Лауреат Государственной премии СССР, создатель собственной научной школы, по итогам конкурса Российского фонда фундаментальных исследований признанной ведущей в нашей стране, она стала автором целого ряда научных разработок, благодаря которым сегодняшние акушерство и гинекология совсем не такие, какими были 50–60 лет назад.
Первопроходец
Наталия Лескова, «АиФ-Здоровье»: Галина Михайловна, правда ли, что именно ваши разработки послужили основой создания новой клинической дисциплины – перинатологии, которая сегодня известна всем и каждому?
Галина Савельева: Я бы не стала говорить, что благодаря мне. Конечно, трудился целый коллектив единомышленников. Когда я только пришла в профессию, наблюдение за беременностью происходило совершенно иначе, чем сейчас. Не было никакой диагностической аппаратуры, даже УЗИ не делали. Невозможно было достоверно узнать, какой массы будет плод, из-за этого часто возникали осложнения в родах. Приходилось принимать экстренное решение о кесаревом сечении, а щипцы тогда были тяжеленные, что увеличивало опасность родовых травм.
Понимая, насколько подобные осложнения нежелательны, мы занялись разработкой принципиально новой методики – так называемой краниоцеребральной гипотермии, позволяющей реанимировать детей, которые рождались с тяжёлой кислородной недостаточностью. Эти дети оживали буквально на глазах, их невозможно было узнать. Для меня это стало настоящим чудом. Эту методику мы применяем по сей день, хотя с тех пор она значительно усовершенствована.
– За эту работу вы и получили Госпремию?
– Мы получили Госпремию за целую серию такого рода работ – например, первыми в стране мы стали изучать кислотно-щелочной биохимический показатель состояния плода. Разработали систему новорождённых, родившихся в асфиксии. Так постепенно сформировалась новая дисциплина в акушерстве – перинатология, которая развивается и даёт замечательные результаты.
На грани волшебства
– А премии правительства РФ вы за какие работы получали?
– В основном за разработки в области гинекологии. Здесь мы тоже были во многом первыми: начали практиковать лапароскопию в 31‑й городской больнице Москвы, где я преподаю на кафедре и работаю по сей день. Это было тогда не просто новинкой, а чем-то на грани волшебства.
Затем на нашей кафедре был разработан принципиально новый метод прекращения кровотечения в матке, которое часто возникало вследствие операции. Чаще всего это были фибромиомы, которые требовали удаления матки или её части. Однако было ясно, что операция эта сложная и женщина рискует погибнуть на операционном столе от её последствий – прежде всего, от кровотечений. Надо было добиться того, чтобы это было бескровно. Мы научились проводить так называемую эмболизацию маточных артерий, когда с помощью специальных эмбол закрывается кровоток региональных сосудов. Когда мы стали проводить эту процедуру, то увидели, что частично удалённая матка значительно уменьшается в размере, сокращается, и задумались: а нельзя ли использовать эмболизацию вместо удаления органа? И пришли к выводу, что в некоторых случаях, когда нет угрозы развития онкологического процесса, это возможно. Мы стали сохранять орган. Мало того, у молодых женщин, которым раньше радикально удаляли матку, мы сохраняли детородную функцию. Эти женщины стали беременеть и нормально рожать.
– Ещё одно чудо!
– Да, сейчас родилось уже больше 250 детей от таких женщин, которым удалось сохранить матку. Они приходят, наблюдаются, дети растут. Старшему сейчас 14 лет.
Не навреди!
– А ещё вместе с учениками вы разработали такой популярный сегодня метод диагностики, как гистероскопия…
– Это неинвазивный метод осмотра полости матки с помощью прибора – гистероскопа. Мы много лет мечтали научиться заглядывать в матку во время беременности, но считалось, что это невозможно А потом появилось интересное предположение – что если вводить в матку прозрачный пузырь, раздувать матку и осматривать стенки? Сейчас такой аппарат доведён до совершенства и повсеместно используется в гинекологии. А тогда мы оказались первыми.
– Гистероскоп используется только для осмотра беременных?
– Сейчас уже далеко не только. Очень часто мы имеем дело с разного рода гинекологической патологией. Обращаются к нам и женщины пожилого возраста, самой пожилой было под девяносто. К сожалению, нередки случаи, когда они приходят от своих районных гинекологов, которые на УЗИ что-то увидели – и сразу направили женщину на операцию по удалению матки. А мы провели исследование и поняли, что операция совершенно не нужна. Там были обычные спайки. Сегодня разработаны различные щадящие технологии: в некоторых случаях показано прижигание слизистой матки, когда можно специальными приборами её содержимое аккуратно удалить, а орган оставить сохранным.
– Однако среди ваших коллег распространено мнение, что женщинам немолодым сохранение репродуктивных органов ни к чему. Как вы к этой точке зрения относитесь?
– Резко отрицательно! Операция – это всегда травма, а для пациенток немолодых тем более опасная, ведь они, как правило, имеют целый ряд отягощений по здоровью. Если есть возможность операции избежать, то это всегда лучше. Логика «удалим на всякий случай» совершенно неверна, особенно в наше время, когда существует вся необходимая диагностическая аппаратура. Если мы видим, что опасности развития рака нет, всегда стараемся сохранить орган. Тем более если речь идёт о женщинах репродуктивного возраста, а таких немало. Воспользуется она возможностью стать мамой или нет – это её дело. Важно эту возможность сохранить. Причём важно не только в плане родов. Это важно для женского психологического комфорта и хорошего душевного самочувствия.