Чем был для страны Театр имени Маяковского целый век? Старшему поколению не нужно рассказывать, что это был за храм искусства, как много легендарных имён успела получить его многоликая Мельпомена: Юрий Завадский, Сергей Мартинсон, Мария Бабанова, Фаина Раневская, Евгений Леонов, Наталья Гундарева… Несть числа. Сегодня театр Маяковского, вышагнув за пределы истории, не потерял с ней связи: он помнит всё. Помнит себя Интернациональным театром – и блестящую Сару Бернар на своей сцене. Помнит Теревсат – так его звала покрасневшая Москва с 20-го по 22-ой годы. Помнит Мейерхольда – тоже всего два года, зато какой зачин! Именно с его прихода в 1922 году театр ведёт свой отсчёт. Он помнит войну, помнит своего аристократического худрука Николая Охлопкова, 33-летнюю эпоху великого режиссёра Андрея Гончарова…
Сегодня театр Маяковского, даже имея за плечами огромную историю, остаётся молодым. Чем ещё как не молодостью назвать идею отметить юбилейную дату не концертом, не спектаклем, не капустником, а днём открытых дверей? В воскресенье 28 октября те, кто сумеет достать пригласительный (условия, лежащие вне законов товарно-денежных отношений, рассказаны на сайте театра), сможет попасть в самые неожиданные, обычно закрытые для публики закоулки театра.
В одном из них распивать чаи с гостями будет актриса, которая работает в театре Маяковского с 1952 года. 60 лет на одной сцене, десятки и десятки ролей… Галина Анисимова осталась чисто театральной актрисой, не пошла на поводу у кино. Когда-то она была Офелией, сегодня она – Лиля Брик. Она видела, как в театр приходили Евгения Симонова, Игорь Костолевский, Михаил Филиппов, Светлана Немоляева, Александр Лазарев…
Галина Александровна в беседе с «AиФ.ru» вспомнила историю легендарного театра Маяковского.
«AиФ.ru»: – Галина Александровна, Вы столько лет в одном театре, столько людей видели и помните! Сегодня тени прошлого возвращаются к Вам?
Г. А.: – Конечно. Раньше у нас в партере висели фотографии ушедших актёров, и когда я шла мимо, я всегда на них смотрела. Это и старшее поколение, актёры, которые были меня намного старше, когда я пришла в театр. И среднее поколение, которое тоже ушло. Но самое страшное – что я их всех похоронила. Вот это меня угнетает… Просто потому, что жизнь огромная… Но приходят новые люди, молодёжь. Я вам должна сказать, что всегда – и при Гончарове, и при Охлопкове – молодёжи было много. Но брали понемногу, по двое – трое. Когда я пришла, нас с Галиной Виноградовой было двое. Мы обе были из Щуки, с одного курса Цецилии Мансуровой.
Недавно, кстати, Щукинское училище собирало актёров курса. Нас осталось двое – я и Юрий Яковлев. Два человека дожили до этого дня, представляете! На курсе было сорок человек… Жизнь бежит быстро, всё время меняется, и каждое время даёт свои задачи. И когда сейчас приходят большие группы молодёжи, мне хочется, чтобы они работали как можно больше. Ведь только в работе можно чего-то достигнуть, чему-то научиться! Недавно пришла плеяда очень хороших, талантливых ребят, я их так люблю! Так хочется, чтобы у них была интересная, творческая жизнь! В силу обстоятельств они пытаются попасть в сериалы – но я их понимаю, денег-то очень мало платят! Жить на эти деньги невозможно. Но бросать театр нельзя. Это основа, школа, навыки, умение работать, впитывать в себя всё то, что было вложено в тебя предыдущими поколениями. Те, кто уходит из театра, очень много теряют. Я знаю многих актёров, которые ушли в сериалы – но хотели бы, мечтали бы вернуться в театр…
«AиФ.ru»: – А ведь даже Люсьена Овчинникова когда-то ушла из театра в кино. Одна из великих актрис, с которыми Вы работали, знаменитая Катюша из «Девчат», тоже когда-то была актрисой театра Маяковского.
Г. А.: – Мы сидели с ней в одной гримёрке. У нас была крошечная уборная, где сидели три человека: Люся Овчинникова, Галя Виноградова и я. Мы очень дружили. Люся была удивительным человеком! Она была – грубо скажу – корешем. Своей девчонкой. Дочь пограничника… Но жизнь у неё была очень непростая. Поначалу, когда она пришла в театр, ей было очень трудно. Вообще, для любого нового человека, который поступает в театр, это большое испытание, огромная трудность. Надо привыкнуть к художественному руководителю, к актёрам, к окружающей обстановке… Каждый это переживал когда-то.
«Даже негритянку играла!»
«AиФ.ru»: – А Ваше начало работы в театре Маяковского как проходило?
Г. А.: – Я пришла в театр в 1952 году. Меня сразу загрузили! Я 30 дней играла каждый день. Играла все массовки! И когда мне дали первую роль – девчонку в «Семье Журбиных» – это было событие для меня! Все меня поздравляли… Я играла всё! Даже негритянку играла в спектакле «Дорога свободы» со Львом Свердлиным в главной роли. Меня гримировали – не только лицо, а всюду, где было видно кожу! И никаких проблем!
