Об изгнании из Госдумы и занятии бизнесом
«АиФ»: - Три недели назад вас изгнали из Думы. Чем вы сейчас занимаетесь?
Г.Г.: - Сейчас все мое время заполняют правоохранительные органы, налоговые инспекции и прочие, поэтому жизнь моя напряжена и полна всякими событиями, так что на отсутствие внимания к своей персоне жаловаться мне грех. В настоящее время я занимаюсь определением своей дальнейшей судьбы. То ли буду снимать свой офис, где мы будем заниматься какими-то определенными гражданскими проектами, о которых я уже неоднократно говорил. Это «Левый альянс», «Антигулаг». Впрочем, возможно, что я буду работать в Думе и помогать партии и фракции работать. Думаю, что этот вопрос решится в течение недели. Вообще, я люблю стабильность, у меня годами не меняются телефонные номера, сотрудники. Сейчас нужно заново все наладить.
«АиФ»: - А каковы шансы вашего возвращения в Госдуму в качестве депутата?
Г.Г.: - Если по закону, то 146%, а если «по понятиям», то никаких шансов нет. Все будет зависеть от того, каким путем пойдет наша власть. Если «по понятиям», то принцип известен: был бы человек, а статья найдется; а по закону, всем понятно. На этой неделе сессия ПАСЕ поддержала меня, до этого Европарламент. Профессиональные и честные юристы в один голос говорят, что такого быть не может в природе, потому что не может быть никогда, но у нас же страна парадоксов.
Если честно, на возвращение в ГД я не надеюсь, но буду делать так, чтобы эта Дума до конца своих полномочий не доработала. Для российского избирателя ее работа бессмысленна поскольку наш парламент сейчас ничего она не решает. Дума превратилась в место для сведения счетов, для политических скандалов. Дума превратилась в место для двойных и тройных стандартов. Такой парламент нам не нужен, поэтому давайте мы Думу переизберем по новым правилам, сформируем нормальный парламент, начнем политические реформы, тогда, может быть, люди с улиц уйдут домой и будут уже в рамках парламентской демократии высказывать свою точку зрения.
«АиФ»: - У вас не возникло ощущение, что именно в вас власть почувствовала угрозу и поэтому решила исключить из Государственной Думы?
Г.Г.: - Я думаю, что власть вообще почувствовала угрозу, она почувствовала, что больше так управлять страной, как она управляла до декабря 2011 года, невозможно. Поэтому сейчас происходит попытка репрессиями заставить замолчать наиболее активных людей. Но думаю, что это серьезнейшая политическая ошибка. Страна, где оппозицию превращают во врагов, обречена на трагедии, гражданский конфликт. Если власть и дальше будет действовать таким путем, я даже одного процента не дам за то, что Россия сможет безболезненно преодолеть этот кризис.
«АиФ»: - Геннадий Владимирович, формально вас исключили из Думы за совмещение государственной деятельности и бизнеса. Так Вы занимаетесь бизнесом или нет?
Г.Г.: - Это не судебная, а политическая расправа, ни одного доказательства не представлено. Сейчас работает комиссия по проверке «золотых кренделей», уже две недели проверяют, а проверку Гудкова они закончили за три дня. Это было абсолютно ангажированное решение. Всем мыслящим людям это понятно, причем не только в России, но и в Европе и США. Я не ожидал, что стану героем всех мировых СМИ. Какой уж тут бизнес? Вы посмотрите на мою активность в Думе, посмотрите на количество законов, на активность комитета безопасности, я еще комитет ТПП возглавляю, у меня масса общественных проектов: «Левый альянс», «Народный фронт» антикоррупционный и т.д. Всем понятно, что невозможно заниматься бизнесом при этом.
Об антикоррупционной деятельности
«АиФ»: - Вы упомянули о так называемом деле о «золотых кренделях». Вы принимали участие в работе Пономарева и вашего сына Дмитрия. Вы были в курсе, когда они занялись разоблачением единороссов?
Г.Г.: - Участия в работе я не принимал, но подсказывал им, как эту работу организовать. Сейчас мы будем делать большой проект по разоблачению чиновников, которые с трибун призывают нас не любить Запад, а сами оттуда не вылезают. Все члены их семей уже давно там живут. Те люди, которые сейчас нас учат любить Родину, на самом деле давно уже ее предали или продали, не все, но многие. Изначально мы хотели начать с чиновников. Сейчас разработан серьезный информационный алгоритм, который позволяет выявлять реальных бенефициаров тех или иных компаний, покупок, сделок.
Более того, в Европе с 1 января этого года принят закон, который делает намного более прозрачной систему различных активов, вкладов, покупок и прочее. Мы ведем сегодня работу по нахождению контрагентов за рубежом, которые могли бы эти данные обобщать и добывать. Хочу сказать, что уже сегодня складывается катастрофическая картина. Только первые исследования показали, что все наши крупные чиновники уже давно там со всеми потрохами.
Что касается «золотых кренделей», то это боковая ветвь этого проекта, поскольку когда меня обвинили в этой несуразице, надо было чем-то ответить. Наши молодые ребята прошлись по списку «Единой России» и выяснили, что 93 или 97 человек вовлечены в крупный бизнес. Многие из них непосредственно являются директорами предприятий, некоторые учреждали и создавали компании уже в период работы шестой Государственной Думы. Какой-то один активный депутат за этот период создал 43 или 48 компаний, купил пару банков и т.д. Нам надо было показать гражданам лицемерие и жалкий лепет оправданий Государственной Думы, которая лишала мандата Гудкова, опасаясь его критики. Так что это маленькая часть того проекта, который мы начинаем. Думаю, что сейчас нужно содрогнуться многим крупным чиновникам, потому у нас уже есть информация об их фирмах за рубежом, об открытых счетах, роскошных покупках. К нам начинает поступать очень серьезная информация и самое удивительное, что эта информация абсолютна легальная. Сегодня западные активы настолько открыты, что если человек начинает что-то делать за рубежом, то любой гражданин может получить на него справки. Не буду забегать вперед, но если бы у нас было правовое государство, мы бы сейчас уволили, наказав таким образом причастность к зарубежным активам, огромную часть истеблишмента. Эти люди были бы обязаны подать в отставку.
«АиФ»: - А Вы не боитесь, что за ваши разоблачения Вам будут мстить?
Г.Г.: - Людей, которые не боятся, содержат в психиатрических больницах, потому что это серьезное психическое нарушение. Конечно, боюсь, но одно дело бояться, трястись и сидеть на кухне, прижав уши, другое дело, преодолевать этот страх и делать то, что мы делаем. Боимся, но мы рассчитываем, во-первых, что нейтрализация любого из нас не приостановит процесс; во-вторых, что это не пройдет бесследно и безнаказанно; в-третьих, что за нами правда, а правда все равно сильней.
Об оппозиции и власти
«АиФ»: - Вы – один из лидеров нынешнего протеста, расскажите, каковы отношения внутри самой оппозиции? Например, между Рыжковым, Навальным, националистами.
Г.Г.: - Насчет националистов не знаю, хотя у меня и были некоторые контакты с ними в ходе подготовки митингов. Абсолютно нормальные отношения, встречаются и Рыжков, и Навальный. Конечно, есть, и определенные тактические разногласия, некоторое недопонимание, обиды, но они не носят антагонистического, непримиримого характера. Это самое главное. Навальный легко может договориться с Рыжковым, Удальцов спокойно строит отношения с Ильей Яшиным и т.д. Каких-либо непримиримых, глубоких конфликтов нет, есть некоторые недоразумения, которые преодолимы.
Поэтому я и говорю, что помимо Комитета протестных действий, я буду ратовать за то, чтобы образовался более широкий, по-настоящему оппозиционный фронт, в который были бы интегрированы наиболее яркие политические фигуры сегодняшнего дня. Безусловно, я к этому числу отношу и Владимира Рыжкова, и Александра Лебедева, и в КПРФ есть достойные люди, и «Яблоко» при определенных коррективах их заявлений и высказываний. Мне кажется, что сегодня у нас общие задачи.
В России нет политики, в России нет условий для существования партий, парламента и т.д. Давайте их создадим, а потом разберемся, чья идеология лучше, кто у нас самый крутой лидер, а может нам не нужен крутой лидер, может быть, нам надо идти по пути парламентской республики. Возьмем к примеру канцлера ФРГ Гельмута Коля. Он участвовал в объединении Германии, это огромная историческая заслуга, но прошло время и он выпал из политической струи. Ббыл заменен на другого. Но при этом все равно вся Германия благодарна ему за его историческую миссию. Мы же зацикливаемся на лидерах, вождях, превращая их в диктаторов. Даже наша нынешняя Конституция написана под диктаторов. Любой, пришедший к власти, может, если захочет, стать диктатором. Для этого сейчас нет никаких ограничителей. Это крест России, который уже отбросил нас на столетие назад. Отставание России от остальных стран не менее ста лет. По качеству жизни мы живем еще в первой половине 20 века.
«АиФ»: - Геннадий Владимирович! Что же надо предпринять оппозиции, чтобы в протестном движении участвовали не десятки тысяч, а действительно миллионы? Почему народ, замордованный властью, так лояльно относится к ней?
Г.Г.: - Думаю, что всему свое время. Когда говорят, что кто-то сделал революцию, я все время смеюсь. Это все равно, что сказать, будто кто-то сделал цунами или землетрясение. Созревают условия. Первый всплеск возмущения был с 5 по 10 декабря 2011 года. Сейчас эта волна держится, она не идет на спад. Нам же все время чинят препятствия. На организацию последнего митинга дали 2,5 дня. За это время вышло 50-70 тысяч человек. Ни одна партия не может созвать своих сторонников за такое время. Выходит, что партия улиц – самая крутая партия, так давайте относиться с уважением. Если наша власть понимает только язык числительных, значит нужно будет выводить уже не сто тысяч, а двести, триста тысяч человек. Я все время говорю власти, что они не понимают математики, они понимают арифметику, потому что когда на улицы выходит пол миллиона или миллион, он уже не спрашивает, какое сегодня число, какой согласованный маршрут, какие лозунги, куда идти, во сколько расходится. В России миллион человек никогда не спрашивают и никому не задают эти вопросы, они идут и делают то, что считают нужным. И не надо доводить страну до этого. Вышло 30-50 тысяч человек – это тревожный сигнал о том, что власть делает что-то не то. Разберитесь, сядьте за стол переговоров, идите на уступки, проведите соответствующие реформы, либо вас свергнут. И не потому что этого хочет Гудков, я как раз не хочу никаких насильственных форм, а потому что логика борьбы к этому приведет.
Я выступал на митинге и повторю эту фразу: с властью либо договариваются, либо ее свергают, когда есть мощное уличное движение. Нельзя этого допускать. Я как пономарь по сто раз твержу это должностным лицам, а у них все детские рассуждения: подумаешь, 30-40 тысяч человек вышло, за нами – миллионы. Когда выйдет миллион, никто у вас ни о чем спрашивать не будет. Хорошо, если будут мирные действия по замене власти. В России мы знаем, что народ, когда разойдется, его трудно остановить. Не надо доводить до того, что на улицу выйдет 300-500 тысяч человек. Власть имеет право на ошибки до определенного момента, потом она, правда, расплачивается за эти ошибки. Я не хочу быть буревестником и не хочу быть Кассандрой, когда кричи- не кричи, а тебя никто не слышит и не понимает, пусть сами выбирают свою линию поведения.
«АиФ»: -Вы упомянули о переговорах. Как Вы считаете, власть в настоящий момент способна пойти на переговоры?
Г.Г.: - Пока я не вижу готовности власти пойти на переговоры, они все ищут форму политических репрессий, которая, с одной стороны, не заставляет их переходить Рубикон (выстрелы по толпе), а с другой стороны, как бы какими принципами не пожертвовать.
Речь может идти о полном изменении избирательного законодательства, перевыборы Государственной Думы, о проведении реформ, в том числе о реформе Конституции, ограничении сроков пребывания, распределении полномочий по ветвям власти: суд, парламент, президент. Речь может идти о серьезных политических реформах, никто на другие условия не пойдет.
Понимаете, если мы не проведем глубокой политической реформы, не будет России как суверенного, территориально целостного государства. Произойдет это достаточно быстро, быстрее, чем нам всем этого хотелось бы. Мы еще можем остановить этот процесс, но надо это делать немедленно, тянуть нельзя. Если власть имеет хоть каплю исторической ответственности, она обязана сегодня сформировать переговорное поле и решать вопрос о том, чтобы эта вся мирная акция протеста не переросла в гражданское побоище. В этом историческая ответственность власти. Осознает? Не знаю. Понимает? Не знаю.
Сейчас в Кремле есть две линии. Одна линия – мочить в сортире всех оппозиционеров, она сегодня доминирует. Вторая линия – идти на переговоры, находить компромисс, но пока эта линия в загоне. Она есть, я знаю людей, которые отстаивают такие взгляды, которые готовы к этому процессу, но они сегодня не делают погоду, они пока на втором плане. А на первом плане сегодня воинствующие.
«АиФ»: -Значит сейчас власть к переговорам не готова. Что же тогда будет предпринимать оппозиция?
