Павел Медведев о росте тарифов, инфляции и перспективах рубля. Онлайн

Ведущий конференции: Добрый день, дорогие друзья! Меня зовут Елена Трегубова. Мы находимся в пресс-центре «Аргументы и факты». Сегодня у нас в гостях известный экономист, бывший финансовый омбудсмен Павел Алексеевич Медведев. Здравствуйте, Павел Алексеевич. Медведев Павел Алексеевич: Здравствуйте. Ведущий конференции: Павел Алексеевич, мы хотели бы поговорить об инфляционных рисках, росте тарифов ЖКХ, позиции рубля и о нашей внутренней экономике. Сегодня президент выступил с бюджетным посланием, в котором рассказал о бюджетной политике на следующие 3 года. Путин дал правительству 3 месяца на то, чтобы его требования были выполнены. Как Вы думаете, можно ли это всё: его майские указы, поручения, требования – решить за такой короткий срок? Не будет ли из-за этого много недостатков? Медведев Павел Алексеевич: Очень трудно. Но он сказал ключевую фразу – выполнить его поручения нужно за счёт перераспределения ресурсов. Если разумное распределение ресурсов будет осуществлено, то можно будет начать выполнять его поручения. Чтобы их выполнить, мне кажется, нужны более существенные преобразования в социально-политической, экономической жизни. Ведущий конференции: В прошлых бюджетных посланиях, в частности в прошлом году, звучали различные инициативы, в том числе введение налога на роскошь, на недвижимость, которые в результате приняты не были. Есть ли вероятность того, что его пожелания, о которых он говорил сегодня, не будут реализованы и в этом году, будут откладываться в долгий ящик? Медведев Павел Алексеевич: Очень большая вероятность этого существует, к сожалению. Целый ряд законов объявляются важными и потом в течение многих лет на важности этих законов настаивают, а они всё не принимаются и не принимаются. Сейчас для меня самый актуальный закон – это закон о финансовом омбудсмене. Президент повелел к августу прошлого года представить вариант этого закона. Теперь очередная дата – 15 октября. Я не уверен, что к этой дате будет сделано. Ведущий конференции: Я недавно общалась с различными экспертами. Они ожидали, что в своём бюджетном послании президент будет говорить об ограничении роста тарифов ЖКХ. Это интересует не только экспертов, но и каждого россиянина. Многие считают эти тарифы необоснованными. В послании про ЖКХ не было сказано ни слова. Как Вы думаете, не будут ли тарифы расти быстрее инфляции? Медведев Павел Алексеевич: Я думаю, что будут расти быстрее инфляции до тех пор, пока не будут сделаны радикальные преобразования в этой области. Много лет уже говорят о том, что тарифы необоснованны, слишком быстро растут; разные законы предлагаются. Я был депутатом 22 года. Половину этого срока воду в ступе толкли по поводу законных ограничений роста тарифов. Мне кажется, что это обычная российская привычка – «искать под фонарём то, что потеряли за углом». «За углом потеряли» просто невероятную коррупцию в этой области, а «под фонарём» пытаются ограничить только самые внешние проявления этой коррупции – рост тарифов. Придётся пойти посмотреть, что творится «за углом». Ведущий конференции: А каков Ваш прогноз по поводу тарифов? Медведев Павел Алексеевич: Думаю, что в этом году в положенный срок рост будет ограничен каким-то числом, потом через некоторое время выяснится, что «не мытьём, так катанием» ЖКХ собирает большую сумму. Приём там такой: норма не растёт, то есть за каждый кубометр воды берут чуть-чуть больше, чем в прошлом году, а считается, что больше кубометров отпускается гражданину. За счёт этого с него берут больше денег. Гражданину ведь не безразлично, за что с него взяли больше денег. Он возмущается, жалуется, письма ходят туда-сюда, потом письма доходят до президента. Президент возмущается, и вся сказка продолжается заново. Ещё раз повторяю – проблема «за углом», там, где совершенно фантастическое воровство в этой сфере. Кстати, это воровство уже становится физически опасным. Настолько инфраструктура ЖКХ изношена, что как бы это не стало причиной катастрофы. Ведущий конференции: В своём послании президент говорил о стабилизации ситуации с инфраструктурой ЖКХ. Медведев Павел Алексеевич: Хорошо бы. Я очень на это надеюсь. К сожалению, очень много говорится. У меня есть знакомый предприниматель – наполовину француз, наполовину швейцарец. Я с ним дружу уже лет пятнадцать. Он пытается сюда привезти капиталы. Его позиция всегда была такая: «Да, конечно, у вас инвестиционный климат плохой, но мы уже 700 лет занимаемся инвестиционным климатом, а вы – сначала 5 лет, потом 7 лет». Последний его приезд был год назад. Он начал с того, что: «Вы всё говорите и говорите. Когда же вы что-нибудь начнёте делать?». Если президент меня слышит, то я призываю начать делать.

