Хорошее дело браком не назовут, но романы бессмертны — убеждена 32-летняя Лейк Белл. Длинноногая актриса полюбилась публике ролями сексуальных и смешных красоток из «Однажды в Вегасе» и «Больше чем секс». 3 ноября на экраны выходит ромком с исчерпывающим названием «Старая добрая оргия» про то, как несколько близких друзей решили замять мелкие жизненные неурядицы в свальном грехе. Половину своего экранного времени героиня Лейк пытается доказать бойфренду, друзьям и себе, что для женщины полная бразильская депиляция зоны бикини — это нормальное выражение сексуальности.
— В последнее время кинематографисты «подвисли» на теме дружеского секса. Вы лично снялись в двух фильмах на заданную тему — «Больше чем секс» в начале года и в свежей «Старой доброй оргии». Как вам кажется, секс или дружба — действительно самая серьезная дилемма для сегодняшних тридцати-и-около-того-летних?
— Основная проблема для людей сейчас — это выбор. Мы живем дольше, стареем позже, что открывает массу опций, которых раньше у человечества не было. Сильно просел институт брака, размылись представления о моногамии. Еще пятьдесят лет назад развод считали развалом семьи и поломанной жизнью, а сегодня это рутина — по всему миру. В настоящее время люди ищут новое определение моногамным отношениям, и, думаю, это останется основной социальной интригой ближайшего будущего.
— Вы как-то обмолвились в одном из интервью, что урок, который родители как пара преподали вам, — замуж не выходить. Это как выглядело?
— Мама с папой сильно бы огорчились, узнай они, что из всего сказанного мной отжали именно эту цитату. Впрочем, я действительно отличаюсь довольно циничным взглядом на брачный союз. Передо мной примеры родителей (а они оба состояли в нескольких браках) и многих друзей, и вывод для меня очевиден: брак как социальный институт свое отжил. Концептуально, не романтически. Романы бессмертны — до тех пор, пока живы люди.
— Вы, вероятно, разделяете семью и брак. В чем разница — лично для вас?
— Верно, это вещи не связанные. С возрастом каждый сам определяет для себя, что такое семья. Отфильтровываешь ближний круг — есть горсть друзей, с которыми у тебя интимные отношения (я не про секс), и есть знакомые. И вот первые вполне тянут на семью. К романтическим отношениям у меня аналогичный подход. Их серьезность определяется взаимным решением и словами «я с тобой» или «я люблю тебя». Закрепить решение можно рождением ребенка. Это самая монументальная из всех возможных связей, не зависящая от слов.
Относительной нормой становятся не только родители-одиночки обоих полов, но и однополые браки с детьми из пробирок. Сегодняшние 20-30-летние дети разводов несут родительский опыт как довольно тяжелый багаж. И многие из них именно по этой причине пытаются сделать «все как у людей» — неохота устраивать собственным детям те же проблемы.
Как вы сами сказали, у людей уже по-разному. И это разнообразие будет лишь множиться, так как старая «традиционная» система нежизнеспособна. А человек — существо адаптивное.
— Закрепляя вот так монументально связь, вы принимаете решение как минимум за двоих. Это гигантская ответственность и, возможно, равновеликое чувство вины. Вы как на этот счет с собой договорились?
— Я выросла с двумя родителями, которые были в разводе, отца видела по вторникам и четвергам. Естественно, это оказало на меня определенное влияние, вы выше привели цитату. Но дело ведь не только во мне и в моих родителях — это глобальное явление. Да, сегодняшние дети, повзрослев, будут иметь дело с последствиями мощнейшего смещения социальных норм. Эти изменения уже вне нашей власти. А детей важно научить быть независимыми и не заниматься самоедством.
— Вот вам кажется, что основная проблема — в богатстве выбора, а я думаю, что независимости уже сейчас немного чересчур. От нее и означенные проблемы. Стоит ли детей-то дурному учить?
— Не знаю. Наверное, я отчаянный тайный романтик, прикинувшийся законченным циником в ожидании, когда ему кто-нибудь даст по голове и объяснит, почему все это дерьмо имеет такую оглушительную важность.
— Какого черта вы в фильме устраиваете эту оргию — взрослые люди, к тому же друзья?
— Абсолютно по той же причине, по которой их устраивали в Риме времен упадка, — от пресыщенности. У нашего поколения настолько расшатаны представления о том, что допустимо в половых отношениях, что найдется немало людей, которые воспримут идею на ура.
— Вам доводилось хотя бы обсуждать со своими друзьями возможность затеи такого формата?
— Мне — нет. Думаю, если в реальности провернуть подобное, дружбе конец. И вообще, лично я слишком неврастеничка для таких экспериментов.
— Одна из участниц экранной оргии говорит, что у вас «возмутительно красивое тело». Так как вы там в основном в исподнем, от себя добавлю: девушка вам не льстит. Чему, кроме генов, вы этим телом обязаны?
— Строгой и очень здоровой диете. То есть ем я очень много, но не все подряд — никакого мяса и никаких молочных продуктов. У меня непереносимость лактозы.
— То есть героиню своего сценаристско-режиссерского дебюта «Злейший враг», с которым вы ездили на прошлый фестиваль «Санденс», писали с себя?
— Не совсем. Это собирательный образ. Многое — из наблюдений за подругами и женщинами, с которыми меня сталкивает жизнь. Каждая из нас — свой злейший враг. С одной стороны, это грустная правда, но с другой, это настолько смешное явление, что я решила сделать комедию. Девушка покупает в телемагазине на диване утягивающий бандаж, который ей совершенно не нужен. Она стройна и безупречно хороша собой, но периодически у нее раздувает живот, так как при непереносимости лактозы она ест молочное. И вместо того чтобы решить проблему диетой, она напяливает бандаж, который потом не может снять. Забавно, что меня похожая история настигла уже после съемок этой короткометражки, — несмотря на свое идеальное пищевое поведение, я не смогла выбраться из кутюрного платья после премьеры «Больше чем секс». Пришлось молнию разрезать.
Интервью из октябрьского номера журнала InStyle
Алексей Чадов: любить всех невозможно, но можно быть гуманистом 
Актриса Ирина Климова: «Никогда не ем после шести вечера» 
Фёдор Бондарчук: «Сейчас мы опять проходим точку максимального накала» 
Михаил Жванецкий: политика — это спор, в котором не рождается истина 
Виктория Токарева: «Сейчас в моде деньги» 
