О Шурмане шумит Интернет. По следам его жизни рыщут журналисты. О феномене Шурмана гадают психологи и криминалисты. Говорят, что в одном из кабаков Перми уже поют песенку «Я Шурмана узнаю по походке…». И - о вершина популярности (!) - народные сказители сочиняют: будто бы глубокой ночью ему в камеру звонил сам глава банка и с большим любопытством выспрашивал, что же сподвигло инкассатора на столь дерзкий поступок.
Народный герой?
Главное не в этом. А в том, что Шурман стал чуть ли не народным героем. Чудным, невезучим и оттого ещё более народным. И это несмотря на то, что факт преступления ни у кого не вызывает сомнения, а сам налётчик дал признательные показания. Люди никак не хотят видеть в нём преступника. И если у него будут хорошие, не хуже, чем у Ходорковского, адвокаты, то совсем не исключено - суд присяжных если и не оправдает его вчистую, то скажет так: «Виновен, но заслуживает снисхождения». Присяжные, если вдуматься в судьбу бедолаги Шурмана, будут взвешивать на весах правосудия жизнь миллионов таких, как Шурман. В сущности, будут говорить о народной судьбе в условиях изнурительного похода из социализма в капитализм. Ведь если отвлечься от деталей биографии самого инкассатора, его судьба - это судьба столь знакомого нам «маленького человека», попавшего под колёса новейшей русской истории.
Посудите сами: предложенная населению формула «капитализма с социальным лицом» как будто бы сулила неплохие перспективы. Телевидение и радио в течение последних десяти лет рассказывали о социальной манне, истекающей на головы народа из правительственного рога изобилия. И ведь в самом деле: хоть и не густо, но росли зарплаты, пенсии, пособия. Была работа. Объявленные национальные проекты сулили уверенность в будущем. Со всех углов и перекрёстков дразнила реклама - купи машину, возьми кредит, соблазнись ипотекой. И если даже наши многоумные олигархи поверили в неотвратимость бурного роста и набрали миллиардных долгов дома и за рубежом, то как было не соблазниться простому человеку, привыкшему по советской традиции верить «партии и правительству», «руководству страны».
Некоторые газеты поспешили окрестить Шурмана «русским бунтарём», Алёшей Поповичем, задумавшим объегорить государственного Змея Горыныча. Только никакой он не герой, никакой не Сильвестр Сталлоне. Очень уж грустные у него для героя глаза, очень потерянная для гангстера улыбка. Шурман просто хотел решить те простые, но саднящие, как заноза, проблемы, которые выкатила перед ним наша «новая жизнь». Те же самые проблемы, которые пытаются каждый по-своему решить десятки миллионов Ивановых, Петровых и Сидоровых.
Если бы руководителям банка, где работал «герой», вдруг удалось за рюмочкой разговорить Шурмана, они узнали бы незатейливую правду. Как миллионам россиян, Шурману хотелось простого счастья: «жигулёнка», отдельной квартирки, летней поездки в Сочи с семьёй, нехитрого набора бытовых удобств - холодильника, телевизора, мобильника. Тем более что реклама и депутаты из «Единой России» денно и нощно внушали ему: ранее недоступное счастье теперь вполне возможно. Нужно только выпить пивка, отослать куда нужно пробку, проголосовать за правильную партию. Если нет денег, добрая власть поможет взять в долг. Со временем расплатишься. У нас же стабильность...
Такая вот судьба…
Шурману и не нужны были эти «несчастные» 250 миллионов. Ни он, ни его семья не знали, что делать с этой прорвой рублей. Тесть, говорят, узнав о сумме, от изумления запил. Можно быть уверенным, что Шурман, если бы ему «свезло» и он остался при миллионах, не стал бы тратить деньги на яхты, лондонские особняки, личные самолёты, как это делают наши обласканные властью олигархи. Купил бы себе «домик в деревне», квартиру в Перми, иномарочку, свозил бы жену в Турцию, а больного сына - на лечение в Германию. Был бы щедр с друзьями, вместо самогона угощал бы их финской водочкой и от восторга завёл бы мокрогубую любовницу (зря, что ли, смотрел «новое русское кино»). Этим «счастье» и ограничилось бы. А может, не совладав со свалившимися на голову новыми проблемами, запил бы, разболтал на всех пермских углах о своих миллионах и стал бы лёгкой жертвой приятелей-алкашей либо ментов. Он же не герой, не браток, наш Саня Шурман…
Динамика последних десяти лет давала миллионам «маленьких людей» надежду на то, что пусть медленно, но жизнь будет идти в гору. Что они спокойно вырастят и обучат детей. Помогут уставшим от нового курса старикам. Кризис спустил многие надежды к самому подножию горы счастья. Кризисный 2009 год вызвал резкий рост пессимизма. По подсчётам Независимого института социальной политики, с 4% в прошлом году до 23% - в нынешнем. 51% опрошенных считает, что их материальное положение уже ухудшилось. Социологи уточняют: рост бедности будет происходить прежде всего за счёт работников низкой квалификации, за счёт тех, кто и без того не слишком богат. За счёт таких, как Шурман.
* * *
России не впервой потуже затягивать ремень. Большинство будет делать это безропотно. Кризис, однако. Серьёзного социального протеста не ожидается. Но у кого-то из миллионов не хватит нервов, запаса терпения, житейской мудрости, и они, как Шурман, пойдут на безрассудство. С наивной надеждой - не простят судьи, простит Бог.
Интересно, могла бы судьба конкретного Шурмана обернуться иначе? Наверное, могла. Но для этого нужно, чтобы миллионы работающих граждан получали бы за свою работу не прожиточный минимум, а достойную зарплату. Чтобы на неё можно было скопить на квартиру. Чтобы ипотека была реальной, а не нарисованной на плакате. Чтобы будущее страны рассчитывали не исходя из курса заморских валют, а из роста собственной реальной экономики.
Но вместо того чтобы расчётливо и прагматично строить (хотя бы как Китай) современную экономику, мы вновь и вновь вовлекаемся в ненужные споры «о путях развития», об особой миссии России, спорим о том, у какого беса хвост длиннее - у Сталина или у Гитлера, и кто в мире важнее для мира - мы или США. Но при этом никак не можем понять, какие же это таинственные дяди выстраивают у нас под носом особые «зоны роста» - такие как Черкизовский рынок…