Не могу сказать, сколько это будет продолжаться, потому что в цене недвижимости есть составляющая, трудно прогнозируемая. Это настоящие расходы. И есть составляющие, которые прогнозировать вообще невозможно, – это взятки. Думаю, что взятки, откаты – это примерно половина стоимости недвижимости сейчас. 15 лет назад было несравненно меньше. Путин, борясь за инвестиционный климат, добьётся того, чтобы тех, кто ворует, сажали, а честных продвигали, в бизнесе помогали? Если это произойдёт, то, скорее всего, недвижимость не будет дорожать, во всяком случае, такими темпами. Но это очень трудная задача. Как её решить, не взявшись за дело, а продолжая говорить, я не знаю.

Раз уж мы заговорили про коррупцию, недавно и президент, и премьер говорили, что надо обязательно искоренять это зло. Это возможно?

Это возможно, но не раньше, чем мне вернут мою дачу. Это просто образцово-показательный случай. Есть мерзавец, который устроил эту продажу, и нет возможности его поймать, потому что невозможно сделать даже первые шаги – возбудить уголовное дело. Спрашивается, как ловить преступника, если невозможно возбудить уголовное дело? Мне кажется, что эти разговоры абсолютно абстрактны и даже заменяют реальные шаги. Так приятно посидеть в хорошем обществе и поболтать вместо того, чтобы работать в поте лица. Приходите ко мне, я расскажу, почему нельзя возбудить уголовное дело, почему разумный иск невозможно в суд подать, что мешает. Не хотите со мной разговаривать, идите к моему судье, он вам объяснит. Он не доволен своей позицией, потому что по учебнику он должен иметь право сделать одно, а реально он может сделать только совсем другое.

Дорогие друзья, время нашей пресс-конференции подходит к концу. Надеюсь, что наше интервью было вам полезным. Павел Алексеевич, спасибо, что пришли. Всего доброго!

Это был бы совершенно убийственный закон. Хочу обратить внимание на то, что использование валюты как средства платежа внутри России фактически запрещено, то есть в магазин с долларами вы прийти не можете, вы должны приходить с рублями, но запретить обмен валюты – это значит отрезать нашу экономику от внешнего мира. Это невозможно сделать, не закрыв границу. Закрыть границу уже нет физической возможности. Так что можно с долларами под подушкой спать спокойно.

Надо разложить сбережения на несколько кучек и хранить в разных валютах, включая рубль. Это абсолютно банальная часть совета. Чуть менее банальная и трудно исполнимая, сколько раз советовал людям, никогда не слушаются, – что тратить при этом. Деньги копят не для того, чтобы любоваться, а чтобы тратить. Так вот, тратить надо ту валюту, которая в данный момент кажется самой дорогой. Сейчас кажется, что евро очень высоко стоит, а вам надо купить холодильник. Продайте евро, купите холодильник в надежде, что, когда вам надо будет купить компьютер, подорожает доллар, тогда вы продадите доллары. Простые советские люди поступают ровно наоборот. Доллар проваливался, все сбывали доллары. Правильная стратегия, которая не каждый день приводит к успеху, но на длительных периодах времени это работает – продавать самое дорогое на настоящий момент.

Мне хочется надеяться, что из- под контроля не выйдет в том смысле, как она вышла из- под контроля в начале 90-х годов. Я такой страшной перспективы не вижу. Но 7–8 % – это очень реально и очень неприятно, в частности потому, что структура инфляции обычно не в пользу бедных людей. Дешёвые товары дорожают быстрее, чем дорогие, «Мерседесы» дорожают не так сильно, как хлеб. И те люди, у которых и так мало денег, оказываются, что называется, у разбитого корыта.

Есть несколько корзин, условно говоря, в которые вложены разные товары. Стоимость этих товаров оценивается периодически в течение года. У каждого человека своя корзина. Как я уже сказал, «Мерседесы» дорожают не так быстро, но далеко не в каждой личной корзине лежит «Мерседес», поэтому дорожает он или дешевеет, подавляющему большинству граждан безразлично. Так вот, у бедных граждан в их личной корзине лежат основные продукты питания: хлеб, растительное масло и т. д. Эта корзина для каждого человека своя, и она по-своему дорожает. У меня в округе были избирательницы, которые вели полный список всех расходов из года в год. По этим расходам можно было определить их личную инфляцию. К сожалению, она всегда оказывалась выше, чем та средняя, которая объявляется. Эта средняя инфляция, она как бы ничья, как средняя температура по больнице. По моим представлениям, она аккуратно считается. Это не значит, что каждый гражданин может считать, что это его личная инфляция. Это почти ничья личная инфляция.

