«Человек меняет историю или история меняет человека?» На этот вопрос в субботу, 30 марта, предстояло дать ответ первому президенту СССР Михаилу Горбачеву в рамках проекта «Открытая лекция», прошедшего в РИА «Новости». Вместо абстрактного рассуждения слушатели получили подробный рассказ политика о себе, щедро сдобренный воспоминаниями, а вот диалог между статусным лектором и его «студентами» вышел неудачным — в большей степени потому, что Михаил Сергеевич просто физически не мог расслышать собеседника.
О человеке в истории Михаиле Горбачеве — тезисы первого президента в репортаже АиФ.ru.
О себе
Михаил Горбачев тяжело поднимается на сцену, предупреждает ведущую: «Сейчас упаду. Со мной такое бывает». Екатерина Гордеева, модератор беседы, обещает его «поймать». В руках у Горбачева — текст лекции, которая, как выяснилось, по большей части состояла из его биографии.
Михаил Горбачев родился в
«Я должен сказать, моя карьера была успешной. Но карьера в нормальном, хорошем смысле слова, не в смысле карьерист. Не в смысле — умел ухватить момент, ухватиться за кого-то. Нет. Моя карьера начиналась так: в школе села Привольное я закончил 8 классов».
«Я, вообще говоря, был человеком активным. Как сказали бы сейчас — лидером. Огромное влияние оказали на меня война и послевоенные годы».
«Для сочинения на аттестат зрелости я выбрал свободную тему — „Сталин — наша слава боевая, Сталин — наша юность и полет“. <...> Много пройдет лет, прежде чем изменятся мои взгляды на Сталина, на жизнь вообще. Этого не надо бояться. Жизнь все меняет, и мы жизнь меняем».
«Когда меня избирали секретарем ЦК (в Ставропольском крае — прим. редакции), я сказал: „Знаете, я не знаю, подхожу ли я для этого дела“. На что Константин Устиныч Черненко мне ответил: „Да какая разница, что ты думаешь, Леонид Ильич (Брежнев — прим. редакции) тебе доверяет“. Вот и все».
«Сейчас я серьезно болею, но выбираюсь потихоньку. Я думаю, если бы поддался и начал бы поддаваться этому сплошному лечению, хотя и так много времени уходит, то мог бы испортить свою жизнь. Надо до конца идти».
«Жизнь после власти — большое испытание. Не все его выдерживают».
«Очень сожалею, что наша судьба с Раисой вот так завершилась драматически. В считанные недели обнаружилась эта болезнь, она так прогрессировала — не могли с ней справиться. <...> Мы прожили 46 лет, и это были самые счастливые годы в моей жизни. Вот эта проблема — главная. А все что касается политики, дел — ну, это знаете: тут повезло, тут не повезло».
О Перестройке
«Работа на Ставропольском крае — моя малая перестройка».
«К
«Наступивший
«На одном из пленумов я заявил о своей отставке с поста Генсека и покинул зал заседаний. Что я могу сейчас сказать? Это был очень важный момент в истории. Считаю, что я тогда совершил ошибку — поддался уговорам и вернулся. Надо было идти до конца».
«Перестройка была прервана, и Россия оказалась в историческом зигзаге».
О развале СССР
«В открытой публичной политической борьбе моим противникам не удалось добиться своих целей. И тогда в августе
«В течение буквально двух недель после путча все республики объявили декларации о независимости».
«В августе Ельцин не пошел на сговор с путчистами, хотя они предлагали ему объединиться против Горбачева. Нет, он возглавил сопротивление. Но после провала путча действовал разрушительно, стремясь, прежде всего, к единоличной власти в Кремле. Обновленный союз, к которому мы стремились, мешал ему. Поэтому, хоть и после колебаний, и Ельцин встал на путь разрушения Союзного государства».
«Выступая за обновление и децентрализацию Союза, я, тем не менее, выступал за сохранение Союзного государства. Всякие попытки свалить на меня вину за развал СССР — безответственны, голословны и лживы».
«Меня спрашивали: почему Ельцин не ложится на рельсы. Я говорю: может быть, потому что у нас перебои пошли с движением общественного транспорта».
О современной политике
«У нас сейчас такие страсти кипят. Что вы думаете, каким должно быть будущее? Как идти к нему? Этот вопрос остается главным и пока открытым».
«Власти удается сбивать на какое-то время протестную волну. Но проблемы страны никуда не ушли. И если все останется по-прежнему, они будут обостряться. А это значит, что впереди новая попытка российского общества перейти к реальной демократии. Она будет иметь историческое значение».
«Я думаю, федерация все-таки (является оптимальной формой государственного устройства для РФ — прим. редакции). Нельзя игнорировать многообразие, которое заключается в нашей федерации. Многообразие людей, народностей и культурных особенностей».
Лекция закончилась. Со сцены на нас смотрел пожилой уставший мужчина, который наверняка знал, как сильно один человек может поменять историю, и как история может перетряхнуть судьбу людей.
