Тайный агент
Когда-нибудь о его жизни снимут захватывающий сериал. А после обязательно начнутся разговоры и споры о том, что слишком уж неправдоподобной кажется в этом сериале жизнь советского писателя-журналиста, который и в партии-то не состоял, и властью-то особо любим не был.
Взять, например, детективную составляющую: Семёнова и при жизни называли русским агентом 007, проводили прямые параллели между ним и героем его произведений Штирлицем. Сам Юлиан Семёнович от этих сравнений всячески открещивался: «Ни дня я не был разведчиком!» И тут же оговаривался: «Ну разве что мне удалось некоторое время побыть практикантом в Московском уголовном розыске». И всё же слухи о том, что Семёнов являлся тайным агентом КГБ, ходили.
«Отрицать связь отца с КГБ было бы нелепо - он был с ним связан тесно и на самом высоком уровне, - признаётся Ольга, младшая дочь писателя. - В конце 60-х творчеством папы очень заинтересовался Юрий Владимирович Андропов и начал его поддерживать. Ему искренне нравилось то, что писал отец, к тому же Андропову как человеку образованному, писавшему стихи, было далеко не безразлично отношение к нему творческой интеллигенции, и при любой возможности он ей помогал. Помогал и отцу. Вербовкой это даже с большой натяжкой назвать трудно. Скорее интеллектуальным флиртом просвещённого правителя с творцом. Частые папины поездки за границу - по два-три раза в год, да к тому же в капиталистические страны, да беспартийного (дело по тем временам невиданное) - были, конечно, «благословлены» Андроповым. Кроме того, отец обожал интригу и розыгрыш. Его студенческий друг Евгений Максимович Примаков говорил мне, что из папы мог бы получиться великий актёр - так он умел перевоплощаться, входить в роль. Раз они сидели в компании кавказских друзей в Минеральных Водах, и папу «понесло». Евгений Максимович тогда к разведке отношения не имел, а папа с серьёзнейшим видом спросил: «А вы знаете, с кем сидите за одним столом? Я - полковник КГБ, а Евгений Максимович - генерал!» А однажды, пользуясь своей «разведческой аурой», отец спрятал у себя на даче, чтобы уберечь от ареста по политическим мотивам, своего друга - знаменитого казахского поэта Олжаса Сулейменова. Узнала я об этом недавно от самого поэта. Отец говорил, что каждый писатель должен быть прежде всего бродягой, - вспоминает Ольга. - Он и был бродягой, авантюристом. Иначе он бы не пробирался в нацистские колонии в Латинской Америке, куда на пушечный выстрел никого не подпускали. Он бы не занимался поисками Янтарной комнаты, перезахоронением останков Шаляпина, он бы не встречался с нацистскими преступниками - Отто Скорцени и страшным человеком Вольфом, который, как известно, лично подписал приказ об уничтожении 150 тыс. славянских и еврейских женщин и детей!»
«Ты меня спас!»
Успех, признание читателей, увы, не защищают от личных драм и трагедий. В начале 60-х годов на охоте, в которой участвовал Юлиан Семёнович, случайно был застрелен человек. Подозрение пало в том числе и на Семёнова. Началось следствие. Не дожидаясь заключений экспертов, писатель начал посылать деньги вдове погибшего. Тогда все решили, что раз платит - значит, виновен. В итоге Семёнову дали условный срок. «Спустя много лет я нашла отцовское письмо прокурору, в котором он убедительно, при помощи схем и неоспоримых фактов, доказывает, что со своего места ранить человека не мог. Письмо это было написано спустя годы после трагедии, когда о ней все забыли, лишь папа помнил и мучился. Не потому, конечно, что его условно осудили (судимость эту сняли), а потому, что считали виновным в том, в чём он повинен не был. Не знаю, что ответил отцу прокурор, но для меня сомнений не существует: папа в той трагедии неповинен», - говорит Ольга.
После феноменального успеха фильма «Семнадцать мгновений весны» его создатели были удостоены Госпремии - не дали её лишь Семёнову. Поначалу он тяжело переживал этот факт, но потом, поразмыслив, написал: «То, что Брежнев обошёл меня своей монаршей милостью, было для меня высшей наградой».
Было в жизни писателя немало вещей, которые иначе как мистическими или фантастическими не назовёшь. Он не верил в предсказания, а свою дружбу и знакомства с известными экстрасенсами, свой визит к Ванге, о котором даже родные мало что знают, объяснял так: «Писательское любопытство сродни любопытству женскому. Мне просто любопытно - вот и всё». Друзья писателя вспоминают, что порой Семёнов и сам выдавал жуткие пророчества. Однажды он позвонил ночью своему другу актёру Василию Ливанову и потребовал приехать к нему, достав по дороге водки. «Всё объясню при встрече», - отрезал Семёнов недоуменные вопросы. «Когда я приехал к Юлику, вся посуда у него на кухне была разбита, - вспоминает актёр. - «Что происходит?! Ты с ума сошел?!» - спрашиваю его. А он: «Утром я должен вылетать на Дальний Восток и знаю, что самолёт разобьётся». Бред! В общем, прекратив этот разговор, мы выпили водки и уже сильно «тёплые» поехали в аэропорт. Там в ресторане добавили ещё. Все эти возлияния закончились тем, что Юлик почему-то отправился мимо охраны с чемоданом на лётное поле... Завершилось это хождение в милиции. А самолёт, на который он не попал, действительно разбился. С тех пор Юлька мне всегда говорил: «Васенька, ты меня тогда спас. Если бы я с тобой не напился, то улетел бы».
«Папа знал, что умрёт рано и что причиной будут плохие сосуды, - рассказывает дочь Семёнова. - Когда-то раннюю смерть ему предсказала испанская гадалка - бывшая подруга Фиделя Кастро. Помню, после её визита папа выглядел растерянным, мама - заплаканной. После отец стал часто повторять: «Это произойдёт очень быстро. Лопнет сосудик, и всё». Так всё и произошло - лопнул сосудик, отнялись ноги. За последние 3 года жизни папа перенёс 4 инсульта. Отец был настолько стремителен, энергичен, продуктивен и силён, что представить его благообразным старцем с палочкой мне сложно. Он не жил, а горел - обычно такие люди до старости не доживают. Но, прожив непростительно мало, отец успел столько, сколько не каждый успеет и за три жизни».
17 мгновений легенды 
«Всю жизнь я снимала один фильм». Чем запомнилась Татьяна Лиознова зрителям 
Семён Слепаков: «Наша Russia» не только для смеха 
«Не такой» поэт. Почему современники терпеть не могли Шарля Бодлера 
