Молоко — один из ключевых продуктов потребительской корзины россиян. Однако, если в ближайшее время ситуация в отрасли не улучшится, некоторым слоям населения придётся забыть вкус «молочки», ведь цены на неё сильно возрастут. Почему производство молока в России падает, какую помощь должно оказать государство, чтобы в корне поменять ситуацию — об этом и многом другом АиФ.ru рассказал председатель правления Национального союза производителей молока Андрей Даниленко.
Производство падает, импорт растёт
Наталья Кожина: Андрей Львович, производители молока говорят об очень тяжёлых для них временах, но на потребителе это пока никак не отразилось, прилавки забиты «молочкой» цены на любой кошелёк, так как всё-таки обстоят дела на рынке?
Андрей Даниленко: Что касается нас, производителей молока, то для нас ситуация — кризисная. Что касается потребителя, то он пока этого не ощущает. Это как с заболеванием. Когда мы подхватываем какую-то инфекцию, мы чувствуем заболевание только через несколько дней после заражения. К сожалению, я рассматриваю молочную отрасль таким образом — мы очень серьёзно болеем, но ещё не осознаём этого в полной мере. То есть проблемы, которые есть у производителей молока сейчас, потребитель почувствует через полгода – год. Но к тому моменту нанесённый ущерб будет значительно больше, чем если его предотвратить сегодня.
– О каком ущербе идёт речь?
– Мы сегодня 16 миллионов тонн молока сами производим и 8 миллионов импортируем. За этот год доля импортного молока увеличилась с 8 до 9 миллионов тонн, а наша доля уменьшилась с 16 до 15 миллионов. И этот процесс уменьшения продолжается. Это означает, что эти 9 миллионов тонн — это сухое молоко, пальмовое масло, продукты с консервантами, различными стабилизаторами, заменителями и т. д. То есть мы устойчиво движемся от свежей натуральной продукции, прошедшей минимальное расстояние от коровы до потребителя, к продукции, которая проходит огромные расстояния от Латинской Америки, Новой Зеландии. Хочешь не хочешь, она теряет свои полезные свойства в процессе этого длительного путешествия. Соответственно, в наш организм попадает всё больше продукции менее полезной, чем могла бы поступать. Для потребителя в долгосрочной перспективе это отразится на здоровье населения.
– Что будет с ценами на молочные продукты?
– Если ничего не делать, то мы упадём примерно до 10 миллионов тонн, что будет достаточно для производства свежих, качественных, но очень дорогих молочных продуктов, которые сможет себе позволить покупать либо среднестатистический человек в очень небольшом количестве (для детей, для души), либо очень богатые люди, которые могут себе это позволить.
«У нас кризис. Мы в такой ситуации ещё не были!»
– Какие конкретные шаги вы видите, чтобы ситуация в ближайшее время как-то изменила вектор?
– На прошлой неделе мы встречались с председателем правительства Дмитрием Анатольевичем Медведевым, обсуждали ситуацию. Мы составили список вопросов, которые требуют решения. Он дал десятидневный срок Министерству сельского хозяйства на принятие решения.
Вопросы очень простые. Мы сегодня имеем до 6 месяцев задержки по субсидиям, которые нам были обещаны. Представьте, если бы вам 6 месяцев не платили зарплату, был бы у вас энтузиазм, чтобы работать? По новым проектам не рассматривают субсидии вообще. Второй очень важный вопрос — это то, что кредиты у нас очень дорогие и слишком короткие по срокам. Нам нужно, чтобы кредиты были не на 8 лет, а на 15, и чтобы они субсидировались. Третий вопрос. Мы считаем, что надо навести порядок с фальсификатом и тем беспределом, который сегодня происходит — на полке можно увидеть как очень качественную продукцию, так и абсолютно некачественную. Мы в профессиональном сообществе знаем об этом, говорим, даём подтверждающие факты, но, к сожалению, при нынешней системе контроля эта задача не решается. Четвёртый вопрос — все страны мира регулируют цены внутри своего государства либо за счёт контроля над ценой, либо за счёт ограничения импорта, либо за счёт социальной помощи и пр. Молоко сегодня — самый массовый продукт в корзине каждого человека. Если мы не будем контролировать ценовую ситуацию в этом сегменте, то это будет плохо как для потребителя, так и для производителя, потому что любые резкие скачки цены негативно влияют на потребление.
