— Девушка, вы берите сразу 10 батонов, пока они не подорожали. Их можно порезать на маленькие квадратики, подсушить в духовке с солью и есть до нового года. Потому что зимой, говорят, хлеб у нас будет по цене золота...
Старушка, сама похожая на солёный сухарик, вываливает в авоську половину хлебного прилавка и мчится домой сухари сушить. А я остаюсь — расспрашивать продавцов Бутырского рынка (почти центр Москвы): что происходит с ценой на хлеб? Ведь президент потребовал — объяснять населению подробно и без паники...
«Вы нам звоните!»
— Почему хлеб подорожал? — спрашиваю в первой палатке. Неделю назад батон стоил 15 руб., сейчас 17, чёрный «кирпичик» тоже «подрос» на 3 рубля.
— Да уже нет сил мне объяснять, как будто я эти рубли в карман кладу! — взрывается усталая продавщица. — Хлебозавод цены поднимает — и в кусты, а на нас скоро люди с вилами кинутся!
Возле других хлебных окошек — аналогичная картина. Люди тихо-мирно покупают половинки чёрного, робко прося «потеплее и позажаристее», пока я не задаю вопрос о подорожании хлеба. Продавцы кричат что-то типа: «Пойдите и спросите у мукомолов», покупатели: «Хватит спекулировать на святом, скоро у нас хлеб с солью в стране останется исключительно для встречи иностранных делегаций».
В супермаркете кассирша доверительно сообщает мне, что «следующего скачка цен на хлеб нужно ожидать в ноябре», но почему — не уточняет. Замдиректора более крупного супермаркета жалуется на хлебозавод, который повышает цены на отпускаемую продукцию чуть ли не каждый месяц с начала лета, в то время как в договоре написано: не чаще раза в квартал.
В районе Новых Черёмушек в одной из булочных натыкаюсь на смелое объявление с телефоном хлебозавода «Пролетарец», в котором предлагается звонить, «если возникают вопросы по поводу внезапно возросшей цены на хлеб». Звоню. В понедельник всё время занято. Во вторник меня заверяют, что больше цена на хлеб расти не будет, но все подробности знает начальник какого-то цеха, которого как раз нет, но в среду он (она?) будет. В среду его (её?) всё ещё нет, в четверг мне уже раздражённо советуют звонить в понедельник. В пятницу я узнаю, что ФАС заподозрила несколько столичных хлебозаводов в завышении цен, в списке подозреваемых — «мой» «Пролетарец»...
«Зерна — завались!»
— Вы считаете, что это именно мукомолы наживаются на старушках? — гневно спрашивает президент Российского союза мукомольных и крупяных предприятий Аркадий Гуревич. — Что эти вот 2 рубля, на которые подорожал батон, они кладут себе в карман? А подорожавшую электроэнергию, выросшие железнодорожные тарифы — ведь стоимость любого товара завязана на перевозках, да наконец подскочившее в цене зерно вы в расчёт не берёте? А где вы были, когда мукомолы России несколько лет подряд работали себе в убыток? Я имею в виду легальных мукомолов — у нас же почти треть хлеба, съедаемого страной, серая во всех смыслах этого слова. Подпольные пекарни скупали по дешёвке фуражное (кормовое. — Ред.) зерно, заражённое грибком, и по дешёвке отдавали хлеб в торговые сети, а мы все вынуждены были под них подстраиваться, занижать цены, чтобы не прогореть. Сейчас цены на зерно и соответственно услуги мукомолов пошли вверх — так, может быть, наконец прогорит большая часть недоброкачественных пекарен, которая не сможет скупать муку по дешёвке и кормить бог знает чем страну! Поверьте, мукомолы не наживаются на сегодняшнем повышении цены на хлеб и не являются его виновниками. После многолетних убытков (мы теряли по 2 тыс. руб. на тонне муки, по России в последние годы закрылось более 20 мукомольных комбинатов!) сейчас рентабельность мукомольного производства составляет в лучшем случае 3-5%. Это много?
— Почему для всех подорожание хлеба стало неожиданностью? — удивились в Амурской ассоциации пекарей и кондитеров. — Ведь производство хлеба напрямую зависит от стоимости муки, а мука — от цены зерна. В связи с его недобором из-за засухи производители муки, предполагая убыток в будущем, подняли цены, но крестьяне на этом наживаются меньше всех.
— Российский крестьянин — несчастный, по сути, человек, — поддерживает Юрий Кацнельсон, президент Московской гильдии пекарей. — Он живёт в постоянном страхе, потому что не знает и не понимает, кому и почём в итоге продаст свой урожай. Если какой-нибудь голландский фермер чётко знает на много лет вперёд, сколько тонн пшеницы ему нужно собрать и кто конкретно их у него купит, то у нашего всё в тумане. Назвать его виновным в повышении цены на хлеб язык не поворачивается, он если и продал что подороже, так просто покрыл прошлогодние убытки. А кто виноват в подскакивании цены на хлеб? У меня есть совершенно конкретная версия. В 2007 г. осенью, когда тоже резко подорожали продукты, тогдашний премьер Зубков собирал региональных руководителей и поручал им разработать продовольственные программы по развитию и укреплению конкуренции, потому что именно она является толчком для понижения цен и повышения качества. Реально что-то сделала одна Республика Марий Эл, остальные, как у нас это часто бывает, «забили». Так как хлеб — продукт муниципальный, его теперешнее подорожание — на совести региональных руководителей, не создавших нормальных условий для конкуренции в области хлебопроизводства. В России — избыток зерна, хочу это подчеркнуть! Для того чтобы обеспечить нашу страну хлебобулочной продукцией, нужно около 20 млн тонн зерна, даже по самым пессимистичным прогнозам в этом году соберут не менее 60 млн тонн.
Редакция надеется, что Федеральная антимонопольная служба продолжит наводить порядок с ценами и разберётся, кто же решил нажиться на этом жарком лете и кошельках россиян. «АиФ» сообщит о результатах на страницах газеты.
От редакции
Я позвонила троим российским фермерам в разных концах страны и выяснила, что в среднем их «спекулятивная» отпускная цена на зерно (5,8 тыс. руб. за тонну) в августе
— Чтобы хлеб был качественным и недорогим, нам нужна нормальная конкуренция, как в Европе, — считает Юрий Кацнельсон.
— Чтобы в хлебопечении навести порядок, нам нужно на государственном уровне создать специальную структуру, которая отследит и просчитает весь путь хлеба: от колоска до батона в авоське у пенсионерки, — считает Аркадий Гуревич.
А я считаю, что в хлебных магазинах при каждом очередном подорожании нужно вывешивать не абстрактный телефон хлебозавода, по которому невозможно дозвониться, а мобильный телефон директора хлебозавода, по которому дозвониться можно. И на всякий случай — телефон министра сельского хозяйства. А телефоны мукомолов и крестьян там писать бесполезно — они вряд ли смогут поднять трубку, потому что, скорее всего, работают...
