В редакцию АиФ.ru пришло письмо от жителей Ахтубинска Астраханской области. Его авторы жалуются на качество медицинской помощи в местном ковидном госпитале.
В Ахтубинске, где проживают больше 30 тысяч человек, расположен крупнейший в России авиационно-испытательный комплекс, действует военный аэродром. А в местном госпитале всего один аппарат для проведения КТ-диагностики, да и тот не работает. И это в период пандемии коронавируса!
По словам ахтубинцев, обратившихся в редакцию, в ковидном госпитале не смогли оказать должную помощь их заболевшим родственникам — то в больнице не было лекарств, то перебои с кислородом, то просто банально проигнорировали жалобы пациентов.
Маска без кислорода
Татьяна Ардабьева почувствовала себя плохо 15 октября — пропали запахи, начался сильный кашель, поднялась температура. Участковый врач выписал направление на рентген, который 19 октября показал двустороннюю пневмонию. Дочери вызвали матери скорую помощь, но неотложка госпитализировать 68-летнюю женщину отказалась. Только 22 октября Татьяне Ардабьевой удалось попасть в больницу. В сам ковидарий её определили спустя четверо суток.
«Перевели маму утром, часов в 9. Примерно с 12.00 до 13.00 мама звонит и говорит, что дышать больше не может, что всё это время не было кислорода. Говорит, что ей тяжело звонить и даже писать... Мы в который раз начинаем обрывать все телефоны, чтобы узнать обстановку. Сотрудники отвечают, что кислород должен быть. Теоретически да, но практически его не было несколько часов. Через некоторое время мама перезванивает и говорит, что кислород дали. Далее наступает вечер, мама жалуется на температуру 38,3°C. И говорит, что ей весь день вообще ничего не делают и никто к ней не подходит», — рассказали дети Татьяны.
Утром 27 октября они встретились с начальником ковидного госпиталя и со слезами на глазах умоляли помочь маме. Их убеждали в обратном: лечение Татьяна получает по протоколу. Дети предложили найти и купить препарат «Актемра» — на тот момент он считался перспективным в лечении тяжелых случаев COVID-19 (позднее клинические испытания не подтвердили его эффективность, хотя он был в методических рекомендациях Минздрава России). Им сказали, что ничего не нужно.
«Время идёт, а ничего не меняется. Мама по-прежнему жалуется, что не подходят, ничего не делают, сатурация менее 80%, температура 39,5°C и её никто не сбивает, — рассказали дочери Татьяны. — По нашим данным, в эти два дня в ковидном госпитале единственным назначенным маме лечением были витамины D и C и кислородная маска, в которой постоянно отсутствовал кислород».
Невероятными усилиями дочерям удалось перевести мать в волгоградскую больницу, где ей сделали переливание ковидной плазмы и ввели ту самую «Актемру». Но драгоценное время уже было упущено — Татьяна умерла.
«Что вы сюда припёрлись?»
Ольга Банникова в конце октября потеряла отца. У неё болели оба родителя. Мужчине по рекомендации врача капельницы ставили дома. Когда отцу стало хуже, вызвали скорую. Неотложка отвезла обоих супругов в инфекционное отделение.
«„Что вы сюда припёрлись, не видите, что ли, его состояние?“ Так встретили папу в отделении, то есть человека заранее похоронили, — рассказывает Ольга. — А утром мама позвонила и сказала, что его перевели в ковидный госпиталь. Состояние, как сказал заведующий, стабильно тяжелое. Спросил, есть ли какие-то сопутствующие болезни. Мы ответили, что нет, так как папу ничего не беспокоило. Человек 16 лет не ходил ни на один больничный. Мама постоянно звонила и узнавала о его состоянии. Ничего конкретного не говорили, а в 5:00 ей позвонили, выразили соболезнование и бросили трубку. На этом мир рухнул... В справке о смерти нам написали, что папа умер от острой респираторной недостаточности. Как? Человек дышал сам! Сатурация 91-94, как можно умереть от такого?»
Выписку из карты отца Ольге не показали: «Карточки ни папы, ни мамы мы до сих пор не можем получить, их не могут найти. Никаких документов отца нам не отдали. Только справку из морга и всё. Я хочу получить его выписку, чтобы увидеть лечение и анализы, которые брали у него в ковидном госпитале. Я понимаю, что мне его уже не вернуть, но я хочу, чтобы те люди, которые выбирают профессию врача, выполняли свой долг до конца, а не бросали людей умирать».