«AиФ.ru»: – Правда ли, что тогда, после окончания Щукинского училища, Вы хотели попасть именно в театр Маяковского?
Г. А.: – Да! Потому что здесь руководил великий человек Николай Охлопков.
«AиФ.ru»: – О нём ходила по Москве слава?
Г. А.: – Да, но дело не только в этом. Я очень ценила его как актёра, видела его спектакли – а он начал работать фактически сразу после того, как театр вернулся из эвакуации, из Ташкента. И мне безумно хотелось попасть именно к нему. Но ведь в то время в театре работали великие мастера! Юрий Завадский, удивительная группа актёров, которые пришли к нам ещё от Мейерхольда: Бабанова, Свердлин, Штраух… Потом пришли Вера Орлова, Татьяна Карпова… Они играли такие роли! Я никогда не забуду, как я увидела последний спектакль «Молодая гвардия»! Меня поразило это знамя, под которым стояли молодогвардейцы… Зал стоял! Тогда было время такое, понимаете! Всё меняется, каждый день и каждый час всё становится другим… Но хочется надеяться на что-то лучшее…
«AиФ.ru»: – Как Вы считаете, расцвет театра выпал на какое время? Время Охлопкова? Или Гончарова?
Г. А.: – Охлопков мало работал, к сожалению! Когда в 52-м году я пришла, он уже часто болел. Но его спектакли! «Медея» с Евгенией Николаевной Козыревой в главной роли, трагической актрисой, которую я очень уважаю и помню. Когда Охлопков сыграл этот спектакль в зале Чайковского с огромной массовкой, в сопровождении симфонического оркестра – это было нечто! Как если бы сегодня, даже не знаю, вернуть Битлз или ещё что-то. Москва была потрясена! Это была большая победа Охлопкова и театра в целом.
«AиФ.ru»: – А как театр переживал прощание с Охлопковым и приход Андрея Александровича Гончарова? Он начал работу в 1968 году.
Г. А.: – Это были разные люди. Охлопков пришёл ещё от Мейерхольда, это другая культура. Блестящий актёр, элегантный человек, всегда был хорошо одет, следил за собой и требовал от актёров (в такое время, когда мы все нищие были!), чтобы хоть как-то достойно выглядели. А Гончаров – фронтовик, свою страсть вкладывал в театр… Он, грубо говоря, поднял знамя Охлопкова. Делал великолепные спектакли, всего себя вложил в театр. Гончаров был человеком сложным! Он не был актёром. Но умел разработать роль, сцену и много требовал от актёра. Мог орать так, что было слышно на улице, когда двери держали открытыми. Тогда было такое время: много интересных пьес запрещали, не разрешали, снимали. А вот сейчас я читаю, что в Петербурге сняли спектакль «Лолита». Ну, как это можно – Набокова снять? Сейчас происходит какой-то…
«AиФ.ru»: – Возврат?
Г. А.: – Нет, я не говорю – возврат. Падение культуры и отсутствие внимания к культуре со стороны руководства страны. Актёры в театрах живут на нищенские зарплаты! Поэтому они и бегают по сериалам. Они же должны чем-то жить, надо же что-то заработать. Я это хорошо понимаю. Нельзя к культуре относиться по остаточному принципу. Без культуры и образования России не будет.
Я наблюдаю за тем, что сейчас происходит с театром Гоголя. Я его помню ещё в те времена, когда он был Театром транспорта! Там играли прекрасные актёры… Мне это дико! Так обращаться с артистами, которые проработали в театре целую жизнь! Так с ними разговаривать, так выгонять их на улицу! С барского плеча 30 % зарплаты, а вы делайте что хотите – это же невозможно! Это уже не театр, а ярмарка! Я не говорю о Серебренникове как о режиссёре, может быть, он гений. Но он, не имеющий никакого образования, приходит с таким отношением к людям, которые прожили в театре жизнь! Рубка по-живому. Какое счастье, что в нашем театре такого не случилось!
«AиФ.ru»: – Случилось другое: трудная, даже скандальная ситуация с художественным руководителем труппы Сергеем Арцыбашевым, который в 2011 году, не будучи принятым коллективом, вынужден был уйти со своего поста.
Г. А.: – Это грустная история. Что бы ни говорили, как бы ни обсуждали, Арцыбашев проработал девять лет – и театр не уронил. Кстати, он был учеником Гончарова, и Гончаров его благословил, у нас есть даже такая фотография, где Гончаров благословляет Арцыбашева на этот, скажем так, ратный путь. Сергей Николаевич не уронил театр и создал ряд спектаклей, которые мы играем до сих пор! «Женитьба» собирает полный зал, «Мёртвые души» – прекрасный спектакль! Он талантливый человек, болел за театр и вкладывался в него. По своим человеческим задаткам он, может быть, в чём-то был неправ. Но он сам добровольно ушёл. А те девять лет, что он проработал, – это были творческие годы!
