— Как оправдываться будешь?!
— Сэр, в чём, сэр?
— Я здесь вопросы задаю!
© Сержант Хартман, «Цельнометаллическая оболочка».
— Подкованные люди помнят, что такое империализм. Всем прочим напомним: империализм есть банковский капитал, сросшийся с капиталом промышленным. Империализм есть монополия банковского и промышленного капитала, монополия капитала финансового. Империализм является высшей стадией развития капитализма.
За этими чеканными строками для человека чаще всего не стоит ничего конкретного. И это большой пробел прогрессивной пропаганды, ибо империализм подразумевает вполне конкретные проявления.
Для начала надо бы указать характерных представителей среди государств, где имеются необходимые империалистические качества. Например, США. В США есть развитый банковский капитал, это факт. И банковский капитал в США сросся с капиталом промышленным ещё в конце XIX века. Это тоже факт практически медицинский.
И чем же конкретным были заняты США в последние 100 с лишним лет? Начиная с 1893 года США предприняли 56 военных операций агрессивного характера за пределами своих границ. После свержения королевы Гавайев Лилиуокалани и аннексии архипелага в 1894 году XIX столетие ознаменовалось испано-американской войной и захватом Кубы, оккупацией Филиппин.
В XX веке, не считая Второй мировой, США предприняли 47 интервенций в независимые государства: от Гондураса в 1903 году до Югославии в 1999 году. Между этими знаменательными мероприятиями было много чего интересного. Интервенция в Россию, агрессия против Северной Кореи, вторжение во Вьетнам, захват Гранады, вторжение в Панаму, Ирак, Сомали и Гаити.
Но это всего лишь даты в приложении к учебнику истории Новейшего времени. Даты также имеют конкретное физическое наполнение. И это необходимо помнить.
Например, необходимо помнить, что случилось в середине марта 1968 года (50 лет назад) с деревней Сонгми во Вьетнаме.
В 5:30 утра по деревне внезапно отработала артиллерия. Спустя несколько минут над крышами домов появились десантно-штурмовые вертолёты. Вскоре в деревню ворвалась рота «Чарли» (company C — Charly) 1-го батальона 20 пехотного полка 11 бригады армии США под командованием капитана Эрнста Медины. Началась чудовищная бойня, жертвами которой стали 504 мирных жителя: женщины, старики, дети, не оказывавшие никакого сопротивления. Детей кололи штыками, женщин насиловали и убивали, в окна хижин забрасывали «профилактические» гранаты. По крестьянам на улицах открывали огонь без предупреждения. Людей забивали прикладами, расстреливали у ирригационных канав.
«Я видел двух малышей. Одному было всего года четыре. Когда началась стрельба, старший мальчик упал на младшего, чтобы защитить его. Один солдат подошел к ним и шесть раз выстрелил в детей».
Цитата, достойная «бравого» эсэсовского вояки где-нибудь в Белоруссии 1942 года. Но нет, это вспоминает носитель демократии, американский пехотинец Рональд Хэберле. Сам он ни в кого не стрелял, только фиксировал бойню на два фотоаппарата.
«— Итак, вы сделали около 67 выстрелов?
— Так точно.
— И убили сколько? В тот момент?
— Видите ли, я стрелял из автоматической винтовки... И трудно сказать, сколько. Может быть, десять или пятнадцать человек.
— Мужчин, женщин и детей?
— Да.
— И грудных младенцев?
— И младенцев».
И это не нацистский каратель говорит, а солдат армии США Пол Мидло.
А что с другой, пострадавшей стороны?
Фан Тхань Конгу было 11 лет. Нам, «проживающим за оргией оргию, имеющим ванную и тёплый клозет», невозможно представить, что пережил маленький человек в то утро.
«Мама собирала нас в школу, когда мы услышали взрывы и выстрелы. Решили спрятаться. Отец заранее вырыл небольшую землянку, и мы хотели там переждать. Но солдаты нас нашли, заставили выйти. ... Белые целились в нас, курили и смеялись. А черный стрелял в коров и поджигал наш сарай. Потом они стали обсуждать, что делать с нами. Приказали нам вернуться в землянку. Когда мы спустились, они бросили к нам три гранаты и отбежали. Думаю, мама все поняла. Она поняла, что они хотят нас убить именно так: гранатами. Поэтому она велела нам с сестрами и братом отойти в самую глубину землянки. А сама осталась у выхода. Ее разорвало на куски. Остальные тоже погибли. Выжил только я».
Мальчика нашли через несколько часов и чудом не похоронили заживо. По его словам, он напоминал «корзину с мясом», а не живого человека.
Кульминацией зачистки стал расстрел 50 выживших вьетнамцев солдатами 1-го взвода лейтенанта Уильяма Келли. Нечто подобное провернули в соседней деревне Биньтэй, хотя в несколько меньшем масштабе, загубив «всего» 90 человек. Всего в Сонгми выжило 12 человек, которые случайно избежали пуль, штыков и осколков.
Надо сказать, что не все американцы включились в зверства. Командир вертолёта ОН-23 Хью Клауэрс Томпсон, бортинженер Глен Андреотта и пулемётчик Лоуренс Колберн сумели спасти нескольких крестьян. После публикации фотографий Рона Хэберле разразился международный скандал.
Всего за 23 года до этого подобные «ценные инициативы» приводили к пуле в голову и петле на шее. Нюрнбергский трибунал разродился однозначной формулировкой: убийства и жестокое обращение с гражданским населением на оккупированных территориях являются военным преступлением. Военные преступления не имеют срока давности и караются смертью.