«Жалуйтесь хоть президенту»
Пробовали сначала лечить амбулаторно и Андрея Миловидова. Но на очередном приёме у инфекциониста он потерял сознание, и скорая отвезла его в отделение. Мужчину определили в платную плату.
«Назначили антибиотик, который мы купили сами за 9000 рублей. Но он ему уже не помогал. Папа жаловался на ухудшение состояния. Были выходные, и мы начали бить тревогу... При этом у отца начала падать сатурация до 75%. Так как его палата не была оборудована кислородом, его водили в соседнюю, где кислород был. Хотя бы минут по 30, но там папа его получал, — рассказывают дети Миловидова. — 28 сентября, отца переводят в ковидный госпиталь, так как сатурация по-прежнему падает до 75.
Мы просили отвезти его в Астрахань, говорили, что готовы оплатить. На что нам ответили, что в реанимобиль не помещается баллон с кислородом. Папа жаловался, когда из последних сил звонил, что в реанимации 4 часа не было кислорода. Также он говорил, что к нему никто не подходит и лечения нет. Он был абсолютно в адекватном состоянии, когда это рассказывал, поэтому оснований не верить ему у нас нет. В этот же день мы ходили к главному врачу ЦРБ г. Ахтубинска, чтобы выяснить состояние здоровья папы и ситуацию с кислородом. Но его не было на месте. Был его заместитель, который нам кричал: пишите куда хотите, хоть в Москву, хоть президенту!!!»
По словам детей Андрея Миловидова, аппарат компьютерной томографии, настолько важный для диагностики ковидной пневмонии, в Ахтубинске не работает с июля.
Купили кислородный баллон сами
Зарина Байрамова рассказывает, что, когда её 55-летнего папу Мирзу Расулова перевели в ковидный госпиталь, «начался весь наш кошмар».
«12 октября реаниматологи ввели папу в искусственную кому. На тот момент у него уже началась, со слов медиков, полиорганная недостаточность. Как мы предполагаем, на фоне перебоев с кислородом в отделении. В один из таких дней кислород в баллонах закончился и были проблемы с дозаправкой. Об этом нам сообщил медицинский сотрудник ковидного госпиталя. <...> Наш папа был подключен к НИВЛ, т. е. был кислородозависимый. Поэтому мы понимали, что помочь папе мы можем только сами. Через своих знакомых мы нашли заправленный баллон, который мой брат лично доставил в госпиталь, чтобы хоть как-то облегчить папино состояние».
По рекомендации заведующего ковидным госпиталем Расулова купила «Актемру» за 115 000 руб. «Когда мама в очередной раз приехала, ей навстречу вышла медсестра. В руках она держала коробку от препарата „Актемра“. Она сказала, что нужно купить такое лекарство и прокапать, желательно это сделать в кратчайшие сроки, конкретно до 18.00. Мама, естественно, была в недоумении, ведь мы такой препарат уже купили и передали лично в руки заведующему. Открыв коробку от лекарства, мама нашла внутри чек, который ранее получила сама — соответствовали время и дата приобретения, а также компания, в которой мы его купили. Также мама увидела и пустую ампулу от препарата. Она позвонила по телефону, чтобы уточнить ситуацию у зав. отделением. Но он уверял, что препарат прокапали 2 раза».
«Это и есть бесплатная медицина?!»
Особенно впечатляет история Нины Рудиковой. Она написала об отношении в ковидном госпитале к своёму свёкру — заслуженному врачу России, почетному жителю Ахтубинска Николаю Павловичу Рудикову. 4 ноября мужчине стало плохо. На полу без сознания его и обнаружила сноха, вызвала скорую, мужчину доставили в больницу. Там сделали рентген и кардиограмму, определи в инфекционное отделение.
«12 ноября я пришла к нему в палату, но его там не было. Соседи по палате сказали, что его перевели в терапию. Я пошла в терапию, но, оказалось, он туда и не поступал. Я вернулась в инфекцию к лечащему врачу, которая сказала, что его отправили в приёмный покой для взрослых. На мой вопрос, что случилось и почему мне не сообщили, она ответила: ищите его там, у него нет ничего „нашего“. В приёмном покое его тоже не оказалось, он туда даже не поступал.
Только тогда я посмела напомнить медработникам приёмного отделения, что он вообще-то заслуженный врач России и почётный житель города! Это что за отношение к коллеге и пожилому человеку?! Где его искать и сколько можно мне бегать по отделениям? Я не знаю, какой врач дежурил 12 ноября. Это было уже 6 часов вечера, но спасибо ему за то, что он долго звонил куда-то, а потом сказал, что якобы у Рудикова Николая Павловича упала сатурация до 35! И его повезли из инфекции в ковидный госпиталь. Там ее подняли до 97 и сейчас привезут обратно в приёмное отделение».