А какие продукты подорожают в первую очередь?

Обычно дорожают более дешёвые. Власти пытаются сдержать рост цен на самый простой, самый дешёвый хлеб. Некоторое время цена стоит, как вкопанная, а потом подскакивает очень заметно, потому что, чтобы сделать хлеб, нужно нести определённые затраты. Если эти затраты не производятся, то этого хлеба не будет. Как при социализме, когда цены были стабильны, а в конце концов оказалось, что в магазинах нет ничего.

Если это будет только ограничение на рост тарифов, это может кончиться катастрофой, потому что воровать нужно столько, сколько раньше, а может быть, даже больше, но деньги для того, чтобы воду подать, трубу поменять, должны быть, поэтому Шанцев, губернатор Новгородской области, резонно сказал, что если не повышать тарифы, то даже тех сотрудников ЖКХ, которые сейчас обслуживают ЖКХ, не удастся удержать на работе, потому что им приходится платить по остаточному принципу. Что-то надо украсть, что-то надо действительно вложить в трубы, а то, что остаётся, им заплатить. Из чего же платить, если расходы растут, если воровство растёт?

В своём послании президент призвал ограничить перевоз прибыли наших компаний в офшорные зоны, потому что вопрос больной, много денег отправляется на Кипр, в другие офшорные зоны. Это реально сделать?

Реально, но опять-таки, если «за углом» искать. Президент много раз говорил, что нужно улучшить инвестиционный климат. Какой ключевой вопрос? Это защита собственности. Так сложилась судьба, что такой эксперимент сейчас на мне поставлен. У меня украли дачу вместе с землёй под дачу, сделали вид, что я её продал. Я сейчас защищаю свою собственность. Легально ничего нельзя сделать. Возбудить уголовное дело невозможно. Разумным образом в гражданский суд обратиться невозможно. Будучи 22 года депутатом, я встречался с мерзавцами и в судебной системе, и в полиции. Сейчас мне повезло фантастическим образом – я не встретил ни одного мерзавца, хотя разговаривал с очень многими людьми, адекватными, образованными. Самый младший офицер, с которым я имею дело, – младший лейтенант. Оказывается, культурный, образованный, заинтересованный в хорошем смысле в своём росте. Все понимают, что ситуация тупиковая, все передо мной извиняются, пытаются обмануть начальство не для того, чтобы нарушить закон, а чтобы выполнить закон. Не удаётся обмануть начальство, не удаётся выполнить закон. Не удаётся возбудить уголовное дело ни в 3 дня, ни в 10 дней, ни в месяц. Пока не вмешиваются какие-то неканонические силы, никакого продвижения не происходит. Я готов свой случай представить в качестве канонического. Все понимают: судья, начальник полиции, – что надо изменить, чтобы эта абсурдная ситуация была ликвидирована. Давайте это сделаем. Сначала для меня, потом в общем виде. И тогда можно будет сказать, что люди не захотят отправлять свои деньги в офшоры. Почему в офшоры? Потому что там деньги и собственность защищены. Если мы будем пытаться поставить механическую преграду перед этими людьми, просто уход денег будет дороже стоить. Общество больше потеряет. Нужно сделать так, чтобы не хотелось. Президент объясняет, как надо это сделать. Но мы почему-то этого не делаем.

Павел Алексеевич, хотелось бы поговорить по поводу пенсионной реформы. Президент сказал, что пенсионная реформа должна быть принята к 2014 году. Как Вы думаете, достаточно ли она проработана, достаточно ли она ориентирована на тех, кто сейчас получает пенсию, и тех, кто будет её получать потом?

Вопрос в инвестиционном климате. Мы хотим, чтобы для некоторой части населения, относительно молодого, появилась часть пенсии, которая происходит за счёт накопления. Но эти накопления надо где-то размещать. Размещение – это инвестиции. При каком инвестиционном климате мы хотим защитить эти накопления так, чтобы тогда, когда эти относительно молодые люди выйдут на пенсию, они бы за счёт этих денег действительно получили хорошие пенсии? Но если не будет инвестиционного климата, этим людям ничего нельзя обещать. А если им ничего нельзя обещать, то они сами и их работодатели будут стараться скрыть зарплату и отчислять в эти фонды поменьше. Поэтому все надежды за одним и тем же «углом». Инвестиционный климат и коррупция – близнецы-братья. Одного надо подавить, а другого – возвысить.

Росстат недавно отчитался, что за 5 месяцев этого года инфляция превысила на 50 % прогноз Минэкономразвития. В связи с ростом тарифов ЖКХ с 1 июля инфляция будет ещё больше. Эксперты говорят, что в 5–6 % она не уложится никак. Как Вы думаете, сколько может быть инфляция?

Боюсь, что в 5–6 % действительно не уложится. Похоже, что будет 7 %, если не 8 %. Будущее, как известно, видеть человеку не дано, поэтому я могу только предполагать, что инфляция в 7–8 % более правдоподобна. Опять-таки, в значительной мере оттого, что плохой инвестиционный климат. Отчего инфляция высока? Оттого что нарушается соответствие между деньгами, которые есть у населения, и товарами, которые есть в магазинах. Если несоответствие в пользу денег, тогда, естественно, должны вырасти цены на товары, иначе все товары выкупят, и что надо будет делать с остальными деньгами? Если хороший инвестиционный климат, построили новый завод или что-то такое сделали новое, появился новый товар против тех же самых денег, конечно, тогда цены, скорее всего, не вырастут. Если ВВП будет расти быстрее, чем он сейчас растёт (сейчас он даже до 2 % не доходит), тогда есть надежда на то, что инфляция будет ниже.

Немного странный вопрос, потому что покупка и продажа валюты Центральным банком позволяет управлять стоимостью рубля. Сейчас Центральный банк ведёт такую безразличную политику по отношению к стоимости рубля. Он хочет, чтобы рубль стоил столько, сколько он стоит. То есть, чтобы его цена определялась рынком. Опасно навязывать цену любому товару. Если долго настаивать на том, чтобы хлеб стоил столько, сколько он стоит сегодня, то через некоторое время окажется, что этот хлеб отсутствует, потому что только спекулянты его могут купить, а простые люди не могут. То же самое и с валютой. Если мы будем недооценивать доллар, то спекулянты начнут этот доллар правдами и неправдами покупать. Мы не сможем удерживать доллар на данном уровне, и эти спекулянты станут богаче, а мы – беднее. Так что вопрос можно ставить ровно обратно: если хочется, чтобы Центральный банк управлял стоимостью рубля в большей мере, чем сейчас, то наоборот, ему надо продавать и покупать валюту, чтобы влиять на стоимость рубля. Но он этого не хочет делать, и я это одобряю.

В связи с отпусками многие россияне, которые отправляются за границу, озабочены тем, что евро очень быстро растёт, недавно перевалил за 43 рубля. С чем это связано? И как быть тем, кто собирается в отпуск в июле – августе? Стоит ли покупать евро сейчас или ждать, когда всё-таки произойдёт падение?

Боюсь, что дождаться не удастся. Общая конъюнктура не в пользу рубля. Нефть стоит не так дорого, как надо было бы для того, чтобы рубль стоял высоко. Никакой катастрофы нет, нефть стоит больше 100 долларов за баррель. Это терпимо. Но не 120, как нам хочется. Если нефть стоит 120 долларов, тогда евро стоит дёшево. Кроме нефти, на евро ещё влияет отношение между долларовым экономическим миром и евромиром. Сейчас евро выигрывает относительно доллара. Поэтому доллар дорожает у нас не так быстро, как дорожает евро. Если есть возможность сейчас купить евро, надо купить. Если нет, то можно отказаться от поездки за границу. Для меня отказ от такой поездки – не очень большая беда, хотя последнее время я езжу за границу довольно часто, потому что в моей молодости вообще такой возможности не было и никто об этом никогда не мечтал. Поэтому, мне кажется, не очень страшная беда, если не удастся поехать за границу.

А то, что рубль слабеет, по-моему, это страшнее для экономики.

Это плохо, потому что наша экономика устроена плохо, она очень сильно зависит от покупки иностранных товаров. Идёшь в магазин, где продаётся электроника, без которой уже жить нельзя, даже холодильники, хотя часть из них производится на нашей территории, тогда мы не очень сильно зависим от евро, правда, детали приходится покупать за евро. Значительную часть товаров ширпотреба, значительную часть продовольствия приходится покупать за евро, поэтому это плохо. Если евро дорожает, то дорожает и наша жизнь.