Однако в США нашли всего одного «стрелочника». Им стал лейтенант Келли, отбывавший наказание под домашним арестом до полной амнистии в 1974 году.
Трагедия в Сонгми не была единичным случаем, эксцессом. Вьетнам получил порцию из 6 727 084 тонн бомб, не считая контейнеров с напалмом. Это в три раза больше, чем было сброшено на Германию за всю Вторую мировую войну. 14% территории были обработаны химическим агентом «Оранж» (дефолиант) в объёме 19 млн галлонов (1 галлон — 3.78 литра). Последствия этого будут сказываться на протяжении века. Сонгми же «повезло» стать именем нарицательным наряду с такими топонимами, как «Бабий Яр», «Хатынь». Вот только отчего-то солдаты зондеркоманды СС «Дирлевангер» считаются военными преступниками, а за зверства во Вьетнаме никого публично не повесили и даже реально не осудили.
Судить между тем надо, но... этого явно мало.
Необходимо найти корень зла. Как так вышло, что обычные молодые люди 22-23 лет внезапно превратились в животных? Ведь нельзя же предположить, что роте «Чарли» случайно достались отборные маньяки!
Дело в том, что Сонгми — это не эксцесс, хотя и выглядит так. Сонгми — это получившее широкую огласку выражение сущности капитализма в империалистической стадии. Здесь может раздаться голос, который скажет: «Неправда, даже в Сонгми оказались приличные, честные люди из числа тех самых империалистов! Нельзя всех причёсывать одной гребёнкой!» И это так, без сомнений. Но общественное бытие определяет общественное сознание. Это закон такой же неодолимой силы, как закон тяготения. Личное сознание бывает самое разное, а вот общество воспитывается бытием. В данном случае — капиталистическим. Человек с детства вырастает в состоянии бескомпромиссной конкуренции, привыкая рвать зубами «шанс у жизни», борясь за каждый доллар. Имущественная и расовая сегрегация пропитывала тогда буквально все отношения в обществе. Появляется мысль о том, что существуют «люди второго и третьего сорта».
Подобные идеи выпестовываются и машиной пропаганды, и псведонаучными трудами, и кинематографом, и, что важнее всего, бытием. В капиталистическом бытии деление людей на страты является обычным феноменом. Простейший количественный ценз («деньги есть — Иван Петрович, денег нет — паршива сволочь») работает поколениями. На него удачно наслаивается видовая стратификация в зависимости от национальных черт.
«В моей роте нет расизма! — орал сержант Хартман в кубриковской „Цельнометаллической оболочке“. — Мне насрать на черных, азиатов, латиносов и евреев! Вы все одинаково отвратительны».
Вековое угнетение завоёванных военной силой или экономическими мерами жителей других стран, которые не считаются вполне людьми. Но, если человек отказывает другому человеку в праве считаться людским существом в той или иной мере, он поступает не как супергерой или полубог, а как мерзавец, взявшийся судить о том, на что не имеет никакого права. Т. е. он расчеловечивает не только объект, но и самого себя. Перестаёт быть вполне человеком.
Кроме того, капитализм несёт в себе другое имманентное качество: отчуждение от результатов труда или от самого труда. Отъём прибавочной стоимости (отчуждение от результатов труда) и безработица (отчуждение от труда как такового) — неизбежность при капитализме. Но труд — это то, что сделало человека человеком, его внутренняя объективная потребность. Таким образом, капитализм поколениями расчеловечивает всё общество. И вот представителей такого общества, воспитанного среди представления о том, что существуют люди и не совсем люди, отправляют для ведения несправедливой колониальной войны.
В чужой стране, населённой чужими людьми, которые не питают к захватчикам никаких тёплых чувств, явления, подобные Сонгми, становятся статистической неизбежностью. Такой эксцесс перестаёт быть эксцессом. О чём говорить, если в 1968 году в собственной стране жертвами американской военщины при подавлении беспорядков среди собственного обездоленного населения стали 3500 убитых и раненных. 25 000 солдат и 44 000 национальных гвардейцев учинили побоище в 131 населённом пункте США. Таким образом, зверства во Вьетнаме являются всего лишь логическим продолжением империализма внутри США. И речь не только о внутренней политике или идеологии, но и о коренных закономерностях деградации капитализма.
Деградирующий финансовый капитал (который всё ещё господствует в мире), отстаивая прибыли, борется любыми способами. Самым эффективным способом является прямая террористическая диктатура наиболее реакционных, наиболее шовинистических кругов этого капитала. То есть фашизм. Расправы США во Вьетнаме ничем не отличались от «художеств» солдат вермахта и СС в СССР.
Таким образом, борьба Вьетнама против захватчиков стала не просто национально-освободительной войной. Это было сражение прогрессивного человечества по всему земному шару против американского фашизма на экспорт.
Американский профессор Фред Уорнер Нил писал в 1970 году: «Америка стала угрозой для нас самих и для всех остальных. Америка монополистов, политических гангстеров, озверевшей солдатни — страшна. ... Агрессия во Вьетнаме вызвала глубокий раскол во всем американском обществе. Миллионы и миллионы честных американцев сплачиваются в антивоенном движении, клеймят позором палачей Сонгми, поднимают голос протеста против грязной войны во Вьетнаме.
Защищая свою родину... вьетнамский народ одновременно выполняет свой интернациональный долг и служит благородному делу обеспечения мира во всем мире».
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции