Юрий Визбор: «Как хочется прожить ещё сто лет...»

Жена Визбора, Нина Тихонова, рассказывает, что совсем незадолго до смерти он вдруг попросил молока. Он, у которого из-за тяжкой болезни давно уже не было аппетита да и вообще никаких желаний. Она полетела в магазин. А когда спустя считаные минуты вернулась, ещё на лестнице почувствовала запах гари. Вошла. Визбор сидел на диване перед тазом, в котором горой догорали листы бумаги. «В его глаза было невозможно посмотреть». Вот вам и «рукописи не горят». Что там сгинуло - роман, дневники, стихи, пьеса? Поди теперь догадайся.

«От бывшего артиста»

В марте 84-го, последнего своего года, он ещё съездил в любимейшее Цейское ущелье, в горы, и катался на лыжах. И песню последнюю про Цей сочинил. А на 50-летии друга (кинорежиссёра Элема Климова) Визбор, никогда не отказывавшийся петь друзьям, тихонько попросил брата Климова, Германа: «Скажи Элему - я не смогу петь». Он подарил тогда другу кассету самых дорогих ему самому, сокровенных песен. И написал: «От бывшего артиста».

Бывшего? Да, конечно, многие, а уж сегодняшние - точно, если и знают Визбора, то как Бормана из «17 мгновений весны». Более продвинутые вспомнят и Алика из «Июльского дождя» Марлена Хуциева с песней «Спокойно, дружище, спокойно!». И Сашу из «Ты и я» Ларисы Шепитько. Фильм в прокат вышел 3-й категорией, то есть фактически не вышел, и - получил приз на Венецианском кинофестивале. А ещё при упоминании его имени радостно кивают: «Ты у меня одна»! «Милая моя, солнышко лесное»! «Милая моя» стала гимном знаменитого Грушинского бардовского фестиваля.

Визбор, хотевший стать футболистом или лётчиком, окончил Московский пединститут в числе немногих лиц мужского пола («идиотов», как он и их, и себя называл). А в другие институты, кстати, его и не приняли бы. Отец-то - враг народа. Литовец, моряк-командир, художник-самоучка Йозас Визборас сгинул в 1937-м. «Не ищите мужа», - шепнули матери, Марии Шевченко, в очереди в Матросской тишине. «Я помню, трёхлетним, как арестовывали отца, помню мамин крик». Йозаса Визбораса реабилитировали в 58-м. А сын его Юрий после окончания вуза «самораспределился» на Север, в деревню под Архангельском. Недолго проучив деревенских детишек русскому, английскому, литературе, географии и физкультуре, пошёл, как и положено, в армию. Служил в войсках связи в Кандалакше. Там же, на Севере. И стал даже «лучшим радистом Северного округа». А потом - возвращение в Москву, пробы пера в журналистике, создание знаменитой радиостанции «Юность» и сверхпопулярного журнала с гибкими пластинками «Кругозор» (в обоих случаях Визбор «стоял у истоков»).

Голос поколения

Кто-то сказал: в искусстве главное - интонация. Интонацию Визбора не подделать, не «оглянцевить». Глуховатый, будто чуть неверный голос, которым он озвучил 50-60-е годы XX века - время оттепели и надежд.

Он пел об «оттепельном» поколении: «Да, вот это наше поколение, рудиментом в нынешних мирах, словно полужёсткие крепления или радиолы во дворах», «На войну опоздавшая юность». Великую Отечественную называл своим личным врагом: «Только было бы всегда 21 июня, только б следующий день никогда не наступал».

Он всем своим существом, образом жизни давал тогда понять, что именно человеку можно, когда всё нельзя. Сегодня - время шумихи, скандалов - и, быть может, поэтому «негромкий» Визбор так нужен. Своим домашним голосом, своими стихами он даёт понять, чего человеку нельзя, когда можно всё.

«Всё на продажу»

Визбор, как и Высоцкий, пел о людях самых разных профессий - нефтяниках, шофёрах, пограничниках, полярниках, альпинистах. Он и в журналистику пошёл, чтобы иметь возможность путешествовать. И объездил всю страну - от Каспия до Арктики - со своими «подручными средствами»: ручкой, блокнотом, магнитофоном, камерой «Фотокор» и гитарой. «Оборона теперь и лекарство - семь гитарных потрёпанных струн». Визбор не любил и не пел свою знаменитую «Зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей…» - слишком много ему досталось за неё. И вообще - за легкомысленное занятие чуждыми советскому человеку «песенками». Оттепельные надежды обернулись глухими годами застоя.

Когда в 1972-м в «новорождённом» Ленкоме очередной чиновник от культуры потребовал очередных переделок в визборовской пьесе «Автоград-XXI», Юрий Иосифович сорвался, вспрыгнул на сцену, схватил высокое начальство за грудки и крикнул: «Я же к вам в министерство не хожу вас учить, что надо делать! Почему же вы в театр приходите, мешаете нам работать, требуете?» Надо сказать, чиновник тот стушевался.

Визбора не стало буквально на пороге перестройки - в 1984-м. Большой и чуткий поэт, он точно предчувствовал, что принесут новые времена: «Теперь толкуют о деньгах - в портах, постелях, поездах». и дальше: «всё на продажу понеслось, и что продать, увы, нашлось, в ходу всё то, что удалось, и спрос не сходит на интриги,.. и рыцарские голоса смехоподобны, как вериги».

Визбора очень трудно представить в нашем сегодняшнем дне. Да и впору ли он ему - «немодному», незвёздному, с его гитарой, с «наивною моралью, желаньем петь да петь», с его всегда чуть печальными песнями о простых вещах, о любви и дружбе?

Его именем в Цейском ущелье в 1986 году назван пик - вершина Визбора. Нет уже ни радио «Юность», ни «Кругозора». Что осталось? Пьеса «Берёзовая ветка», стихи, песни, кинороли. Он пел о себе: «Ах, как мало я сделал на этой земле - некрещён, неучён, ненатружен». Он и песен написал мало, чуть больше двухсот. И ролей сыграл немного. Его нельзя назвать выдающимся драматургом, артистом, певцом, поэтом. Он был талантлив разносторонне. «Не разбрасывайся», - советовали друзья. Но главный и редчайший его талант был - человеческий, талант души.