– Андрей Львович, почему всё же ситуация дошла до такой крайней точки, как вы сейчас описали?
– Мне трудно давать оценку государству, но я воспринимаю государственный аппарат, как большое количество чиновников, отвечающих за определённые сектора и направления деятельности. К сожалению, в нашей отрасли до сих пор в Министерстве сельского хозяйства, а конкретно в Департаменте животноводства, нет понимания срочности ситуации. Вся отрасль говорит: «У нас кризис. Мы находимся в тяжелейшей ситуации. Мы в такой ситуации ещё не были». Отчёт Департамента животноводства гласит, что у нас всё хорошо, никаких проблем нет. Есть небольшое увеличение импорта, небольшое уменьшение собственного производства, но всё хорошо. Мы очень надеемся, что поручение председателя правительства всё-таки будет выполнено. Счётчик тикает, 10 дней ещё не прошло, но мы очень внимательно отслеживаем ситуацию. Как только пройдёт 10-дневный срок, будем узнавать, где же то, о чём мы договаривались.
Фермерское — значит хорошее?
– Премьер-министр недавно заявил, что Россия будет обеспечивать себя молочными продуктами, можно ли говорить, что кампании против литовских молочных продуктов и белорусских также направлены в помощь отечественным производителям, или это просто совпадение?
– Чисто теоретически, председатель правительства прав: мы по природно-климатическим условиям и по земельным ресурсам должны быть самыми крупными производителями молока в мире, но я уже рассказал, что реально существует на сегодняшний день.
Что касается Литвы и других стран, сегодня настолько много стран, имеющих избыточный объём производства молока, что, если точечно закрывать одну или другую страну, на общий объём поставок в Россию молочной продукции это не повлияет. С другой стороны, Россия не может поставлять молочную продукцию в Евросоюз. Потому что они ограничивают ввоз к себе. Это нормальное явление, когда государство защищает своих производителей. Обыватель не должен бояться этих сигналов, потому что ничего страшного в этом нет. Мы вообще должны больше волноваться за то, чтобы у нас был свой отечественный продукт, и требовать от государства и магазинов, чтобы на полках была своя продукция.
– Вы сказали, что на прилавках очень много фальсификата и некачественной продукции. Часто, чтобы обезопасить себя, покупатель берёт дорогие продукты. Например, фермерское молоко, которое в разы дороже обычного. Высокая цена — гарант высокого качества?
– К сожалению, существует и миф, что раз дорого, значит, хорошо, или если иностранное, значит, гарантированно хорошее. Мы должны понимать, что, если мы хотим, чтобы молочный продукт был свежим, вкусным, максимально полезным, он не должен двигаться на большие расстояния, он должен иметь относительно короткий срок хранения, и лучше, чтобы он был изготовлен производителем, у которого мощная рекламная кампания и конкретные заводы, которые давно работают, с определённой репутацией. Это должны быть те производители, которым страшно потерять репутацию. А когда мы хватаем продукцию каких-то однодневных компаний, потому что она дешёвая, — это неправильное решение. Когда мы покупаем очень дорогой продукт такого же маленького предприятия, которое пишет, что это продукты фермерские, от собственных коров, это тоже не гарантия того, что продукт качественный. Я иногда бываю на этих мелких заводах. Упаковка красивая, этикетка тоже, но, если бы вы увидели, в каких условиях этот продукт производится, вы не то чтобы не заплатили такие деньги, вы бы никогда в жизни с полки не взяли этот продукт. Вот эта мифология: фермерское — значит, надёжное или, наоборот, привезённое из какой-то экзотической страны, — это неправильный подход.