80 лет назад, 1 декабря 1938 г., на экраны вышел фильм Сергея Эйзенштейна «Александр Невский». Через несколько дней в «Вечерней Москве» появилась статья о «неслыханном наплыве зрителей». В первый же день ленту только в столице посмотрело 45 тысяч человек, по тем временам — непревзойдённый рекорд.
Ещё до премьеры, в ноябре 1938 года, Главное управление кинематографии СССР подчёркивало актуальность фильма и выражало уверенность: «Это политически направленное, страстное произведение советского киноискусства, которое мобилизует зрителей Страны Советов на защиту своей матери-родины». Цель была достигнута. Ни один рецензент не обошёлся без рапорта о том, что намёк понят и аллегория прочтена, как полагается: «Глядя на древних рыцарей, одетых в белые хитоны и рогатые шеломы, советский зритель узнаёт в них современных рыцарей топора и свастики, фашистов».
Сейчас взгляд на «хитоны и шеломы» старого кино вызывает немного другие чувства. В частности, сомнение: а так ли оно всё было на самом деле? Вопрос не праздный, особенно если учесть, как именно Эйзенштейн подходил к выбору темы. Согласно воспоминаниям другого знаменитого советского режиссёра Михаила Ромма, выглядело это примерно так: «О нём есть лишь одна страничка в летописи, а больше никто ничего не знает. Вот потому и надо браться за Александра Невского. Как я сделаю, так оно и будет».
Всё сбылось по слову его. Фильм до сих пор служит основным, а для многих — и единственным источником, по которому судят, «как оно там всё было на самом деле».
Однако вся правда, которая в кино всё-таки присутствует, заключается в одной фразе: «Битва имела место, была довольно масштабной, наши в ней победили и спасли свою землю от страшного разорения, возможно, даже уничтожения». И то лишь по той причине, что без этой правды никакого фильма попросту не состоялось бы. Всё остальное, от тактики до одежды, от оружия до поведения героев, иллюстрирует то небрежность, то оплошность, а то и прямое упрямство создателей фильма: «Я художник, я так вижу!»
Информацией о том, что русские доспехи были тяжелее и прочнее немецких и провалиться под лёд должны были именно наши, засорены тысячи страниц и сотни серверов. Поэтому есть смысл обратить внимание не на самое очевидное.
В фильме:
Васька Буслай приговаривает: «Эх, надоела мне эта поножовщина». И ладит на битву толстенный топор, величиной примерно с полторы его головы.
В реальности:
Василий Буслаев — персонаж новгородского эпоса. Насквозь былинный, в чём Эйзенштейна упрекал его современник, историк Михаил Тихомиров: «Ещё более непонятно появление совсем уже легендарного героя: Василия Буслаева... Между тем авторы сценария могли бы найти настоящих исторических персонажей, если бы источником для них служили летописи, а не отдалённые воспоминания о былинах, прочитанных в детстве». Топор тоже далёк от реальности. Орудий такого размера, явно весивших килограмм пять, попросту не существовало. Бытовой (древорубный) топор весил от силы килограмм. Чаще — грамм 600-800. Боевой топор — и того меньше, от 250 до 400 грамм. И выглядел совершенно иначе.
В фильме:
Под гениальную тему из кантаты Сергея Прокофьева «Вставайте, люди русские!» эти самые люди русские вылезают из каких-то разваленных грязных нор. Одеты они в неподпоясанные хламиды по щиколотку и остроконечные высокие мохнатые колпаки. Ну и, разумеется, лапти.
В реальности:
В XIII столетии полуземлянка как тип славянского жилья действительно ещё бытовала, в том числе и на Новгородчине. Другое дело, что в землю она была углублена где-то на полметра. А так — обычный сруб с двускатной крышей.
В длину русская рубаха шилась обычно на ладонь выше колена. Будучи подпоясанной, достигала середины бедра. Ходить без пояса считалось зазорным. «Распоясавшийся» — это не столько буйный, сколько опустившийся человек, пьянь подзаборная.
