Евгений Примаков: правительство и чиновники вполне могут снизить цены. Как?

Статья по теме
Сергей Глазьев: Как бороться с инфляцией?
   
   

 

Рынок больше не главный?

Мировой кризис, болезненно затронувший Россию, наглядно показал: рынок не является единственным регулятором экономики. Необходимо вмешательство государства. Это относится и к области ценообразования, особенно в российских условиях: когда последствия монополизации стали одними из самых негативных в экономике. Да, власти создали ряд барьеров по предотвращению злоупотреблений крупного бизнеса, но лишь в отдельных рыночных нишах. А до общенациональной стратегии в области ценовой и тарифной политики ещё далеко.

Наше налоговое и в целом экономическое законодательство соответствует в основном сырьевой монопольной модели экономического развития. Даже в условиях весьма благоприятного внешнего спроса экспортёры-сырьевики и естественные монополисты получают огромные доходы, а производства, ориентированные на внутренний рынок, часто еле сводят концы с концами. Казалось бы, положение должна выправлять действующая практика образования тарифов на продукты и услуги базовых отраслей и естественных монополий. Однако этого не происходит. Достаточно сказать, что только с начала 2009 г. регулируемые властями энергетические, транспортные, коммунальные и иные тарифы выросли в среднем на 25%. И это случилось уже при начавшемся в IV квартале 2008 г. обвале промышленности и снижении реальных доходов населения.

Давление вверх

В последнее время энергетические монополисты усиливают давление, прикрываясь угрозой техногенного коллапса. Они требуют либо ускорения роста тарифов, либо прямых бюджетных вливаний на осуществление программ по реконструкции и возведению новых мощностей. Известна цена вопроса — не менее 47 млрд долл. Стало даже забываться, что главной составляющей плана по реформированию РАО ЕЭС было как раз избавление госбюджета от трат на энергостроительство, а все покупатели приватизированных компаний подписали обязательства об исполнении конкретных инвестиционных программ.

Нашим энергокомпаниям пора избавляться от привычки перекладывать свои проблемы на потребителей и налогоплательщиков. Тем более что положение энергетиков отнюдь не вызывает слезу. Рентабельность «Газпрома» на протяжении всех 2000-х годов переходила все разумные пределы, достигая 60%. Характерно, что, едва обозначилось сокращение доходности в текущем кризисном году, как «Газпром» стал добиваться увеличения тарифов на газ для промышленных предприятий в 2010 г. сразу на 26,5% и для населения — почти на 21%. Причём у наших корпоративных гигантов есть большие и до сих пор неиспользуемые внутренние резервы. К примеру, проверка Счётной палатой Третьей генерирующей компании оптового рынка электроэнергии выявила, что из 81 млрд руб., которые были получены при реформировании РАО ЕЭС и предназначались на реализацию инвестпрограмм, 29 млрд ушло на покупку акций непрофильных компаний. Поэтому необходимо усилить контроль со стороны представителей государства — а они имеются во всех крупных энергокомпаниях — за целевым использованием финансовых средств и оптимизацией бонусных программ. Что может снизить тарифы?

Например, массовый переход к режиму энергосбережения. Энергоёмкость отечественного ВВП в 3-4 раза выше, чем в европейских странах, сходных с нами по климатическим условиям. Конечно, внедрение энергосберегающих технологий требует значительных затрат, однако большинство проектов окупится менее чем за три года, а российская промышленность, по экспертным оценкам, сможет экономить по 14 млрд долл. ежегодно. К сожалению, далеко не все предпринимательские структуры готовы к серьёзным инвестициям в энергосберегающие программы. А ведь именно энергоэффективность могла бы стать опорной точкой в деле перевода всей российской экономики на инновационные рельсы.

