Если я спрашиваю, почему нельзя без напоминания вынести мусор, отнести в стиральную машинку грязную одежду, на кухню – грязные чашки, сын спокойно отвечает: «Мам, скорректируй задачу». В общем, физик.
И тут он вернулся из спортивного лагеря. Чемодан я открывала с опаской, гадая, сразу ли выбросить носки или попытаться постирать. Под грудой футболок, которые издавали такой запах, будто в них ходил не только Василий, но ещё двадцать человек, я нашла бутылку водки. Закрытую. Долго таращилась на бутылку, подбирая слова, которые должна как мать произнести в этом случае.
– Васюш, скажи, а зачем тебе водка? – это лучшее, что я смогла придумать.
Тут я, как гуманитарий, сразу поняла свою ошибку. Во‑первых, вопрос глупый. Во‑вторых, ответы я знала заранее. «Бутылка не моя… друг попросил к себе положить… понятия не имею, как она оказалась в моём чемодане… привёз в подарок папе, только потом вспомнил, что он не пьёт водку…» Тут же мне самой стало стыдно, потому что я, можно сказать, рылась в вещах сына. Ну кто меня дёрнул разбирать его чемодан? Пусть бы сам разобрал, недели через три где-то, когда там уже лягушки бы квакали.
Василий даже бровью не повёл, когда я предъявляла ему запретный продукт.
– Купил, – как всегда, лаконично ответил сын.
– Зачем?
Далее последовал гениальный ответ, который даже я – гуманитарий с бурной фантазией – не смогла бы придумать.
– Для обработки ран, – сказал Василий.
– Мусечка, каких ран? Душевных?
Вася захохотал.
– Не додумал. Да, мам, хорошая версия. Я просчитал, что тебе больше понравится версия с антисептиком.
Теперь у нас в ходу эта присказка. Когда муж наливает себе вечером виски или я прошу бокал вина, мы комментируем:
– Исключительно для обработки душевных ран.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