Г.Г.: - В первую очередь, мы не будем снижать своей активности. В ближайшее время начнется подготовка массовой акции, мирной, законной, абсолютно конституционной, которая, скорее всего, состоится 9 декабря. Мы сейчас определяемся с датой. Я думаю, что на этот призыв откликнутся не менее 150-200 тысяч человек. Скорее всего, мы будем дополнять сценарий, может быть, это будет сочетание с «Концертом свободы». Что касается октября, то, безусловно, после выборов будет ряд публичных акций, какие-то акции мы проведем и в ноябре. Но они будут носить характер региональных событий, потому что нужно не только в Москве работать, надо работать и в других крупных городах и регионах России. Сейчас мы завершим выборы Оргкомитета и, объединив усилия, уже составим четкий план действий.
Пока мы способны делать эти протесты мирными и конституционными, но это пока. Если власть считает, что мы и есть исчадие зла, они ничего не понимают. Потому что, если сейчас те люди, которые объявлены врагами народа, уйдут из протестного движения, освободившуюся нишу немедленно заполнят радикалы, и тогда мало никому не покажется. Многие в Кремле это прекрасно понимают. Так давайте объединим усилия и сделаем так, чтобы этого не произошло, но не зажимом критики, не подавлением оппозиции, не попыткой выгнать людей с улиц и разогнать их по кухням, чтобы они там ворчали, а теми реальными реформами, которые позволят устранить сегодняшний конфликт. Но к этому они пока не готовы.
О будущем России
«АиФ»: - А в целом, как Вы считаете, по какому пути будет развиваться Россия в ближайшие годы, что нас ожидает?
Г.Г.: - Есть два варианта: оптимистический и пессимистический. Пессимистический вариант – загоняется весь протест в угол, репрессии, разгоны, водометы. Вы знаете, что изобретен дерьмомет для разгона демонстраций? Есть машины, которые особо пахучие, неприятные вещества разбрасывают на толпу. Кстати, это наше изобретение, его запатентовали. Говорят, что уже заказы пошли. Это пессимистический сценарий – загоняется вглубь протестное движение, превращается в какие-то уродливые формы, Россия взрывается и исчезает как государство.
Есть оптимистический вариант. Он сегодня выглядит достаточно маловероятным, но тем не менее, вдруг во власти придут к рулю силы, настроенные на спасение страны. Мы начинаем диалог, договариваемся до серьезных политических реформ, и весь конфликт переходит в русло парламентской демократии в новом парламенте, избранном по новым правилам. Тогда у нас есть шанс стабилизировать политическую ситуацию и дать России шанс на будущее. Вот главное, все остальные являются подвариантами этих вариантов.
«АиФ»: - Геннадий, сегодня как никогда человек постоянно вынужден делать выбор в жестких условиях: между правдой и неправдой, выгодой и верностью себе. Что вам помогает сохранять смелость и не жалеть о сделанном в таких ситуациях?
Г.Г.: - Я всегда был идейным. Я пришел за идеей в КГБ работать. Из-за отсутствия идеи оттуда и ушел. Я не вступал в воровские сообщества, которые давали быстрое гигантское обогащение, потому что считал, что воровать нехорошо. Я пришел в Думу для того, чтобы пытаться изменить страну. Я мог сделать блестящую карьеру в этой власти, мне предлагали. Я считаю, что мы рано списали идею в утиль. Человек иногда не может выйти из игры. Мне сейчас сложно выйти из игры, даже если бы я хотел. Но я считаю по-другому. Допустим, разрушили наш семейный бизнес, я потерял мандат депутата, но я прекрасно понимаю, что когда начнется, не дай Бог, в России этот процесс разрушения, мы все равно все потеряем. А сейчас пусть я потеряю один, но мы получаем шанс сохранить Россию для всех остальных. Это, может быть, звучит пафосно, но это так. Если мы сохраним Россию, то все будет нормально. А если не сохраним, то какая разница, потерял я в 2012 году, или потеряю в 2015-2017. Не имеет значения. Эта отсрочка в 3-4 года ничего мне лично не даст. Я не хочу жить сегодняшним днем, я хочу жить интересами детей и внуков, а это долгосрочная перспектива, это десятилетия. И в этих десятилетиях при нынешнем развитии ситуации, если их не поменять, я не вижу никакой исторической перспективы, нет ее там. Либо мы выстраиваем ситуацию, при которой наши дети и внуки получают в исторической перспективе нормальную страну, либо спасайся, кто как может.
Смотрите также:
- Михаил Добкин: на Украине модно быть «патриотом» и не модно — человеком →
- Геннадий Гудков: «Хоть чучелом, хоть тушкой, но к власти я приду» →
- Буйных мало! →