Однако и нерешённых проблем предостаточно как в целом по России, так и на региональном уровне. Пути их преодоления совместно искали онкологи из всех уголков нашей страны, съехавшиеся в Ростов‑на-Дону на II Онкологический форум юга России, приуроченный к 85‑летию Ростовского научно-исследовательского онкологического института.
Невесёлая статистика
По словам главного онколога Минздрава России, директора РОНЦ им. Н. Н. Блохина, д. м. н., профессора, академика РАН Михаила Давыдова, смертность от онкологии в нашей стране в два раза выше, чем в США, и это при том, что заболеваемость в России в два раза ниже. Проблема столь печальной статистики, по мнению Михаила Давыдова, в несовершенстве нашей системы страховой медицины, где работают частные страховые компании. В результате лишь около 5% больных в стране могут бесплатно получать качественное лечение на уровне мировых стандартов.
«Что, у нас непрофессиональные врачи? – задаётся вопросом главный онколог страны. – Ничего подобного! И лучшие технологии есть, и препараты хорошие. Некоторые направления даже лидируют в мире. Но сколько больных этим могут пользоваться, если с кадрами на периферии ситуация, можно сказать, неадекватная и очень напряжённая. Не то что не хватает истинно грамотных врачей, а и вообще онкологов».
Среди прочих проблем онкологии Михаил Давыдов назвал отсутствие чёткой маршрутизации онкобольных: «Нет ясного понимания, как заболевший раком пациент попадает в федеральный центр. Как правило, это происходит самотёком. И в большинстве случаев пациенты – обладатели уже запущенной формы рака. Время теряется из-за очередей в поликлиниках и бесконечных направлений в разные инстанции. Зачастую больные перескакивают через все «круги ада» и обращаются в федеральные центры напрямую. Однако такое обследование и лечение платное, так как ОМС в этом случае деньги не выделяет».
Крупной сетью рыбу не поймаешь
Как отметил Михаил Давыдов, степень запущенности онкобольных – самый наглядный показатель неблагополучия. А в России ежегодно заболевают раком около 300 тысяч больных, из них каждый третий умирает в течение первого года с момента постановки диагноза. «В стране нет ни одной общей скрининговой программы на госуровне. Разве что по отдельным направлениям, например, раку молочной железы или определению простат специфического антигена у мужчин», – констатировал главный онколог Минздрава.
Проводимая у нас диспансеризация не может эффективно выявить рак. Она скорее, по словам Давыдова, напоминает ловлю рыбы крупной сетью, поскольку не в состоянии обнаружить рак в начальной стадии, доклиническую его форму. Выявить онкологию способен скрининг, проводимый специальными методами осмотра, а не ответы на вопросы о наличии жалоб у пациента.
Есть подвижки…
Впрочем, что касается скрининговых программ по раку молочной железы, то здесь профессор Давыдов отметил подвижки: около 60% женщин сегодня выздоравливают, а ещё лет десять назад шла на поправку лишь каждая третья.
Улучшилась ситуация и с получением обезболивающих: процедура их выписки упростилась. Однако по сравнению с западными странами наши пациенты таких препаратов получают в десятки раз меньше, сетует главный онколог Минздрава. Печалит его и то, что, если в медучреждении нет условий безопасного хранения наркотических обезболивающих, многие заведующие стараются не брать их вовсе.
«В некоторых базовых дисциплинах тоже есть достижения, – отметил Михаил Давыдов. – В области хирургии, например, российская онкология лидирует. Но она привязана к терапевтической части, а вот здесь провал, по крайней мере в радиологии, которая очень дорога и требует особой поддержки. А меж тем 20% лечения в онкологии приходится на радиологическую базу. Это сложнейшая наука, гигантский раздел лекарственного лечения: противоопухолевые вакцины, таргетные радиофармпрепараты. Но современную лучевую терапию может получать очень ограниченное число людей, потому что расчёты на наличие передового оборудования в Минздраве не соответствуют никаким мировым цифрам».
«Увы, Россия не может сегодня похвастаться достижениями в этой области, – вторит коллеге руководитель коммерческой службы Федерального центра по проектированию и развитию объектов ядерной медицины Ринат Валеев. – Есть регионы, где ядерная медицина вообще никак не представлена. Это видно хотя бы по тому, как востребованы радиофармпрепараты, выпускаемые в стране, в том числе и нашим предприятием. Возьмём, к примеру, ЮФО. По сути, только Ростовский онкоинститут использует нашу продукцию – препараты на основе стронция, которые широко применяются для паллиативного лечения метастазов костной ткани. А меж тем в регионе, где проживают более десяти миллионов человек, теперь вот ещё и Крым прибавился, ситуация с онкозаболеваниями очень серьёзная».
Что же касается диагностических фармпрепаратов, то, по словам Рината Валеева, с ними в стране неплохая ситуация. Они используются в основном в так называемой однофотонной эмиссионной компьютерной томографии (ОФЭКТ) и позитронно-эмиссионной томографии (ПЭТ). Правда, очень эффективное ПЭТ-исследование применяется пока недостаточно.
«Во многих странах ПЭТ давно вошла в практику при раннем обнаружении рака. Ведь она позволяет увидеть даже единичные клетки в организме, которые гораздо проще убить и сделать человека здоровым. А у нас же находят рак в лучшем случае на 2–3‑й стадии, что требует во много раз больших финансовых и материальных затрат на лечение», – говорит Ринат Валеев. Он привёл в пример такую далеко не передовую страну, как Болгария, где проводится 10–12 ПЭТ-исследований на тысячу человек в год. В России же – 3–4. Направление радионуклидной диагностики in vitro тоже пока не имеет тенденций к развитию.
Будущее онкологии
Что ждёт онкологию в будущем? Об этом рассказал руководитель отдела биологии опухолевого роста НИИ онкологии им. Петрова, д. м. н., профессор Евгений Имянитов. По его словам, в ближайшем будущем главная роль в предотвращении заболевания будет отводиться так называемому полногеномному секвенированию – расшифровке информации, заложенной в генах. «Это действительно одно из главных событий века, – заверил профессор Имянитов. – Благодаря полученной информации можно будет легче выявлять носителей геномных мутаций, а значит, легче заниматься профилактикой, подбирать индивидуальное лечение. Уже сегодня профилактическое удаление молочной железы, яичников, щитовидной железы – почти ординарное событие для развитых стран Европы и Америки».