   
   

Крайняя робость государства проявляется в регулировании цен на продукты нефтегазопереработки. Постоянный рост цен на бензин ежедневно ощущают миллионы владельцев транспортных средств. Наши нефтяные монополисты не устают убеждать, что снижению цен на заправках препятствуют конъюнктура мировых цен на углеводороды и привязанная к ним экспортная пошлина, а также установленный в России размер налога на добычу полезных ископаемых. Но возникает законный вопрос: почему в Соединённых Штатах Америки вслед за значительным удешевлением нефти розничные цены на бензин к декабрю 2008 г. упали более чем в 2 раза, достигнув в ряде штатов отметки в пересчёте на российскую валюту 12-13 руб. за литр? Ничего подобного не произошло в России. Скорее наоборот — некоторое снижение розницы с 22-23 руб. до 20-21 руб. за литр бензина в тот период, когда нефть на мировом рынке подешевела в 4 раза, было компенсировано в течение нескольких месяцев стремительным взлётом цен на топливо от 30 до 60%. Весьма показательно для нашей действительности, что всё это произошло вскоре после известных налоговых послаблений, предоставленных предприятиям нефтяной отрасли. Как известно, предпринимаются попытки регулирования цен на бензин и другие нефтепродукты через антимонопольную политику. Однако её инструментарий ограничен. Выход может быть найден по образцу Германии, обеспечившей прозрачность структуры цен и предоставившей антимонопольному ведомству право при подозрительных колебаниях цен сначала возвращать их на место, а затем уже проводить расследование. При наших темпах расследования и исполнения судопроизводства ущерб, наносимый монополистами экономике, может принять угрожающий характер.

Заслон посредникам

Невозможно обойти вниманием вопросы ценообразования в отраслях и секторах экономики, ориентированных на потребительский рынок. Особую озабоченность вызывает ситуация с постоянным ростом цен на фармацевтическом рынке. Здесь, как, может быть, ни в одной другой области, сказывается неимоверное число посредников при продаже лекарств. В этой связи хотел бы сказать, что Торгово-промышленная палата России совместно с Национальным институтом развития РАН подготовила документ «Концептуальные подходы к формированию государственной политики цен в РФ». Согласно этому документу, посредники там, где они необходимы, должны по пути к потребителю действовать в ценовых коридорах. Выход за их пределы чреват серьёзными штрафами. Что касается «паразитических звеньев», то они должны быть вообще исключены из цепочки «производитель — потребитель». Предлагается создать специальный государственный орган для контроля.

Вопреки мировым тенденциям потребители в России не замечают не только снижения, но даже стабилизации цен на продовольственные товары. Одновременно сельхозпроизводители нередко сталкиваются с крайне низкими закупочными ценами на свою продукцию. Так, в сентябре — октябре за тонну алтайской пшеницы 3-го класса платили сумму, не превышающую себестоимость. В этой ситуации вполне оправданны надежды крестьян на закупочные интервенции. Но, к сожалению, первые деньги за урожай-2009 аграрии начали получать только поздней осенью, да и сама сумма выделенных бюджетом средств недостаточна. Кстати, закупочные интервенции следует распространить и на другие сельхозпродукты — молоко, мясо, масло. Если говорить о жилищном строительстве, то первейшее условие снижения цен на жильё (и, следовательно, повышение его доступности) лежит в плоскости преодоления коррупции. Показателен в данной связи такой пример: когда в середине этого года было заявлено, что государство готово выкупить жильё по 30 тыс. руб. за 1 квадратный метр, началась невообразимая шумиха: это невозможно, таких цен нет и быть не может. Однако уже в сентябре в 70 из 83 регионов сделки пошли по цене ниже 30 тыс. руб.

Подытоживая вышесказанное, мне хотелось бы подчеркнуть необходимость признать полную несостоятельность ещё бытующих суждений о ненужности, даже вредности государственного вмешательства в ценообразование. Известно, что оно осуществляется и в зарубежной практике, несмотря на господствующие идеи о необходимости непременного соблюдения рыночных свобод.

P. S. Подробнее — в материалах Всероссийской конференции «Эффективная ценовая и тарифная политика».

Смотрите также: