
— Я с тобой согласен. Я просто обращаю внимание: если оба кандидата не ваши — не ваш Путин, не ваш Зюганов, то вы должны подумать, что каждый из них сделает в течение пяти лет, какую страну он будет делать в течение этих пяти лет. И для меня вопроса нет — за кого.
— Скажи, ты, естественно, читаешь статьи Путина. Что тебе нравится, что не нравится?
— Да, читаю. Больше всего мне по национальному вопросу понравилась. Он правильно видит угрозу. Я теперь могу сказать: кандидат Путин правильно видит угрозу, скажем, по национальному вопросу, по экономике. Есть что обсуждать и предлагать — вот что важно! Очень важно, чтобы человек правильно понимал, с чем Россия столкнется в течение ближайшего времени, как изменился мир. Мир же меняется очень быстро сейчас.
— Кстати о смене мира. Война в Иране будет?
— Не знаю.
— Евро накроется?
— Нет.
— Экономический кризис перейдет в жесткую фазу?
— Да. Но главное, чтобы наверху точно понимали, как угрозы эволюционируют. Главное, чтобы Россия была готова к этим угрозам, главное, чтобы Россия понимала эти угрозы. В том числе когда на выборы идет.
Материал из издания «Не дай Бог!» №2, 22-28 февраля 2012
