Но ректор учебного заведения номер один в России Виктор Садовничий относится к мнению зарубежных коллег спокойно, утверждая, что если бы рейтинги соответствовали действительности, «вряд ли бы ведущие лаборатории западных и американских университетов брали наших специалистов на ведущие позиции». С такой логикой сложно спорить, выпускников МГУ за границей десятки тысяч. Мы встретились с Виктором Антоновичем и поговорили о том, чему мы можем поучиться у зарубежных коллег, о минусах ЕГЭ, контрактниках в университете и слухах о его собственной отставке.
Главное, чтобы школьник мыслил
Наталья Кожина, АиФ.ru: Как ректор МГУ, вы ежегодно видите «плоды» современного среднего образования. Какова тенденция — уровень абитуриентов растёт или падает?
Виктор Садовничий: Каждое поколение сильнее предыдущего, потому что стоит на его плечах. Я всегда говорил, что новая генерация, которая приходит в университет, — другая, лучше. Но если речь идёт о профессиональной готовности школьников к поступлению, то я давно, наверное, лет тридцать, наблюдаю за этим процессом — уровень школьной подготовки за это время не усилился. Он стал более разнообразным, школьники чуть шире знают другие дисциплины, но, если говорить о фундаментальной подготовке в школе, она не стала сильнее. Более того, мы многие годы наблюдали снижение этого уровня.
Н. К., АиФ.ru: Говоря о современной школе, не могу не затронуть ЕГЭ. Недавно на одной из пресс-конференций вы сказали: «…если его (ЕГЭ) оставить в том виде, в каком он есть сегодня, то система образования понесёт большие потери». Хочется понять, какие изменения должны произойти?
В. С.: Главное — оставить школе приоритет научить учиться, научить размышлять, доказывать, понимать и воспринимать. Главное, чтобы школьник мыслил. К сожалению, мы ввели ЕГЭ «по-нашему», школьник начиная с 9-го класса понимает, что он любой ценой должен сдать ЕГЭ по математике или русскому языку, тем самым отодвигая изучение химии, физики, астрономии, которой в школе уже нет. Печально даже не то, что он это не изучал, а то, что у него и подход другой — он должен подготовиться к решению определённого типа задач или ответить на определённый вид вопросов. Это сужает сам подход к обучению. А ведь наша страна всегда готовила мыслителей. Поэтому я и сказал, что если оставить всё в таком виде, когда приоритетом будет подготовка к сдаче ЕГЭ, а не учёба в школе, то лучше о ЕГЭ забыть. Надо поставить во главу угла, что мы вас учим, мы готовим вас мыслить, мы готовим вас к тому, чтобы вы стали образованными, фундаментально подготовленными людьми. Только тогда наша школа пойдёт вверх.
Читай также: Что такое ЕГЭ и как его сдают? >>
Н. К., АиФ.ru: Вы — президент Российского союза ректоров. Чего, по-вашему, не хватает российским вузам, чтобы конкурировать с лучшими университетами США и Европы?
В. С.: Дело в том, что так называемые приложения фундаментальных наук ранее были переданы в нашей стране в отраслевую науку. Была целая отрасль огромная, намного больше, чем система образования, которая брала результаты научных исследований и доводила их до технологий. Отраслевая наука была как бы на стыке университетской науки, Академии наук и приложения. В 90-е годы отраслевая наука в нашей стране была полностью закрыта. Её просто нет, поэтому университеты сейчас вынуждены прибавлять к своей деятельности приложения своих исследований, доведение своих идей до изделия, до технологии. Для нас это непривычно, потому что у нас была другая система. В этом смысле мы отстаём от зарубежных университетов, у них это всегда было. У них не было отраслевой науки, этим всегда занимались университеты. У них и Академия наук по-другому устроена.
Но мы учимся, конкурируем. Если сравнивать объективно, то несколько десятков наших университетов находятся на самом высоком уровне, даже если их поставить в ряд с Йелем, Стэнфордом. По многим позициям мы им не уступаем.
Читайте также: Почему российские вузы не входят в рейтинги лучших университетов? >>
Н. К., АиФ.ru: Диплом МГУ даёт гарантию трудоустройства?