Через полтора часа Николая Павловича привезли, посиневшего от холода и накрытого тонким одеялом, и положили в палату с человеком в наручниках, лежащего под охраной из 2 полицейских.
Утром рано к заслуженному врачу приехала внучка. С ее слов, к нему за ночь никто даже не подошёл поменять подгузник и дать воды. Дал воды только полицейский, который охранял своего «подопечного».
«Утром пришел невролог и сказал: „Ты что разлёгся, давай вставай!“ — рассказывает Нина. — Это врач, который по возрасту годится ему во внуки! Коллега, который разговаривает на „ты“ с доктором, который всю свою жизнь учился на „отлично“, проработал 25 лет главврачом больницы, является заслуженным врачом России, почетным жителем города и бывшим депутатом. Где врачебная этика, элементарное воспитание в конце концов? Сказать такое больному, который даже не встает... А перестал вставать он после того, как 2 раза упал в инфекционном отделении, пытаясь самостоятельно дойти до туалета. Никто не поднял, пока не увидели больные и не принесли его в палату... Это и есть бесплатная медицина?!»
В итоге для Николая Павловича в больнице не нашлось места. Сказали «старость» и выписали домой. 22 ноября из инфекционной больницы позвонили и сказали, что у него положительный тест на COVID-19. А на следующий день Николай Павлович скончался.
Лекарства для своих?
«После наших жалоб губернатору Астраханской области, в Министерство здравоохранения и в Роспотребнадзор уволили руководителя Ахтубинской районной больницы и заведующего ковидным госпиталем. Люди ушли по собственному желанию, но я считаю, они должны понести наказание, — говорит Елена Истомина, дочь Татьяны Ардабьевой. — Да, Ахтубинск — город военных, но у них свой госпиталь, пациентов-военнослужащих в тяжелом состоянии забирает волгоградская санавиация, а „гражданские“ вынуждены обращаться в районную больницу».
После участившихся жалоб в адрес больницы из области в город был направлен «десант» министров.
«Зная ситуацию с „Актемрой“, мы им задали вопрос: а почему её нет? На что получили ответ: „Ну, потому что её тут нет. Не тот уровень у вас“. А позже министр здравоохранения области на встрече с медиками сказал: „Актемра“ всё-таки была. Мы так и не получили точного ответа на вопрос, распределялась ли „Актемра“ в Ахтубинск, и если да, то по каким критериям её назначали пациентам», — говорит Истомина.
«Проводились ненужные ингаляции»
По последней информации, появившейся в ТАСС, «в больнице была плохо организована работа и проводились ненужные ингаляции кислорода тем пациентам, которые в них не нуждались». Именно по этой причине, возможно, кислорода не хватило нуждающимся. И поэтому своего кресла лишился главный врач районной больницы.
«В Ахтубинском госпитале был расход кислорода 110 баллонов в сутки, сейчас — 39 баллонов. Мы эти сведения отдали в правоохранительные органы, потому что, судя по всему, были приписки [количества баллонов], а это не копейки», — сообщила ТАСС первый замминистра здравоохранения Астраханской области Ольга Агафонова.
Что же касается нашего редакционного запроса министру здравоохранения Астраханской области Алексею Спирину, то он остался без ответа. По какой причине в Ахтубинске в период пандемии не работает компьютерный томограф, а также сколько аппаратов ИВЛ в реанимации ковидного госпиталя находятся в рабочем состоянии, узнать нам не удалось.
Информацию раскрыть обязаны
А пока люди ходят, пишут, жалуются, им отвечают как под копирку — сведения о ваших умерших родственниках предоставить не можем. Дескать, медицинская тайна. Не выразили они согласие при жизни передавать вам данные, чем их кололи и как. Сколько раз давали подышать кислородом, а сколько нет. Правда, у юристов на этот счёт совсем иное мнение.
При этом указанные лица могут снимать копии с документов. Если медицинская организация располагает электронными документами, она должна направить их по требованию. Отказать в их предоставлении медучреждение вправе только в том случае, если при жизни пациент сам запретил раскрытие о себе сведений, составляющих врачебную тайну. При этом не сказано, в какой форме должен быть выражен такой отказ. Логично предположить, что речь идёт о письменной форме.
Анализ правовых актов позволяет прийти к выводу, что в данном случае медучреждения неправомерно отказали родственникам в предоставлении медицинской документации. Такой отказ можно обжаловать в суде с требованием обязать медицинские организации предоставить документацию.