Да, в нашем театре бывали сложные времена. Но счастье наше, что теперь к нам пришёл такой руководитель! Это сердце театра. Мы все хотим, чтобы он остался с нами. Такое отношение к нему не только у меня, а у всей труппы.
«Миндаугас баранку съест – и опять на сцену!»
«AиФ.ru»: – Здесь мы уже говорим о Миндаугасе Карбаускисе. Больше года он – художественный руководитель театра Маяковского. Ощущение, что наконец в этих стенах воцарился мир. Это так?
Г. А.: – К нам пришёл очень талантливый человек. Я надеюсь, что он полюбил театр. Он вкладывает в него все силы, всю энергию! Как-то зашла в театр, смотрю – он похудел, на нём лица нет! Такая затрата сил. И Гончаров был такой же, и Охлопков – люди, которые всего себя отдают театру. Миндаугас целый день в театре! Он приходит в репертуарную контору, где у нас есть маленькая комнатка. Чаю выпьет, баранку съест – и опять на сцену. «Хоть перерыв какой-то сделайте!» – говорю ему. Нет! Такая самоотдача – это самое дорогое, что может быть в театре. Тогда рождается творчество, тогда рождается спектакль, во имя чего всё делается. Так что нашему театру очень повезло, что мы получили именно такого художественного руководителя. Он человек высокой культуры, это так важно для театра. Миндаугас удивительно относится к старшему поколению.
.jpg)
«AиФ.ru»: – В этом смысле Карбаускис, конечно, просто молится на свою знаменитую труппу. Посмотрите: на сборах труппы в начале сезона он, пожимая великим артистам руки, только что не дрожит. Он прекрасно понимает, в какой храм попал.
Г. А.: – Он ставит такие спектакли, где есть работа старым актёрам. Всё помнит, всё замечает, подойдёт, спросит: «Как вы себя чувствуете»… Вот что дорого! Но он бывает очень серьёзным! Злости в нём нет, но иногда возникает такая страсть, ярость, когда он может всё разметать! Он энергичный. И такой молодой ещё! Ему 40 лет исполнилось в нашем театре. Его молодость и энергетика, я надеюсь, дадут стимул для театра, чтобы он жил.
Вот летом директор сделал большой ремонт. Театр как-то осветился, стал немножко другим, поменялись стулья в зале, новый занавес… И пришло какое-то новое ощущение театра. Это великое дело! Карбаускис прекрасно поставил «Таланты и поклонники» Островского, сейчас он делает спектакль по Брехту… В нём есть очень интересные идеи, которые нам, старикам, иногда бывают просто непонятными! Мы не понимаем, почему это, почему то… Иной раз только глазами хлопаешь: боже мой, как можно было так решить сцену, как можно было сделать такое оформление! А он делает. Он – человек сегодняшнего дня и нас, стариков, учит. Говорит: «Сейчас нужно это, сейчас время другое». Наверное, он прав.
«AиФ.ru»: – «Маяковка» славится сплочённостью своей труппы. Так всегда было? Я выяснила, что Вы когда-то и секретарём парторганизации в театре были.
Г. А.: – Тогда были другие времена. Что вспоминать… Я и председателем профкома была. И тогда у меня даже семья была оставлена на второй план. Я за всем следила: кто заболел, кому нужна помощь, кому куда надо ехать, достать билеты, найти деньги… Помогать друг другу – вот в чём была задача профсоюза. Да, в нашем театре единый коллектив, единая атмосфера. Каждый человек знает про другого, знает чужие проблемы, помогает. Это великое дело! Я утверждаю, что театр – это дом. Когда мне говорят, что это надо прекращать, мне это дико! Мы свою душу туда вкладываем. Как же можно это сломать?
«AиФ.ru»: – Галина Александровна, вспоминать всех звёзд, которые работали в театре Маяковского, можно бесконечно. Вот Наталья Гундарева, которой не стало 7 лет назад. Она писала о том, какое тяжёлое впечатление на неё произвело состояние театрального искусства в 90-х годах, о примитивизме, пошлости… Вроде бы сейчас мы – будь то зрители, будь то деятели культуры – немного выбрались из этого, верно?
Г. А.: – Мало выбрались, я должна сказать. Честно вам скажу – в 50–60-ые годы к нам в театр приходила интеллигенция высочайшего уровня, которая ценила эти спектакли и хотела их видеть. Когда пришёл Гончаров, эта интеллигенция ещё оставалась. Потом её стало меньше, интеллигенция стала уходить, постепенно мы стали терять своего зрителя, как это ни горько. Это стало чувствоваться. Актёр же чувствует, кто сидит в зале, что зритель принимает, что не принимает. В 90-ые годы к нам пошёл зритель, которому не очень хотелось задумываться над проблемами, которые ставил театр. Он желал просто повеселиться, отвести душу, похохотать. И сейчас мы только начинаем потихонечку возвращать зрителя, который у нас когда-то был. Я надеюсь, что он к нам вернётся. У нас интересный репертуар, мысли и решения у главного режиссёра очень занятные – есть что посмотреть, о чём подумать.