В островерхие шапки наряжались, как правило, скоморохи и музыканты, о чём говорят фрески Софийского собора. Сомнительно, чтобы всё население Руси состояло сплошь из скоморохов. Ну а самая распространённая обувь новгородцев того времени — не лапти, а кожаные поршни на шнуровке из ремешка.
Михаил Тихомиров говорил и об этом: «Убогая лапотная Русь глядит отовсюду у авторов сценария. Все народы сильнее неё, все культурней, и только „чудо“ спасает её от немецкого порабощения».
В фильме:
Непосредственно перед битвой Александр Невский говорит: «Как ударит немец в Буслая, не торопись. Дай клину увязнуть. Потом с двух сторон ударим». Пешая рать стоит и ждёт мчащихся галопом рыцарей, ничего не предпринимая вообще.
В реальности:
По каким-то загадочным соображениям в экранной битве полностью отсутствует такой вид вооружения, как русский лук, обладающий отменной дальностью стрельбы и очень неплохой пробивной силой, особенно если в наличии есть бронебойные наконечники. Между тем битва началась именно с лучников. Вот как говорит об этом «Ливонская рифмованная хроника», источник «с той стороны»: «Русские имели много стрелков, которые мужественно вышли вперёд и первыми приняли натиск перед дружиной князя». Это могло бы быть очень красиво и кинематографично: напряжённое лицо, натянутая тетива, отмашка, туча стрел, а потом ещё и ещё, поскольку хороший лучник выпускал до 12 стрел в минуту, то есть каждые 5 секунд. А главное, это было бы правдой. Но — не срослось.
В фильме:
Кузнец Игнат говорит, глядя на поверженного рыцаря: «Умеючи и ведьму бьют!» Как именно надо уметь, показано несколькими секундами ранее: низкорослые мужики в драных овчинах, не имеющие никакого оружия, кроме дубин и пары лодочных багров, вдесятером наваливаются на одного рыцаря, сдёргивают его с коня и добивают дрекольем. Перелом в сражении — Васька Буслай гвоздит орденских рыцарей здоровенной оглоблей.
В реальности:
Вот один фрагмент той же «Ливонской рифмованной хроники», описывающий ход сражения: «Русские шли на нас, имея бесчисленное количество луков и множество прекрасных доспехов. Их стяги и одежды поражали роскошью и богатством. Их шлемы излучали свет». Вот другой фрагмент: «В королевстве Руссия люди оказались очень крутого нрава. Они не медлили, они поскакали на нас. Многие были в блестящей броне, их шлемы сияли, как хрусталь».
Никаких оглобель. Никакого дреколья. Никаких драных овчин. Немцы безоговорочно признают за русскими и богатство, и обладание прекрасным оружием, и выучку, и дисциплину. Создатели фильма — не всегда.
И об этом тоже шла речь в статье Михаила Тихомирова «Издёвка над историей», опубликованной не где-нибудь, а в журнале «Историк-марксист» ещё в марте 1938 года: «Оказывается, что главным героем является Василий Буслай, сражающийся под конец боя оглоблей. Русь XIII века рисуется авторами сценария нищей и убогой. Как всё это далеко от исторической действительности! Если бы авторы сценария серьёзно поработали над историческими источниками, они сумели бы понять красоту и величие нашего прошлого».
Самое забавное, что статье Тихомирова был дан ход и Эйзенштейна обязали прислушаться к мнению историков. Насколько были учтены замечания специалистов, видно по фильму, который намертво впечатался в наш культурный код.
Лапша по-флотски. Как Эйзенштейн снял гениальный, но лживый «Потёмкин» 
Вехи жизни Григория Александрова: судьбоносные встречи и лучшие фильмы 
Стратегия чуда. От имени Александра Невского трепетала вся Европа 
Княжеская доля. Кому служил Александр Невский? 
Историк: за наш менталитет мы должны «благодарить» Александра Невского 