В. С.: Конечно, более того, диплом Московского университета даёт стопроцентную гарантию работы в любой зарубежной лаборатории. Я знаю факт, что в Соединённых Штатах есть лаборатория, где говорят только по-русски, потому что нет необходимости говорить по-английски. Мы знаем об огромной волне наших уехавших в начале 90-х специалистов, которые очень сильно продвинули и подняли уровень в исследованиях зарубежных лабораторий. Это ответ на часто возникающий вопрос о рейтингах МГУ. Если бы мы были в рейтингах на пятисотой позиции, как говорят некоторые, то вряд ли бы ведущие лаборатории западных и американских университетов брали наших специалистов на ведущие позиции. А их там тысячи и десятки тысяч.
Слухов было много всегда
Н. К., АиФ.ru: Хорошо, что ваши выпускники востребованы за границей, но было бы куда приятней, если бы они реализовывали весь свой талант на Родине, проект строительства Университетской долины поможет в этом?
В. С.: У Московского университета есть территория, и мы хотим на третьем этапе развития университета построить современные лаборатории, корпуса, может быть, даже небольшие производства с тем, чтобы сделать цепочку: школьник – абитуриент – студент – аспирант – магистр – выпускник – работник лаборатории – возглавляющий группу или лабораторию в этой технологической долине. Тем самым мы хотим замкнуть исследования и приложения.
Масштабы большие. Если раньше за всю свою историю Московский университет имел кампус в миллион квадратных метров, то нам удалось с 2005 года по нынешний день его удвоить. Долина, о которой я говорю, это ещё миллион квадратных метров новейших лабораторий, исследовательских корпусов. Сейчас в одном из корпусов мы готовим как бы стартовую площадку. Хотим около тысячи молодых людей увлечь проектами, чтобы, как только будет заканчиваться строительство лабораторий на новой территории, они были готовы приступить там к работе. Мы строим как бы университетские гаражи — то, чего нам не хватало в наших приложениях. Если эта программа будет реализована, а я надеюсь, что будет, её поддержал В. В. Путин, то мы станем тем университетом будущего, которого в России пока ещё в таком виде нет.
Н. К., АиФ.ru: Виктор Антонович, прокомментируйте данные о том, что около 75 % всех мест для студентов на созданных во время вашего ректорства факультетах — это места для обучения по контракту. Некоторые созданные факультеты и вовсе не имеют бюджетных мест. Университет всё сильнее ориентируется на студентов-платников?
В. С.: Московский университет — это один из тех университетов, которые имеют очень небольшой процент «платников» в целом. У нас есть бюджетные студенты, а есть контрактники (платные). Традиционно процент контрактников составлял 40 %, мы его не превышали. Последние год – два мы выходим уже на 50 %. Очень многие университеты «платников» имеют гораздо больше.
У нас как раз нет ориентации на платных студентов. Речь идёт о том, что последнее время было создано несколько маленьких (по количеству приёма — 25–30 человек) факультетов, так называемые «корпоративные университеты». Это университеты, созданные в интересах крупной корпорации, где готовят магистров с учётом их будущей работы, то есть, отталкиваясь от базового образования, мы настраиваем выпускников уже в интересах корпорации.
Мы создали довольно много корпоративных университетов, чаще мы их называем «высшая школа». Так как там учится небольшое количество студентов, то, как правило, они — контрактники. Поэтому здесь немного смещены акценты. Обычно у нас бюджетные студенты, но на маленьких факультетах есть контрактники. Всего контрактников на этих новых факультетах и в высших школах — около 400 человек. Так что это не есть ориентация на контрактников, но раз мы создаём высшую школу в интересах корпорации, то, конечно, мы заинтересованы в том, чтобы обучающиеся платили. Нам тоже надо обеспечивать учебный процесс, жить, ремонтироваться, платить зарплату и т. д.
Читайте также: Студент по блату. Как в вузы пристраивают родных и близких чиновников >>
Н. К., АиФ.ru: Вот уже несколько лет ходят слухи о вашей отставке, справедливы ли они? И как вы сами оценивает проект «ректор Садовничий», успешен ли он?
В. С.: Слухов было много всегда. Я работаю и надеюсь, что буду работать. Как любой человек, я думаю обо всём, но считаю, что это двадцать лет большого труда. Те, кто меня ближе знает, это понимают. Я считаю, что многое удалось вместе с университетом сделать, и я не считал бы для МГУ этот период неуспешным. Но это оценивает история. Пройдут годы, будут писать, оценивать. Я убеждён, что труд потрачен на благо молодых людей, и надеюсь, на благо нашей страны.