Я долго искала её. Здоровую, молодую блондинку Юлю Г., взявшую под опеку девочку с ВИЧ. А потом ещё одну. И ещё…
И это должна была быть история борьбы, преодолений и страданий. Но всё оказалось наоборот. «У нас всё хорошо! Нам даже проще: уже не надо бояться, что однажды можно заразиться ВИЧ - мы уже им больны!» Но в этой истории не будет ни фамилий, ни фотографий: «Я не хочу, чтобы в детском саду и школе узнали о диагнозе девочек и начали их травить». У них всё хорошо, пока соблюдается тайна…
О том, что у неё не будет своих детей, Юля Г. знала уже в 16. Почки, пиелонефрит - врачи сказали, что шансов выносить здорового ребёнка минимум. «Но меня это не сильно расстроило: я дочь врача «скорой помощи», всё детство провела на станции и нагляделась на эти родовые муки… Я отнюдь не считаю, что каждая должна обязательно выйти замуж, посадить дерево и родить ребёнка, - на свете полно уже «готовых» детей, - она говорит без надрыва, откусывая гамбургер. Мы сидим в ресторанном дворике прямо у московского вокзала в Петербурге - в плотном детском графике Юля нашла для меня только это время и место. «Я всегда знала, что мой путь другой… Никогда не хотела сына, не мечтала о муже. А вот эти три девочки - да, это моя судьба».
«Меня не любят!»
| Справка | |
|---|---|
| В одном только Петербурге сейчас живёт около 300 детей с диагнозом «ВИЧ-инфекция». Треть из них продолжает оставаться в детских домах. | |
В 20 с хвостиком Юля переехала из Архангельска в Питер. Ей предложили хорошую работу в издательстве, фирма первые полгода оплачивала квартиру. «И когда я поняла, что всё в порядке с работой и жильём, следующим моим пунктом был ребёнок. Дочь». В 25 она впервые увидела Катю. И загадала: «Если её в ближайшее время не заберут - возьму себе!» Режиссёр массовых праздников по образованию, Юля волонтёром объездила много детских домов Петербурга и области, и группа с ВИЧ-положительными детьми была всего лишь одной из многих других групп. «Нет, я не испугалась ни на минуту, хотя тогда ничего не знала о ВИЧ. Спросила лишь: «От этого умирают?» Ответом мне было «нет». Идём дальше…» И она пошла дальше. На одном из праздников увидела Наташу: «Голубоглазая, да ещё блондинка - моя порода! Все дети на мне виснут, а она сидит в углу, исподлобья хмурится - ну явно девка моя, моя кровь!» Её отговаривали, палки в колёса вставляли даже врачи: «Она же умрёт!» «Так и вы тоже», - отвечала Юля. Так в её доме появилась Наташа - и исчез из него гражданский муж. Наташу переименовали в Олю - дочь сама захотела, чтобы больше не звучало детдомовское имя.
За прошедшее время, что Оля обживала дом (лазила по всем ящикам, залезала под ковры: «А что тут у вас ещё есть?»), Катю никто так и не забрал - кому нужна девочка с ВИЧ? Её забрала Юля: «Что изменилось? Да ничего, только в кино по ночам стало невозможно ходить».
- Катя - актриса, лентяйка, звезда, мечтает стать ведущей.
Третья девочка, Маня, - с самой трагической судьбой.
- В 2,5 года Маню, Марину по документам, удочерили. Новая мама переименовала девочку в Машу. И всё у них было ничего до 5 лет, пока эта женщина не встретила мужчину своей мечты и не отказалась от Мани. Представляете, что девочка пережила, когда мама вернула её в детский дом?.. Я чувствую, что сейчас она боится привыкать к нашему дому, чтобы снова не обжечься, - она ведь уверена, что та родительница вернула её, потому что «Маня плохая». Про Маню я говорю: «Из тебя вырастет образцовая базарная баба». Она спорщица, упрямица, Зоя Космодемьянская, тролль… Конечно, у неё бывают срывы: «Никто меня не любит!» Но я ей спокойно так отвечаю: «Не переживай, ты у нас уже третья на адаптации, и это пройдёт!»
У меня хорошие дети. Дикие, ненормальные, с тараканами. Я думаю, что никого лучше я и сама бы не родила.
Тайны и мифы
Катя, Оля, Маня. Девять, семь и семь. Обычные девочки - с плюсом… Каждый вечер и каждое утро - всю жизнь - они должны пить таблетки, принимать антиретровирусную терапию, для того чтобы вирус ВИЧ не развился до стадии СПИДа, и жить долго - столько, сколько живут «отрицательные» люди.
- Про таблетки я объяснила им просто: либо вы пьёте их и живёте, либо не пьёте и умираете. И в их приёме нет ничего страшного: каждый чем-то лечится - вот я же не ною, что мне нужно пить фуросемид!
Я сейчас, наверное, скажу парадоксальную вещь, но это именно так. Ведь ВИЧ чем хорош? Нам не нужно прикладывать никаких дополнительных усилий - подсчитывать, например, хлебные единицы или лежать на капельницах. По мне, так диабет намного страшнее! А так нужно только сдавать кровь раз в три месяца и пить таблетки: через год этого уже просто не замечаешь. Чем ВИЧ хуже моего пиелонефрита? Я считаю, что это просто такая же хронь… Ведь заразиться можно только половым путём, в родах и при переливании крови, но первые два способа уже отпадают, а переливания устраивать я и сама не собираюсь - заразиться ВИЧ в быту невозможно, для этого нужно приложить неимоверные усилия и очень постараться. Ведь дети принимают терапию, и вирус в крови у них даже не определяется, поэтому эти страшилки о том, что ребёнок подерётся с другим и заразит его, не больше чем миф! Но об этом мало кто знает. И поэтому мы вынуждены держать диагноз в тайне. Хотя в последнее время я всё чаще рассказываю о нём близким друзьям - пусть уж лучше сразу «отвалятся», чем когда ребёнок прирастёт к ним сердцем. Но до сих пор с вилами никто на нас не пошёл…
Всё, о чём мечтает Юля Г., - своя квартира. «Если власти дадут, как давно обещают, трёшку, возьму ещё Дусечку». «Положительная» Дусечка уже ждёт.