Об этом размышляют сегодня заместитель председателя Комитета Государственной думы по охране здоровья Олег Куликов, заместитель председателя Комитета Государственной думы по образованию Ирина Мануйлова, врач и юрист, главный консультант Лиги защиты пациентов Марина Зубкова.
Охрана тайны
По данным Минздрава, только за один учебный год на уроках физкультуры из-за внезапной остановки сердца умирают от 6 до 12 школьников. Почему происходят такие случаи?
Ирина Мануйлова: Раньше ребёнок при поступлении в школу обязательно проходил медицинский осмотр, и родители предоставляли медицинскую справку о состоянии его здоровья. Сегодня медицинская справка перестала быть обязательным документом при поступлении в школу. Школы вышли с инициативой вернуть эту норму. Да, есть действующий федеральный закон о защите персональных данных. Но учитель уже работает с персональными данными и несёт ответственность за сохранность этой информации. Тут он получит лишь дополнительную информацию о состоянии здоровья ребёнка. Она тоже подпадает под категорию тайны. Но это не праздное любопытство педагогов.
Наши педагоги оказываются сегодня в ситуации полной неожиданности, когда у ребёнка, например, возникают эпилептические приступы, а о том, что он болен, никто в школе не знает.
В каждом случае гибели ребёнка были свои причины. Но, для того чтобы исключить эти случаи, должны быть приняты общие правила. Первое: детей надо систематически обследовать. Второе: информация о состоянии здоровья ребёнка должна быть доступна учителю физкультуры. Третье: у ребёнка должно быть право, когда он почувствовал себя плохо, прийти к медработнику и взять освобождение от физкультуры.
Что делать, если медработника в школе нет? Тогда такое решение должен принимать учитель физкультуры. Другое дело – готов он к этому сегодня или нет? Когда я училась в пединституте, для нас минимальная подготовка по медицине была обязательной. К сожалению, сегодня эта практика почему-то ушла. К ней нужно возвращаться. Это позволило бы учителям увидеть, когда малыш или подросток действительно чувствует себя плохо.
Марина Зубкова: Я согласна, что каждый смертельный случай – это особый случай. Часто это недообследованные дети с редкими патологиями. Есть много заболеваний, которые могут привести к синдрому внезапной смерти. И учителя в этом не виноваты.
Вопрос кадров
Марина Зубкова: У нас не хватает медицинского персонала ни для школ, ни для детских садов… Я по первой специальности – врач-педиатр, думаю, что в учебных учреждениях у нас, к сожалению, работают не самые квалифицированные специалисты. Наверное, их не обучают тому, что есть особенные дети, которые теперь могут учиться в обычных школах, не обучают, как правильно себя вести с такими детьми и как им помочь.
Я считаю, что в каждом учебном учреждении должен быть медицинский кабинет, чтобы каждый особенный ребёнок мог знать, что он получит там помощь. Дети-диабетики, например, умеют сами и сахар померить, и подколоть инсулин, но, к сожалению, у них нет для этого условий в школе, и это плохо.
Олег Куликов: Два года назад был издан приказ Минздрава «Об утверждении Порядка оказания медицинской помощи несовершеннолетним, в том числе в период обучения и воспитания в образовательных организациях». Этот приказ определяет, какое количество детей должно приходиться на одного врача в учебном учреждении: в яслях – 180–200 воспитанников, в детских садах – 350–400, в школах – 1000 учеников. К каждому врачу должна быть прикреплена медицинская сестра. Отсюда понятно, сколько нам нужно врачей и сестёр. У нас в школах учатся примерно 10 миллионов детей. Значит, нам надо не менее 10 тысяч школьных врачей и столько же медицинских сестёр. Но мы и так имеем дефицит участковых педиатров почти 50%. А в сельских районах, дай бог, есть один участковый педиатр на районный центр. Нам надо несколько лет, чтобы реально насытить наши школы медицинскими кадрами.
Этот же приказ предусматривает, что при школах должны быть открыты медицинские кабинеты. Ответственность за открытие кабинетов возлагается не на органы здравоохранения, а на органы образования и на исполнительную власть. А где взять финансирование, если в этом году в стране было ликвидировано 7 детских санаториев как для детей инвалидов, так и для детей после сложных заболеваний, которые должны проходить реабилитацию?
Ирина Мануйлова: Раньше у нас многие медработники, особенно в детских садах, находились в штатах образовательного учреждения. Но вставал вопрос: как проходить повышение квалификации? Как получить дополнительные льготы? Если доктор работал в системе образования, право на льготы как медик он терял. И вопрос контроля. Директор школы не может проконтролировать качество работы медицинского работника. У него для этого нет квалификации. Поэтому было принято решение, что школа предоставляет медицинский кабинет, оснащает его, а врачи и медсёстры находятся в штате учреждения здравоохранения.
Избыточные нормы
Ирина Мануйлова: Еще одна коллизия, с которой мы сегодня имеем дело, – это то, что согласно приказу Минздрава в учреждениях дополнительного образования также должен присутствовать медработник. В учреждение дополнительного образования наши дети приходят на 2–3 часа. И совершенно точно, если ребёнок себя плохо чувствует, на занятие в кружок он не пойдёт.
Хотя тут следует выделить всё, что связано со спортивным направлением. Там безопасность ребёнка именно в силу физических перегрузок должна быть обеспечена присутствием медицинского работника. Я думаю, исправить недостаток за счёт внесения соответствующих поправок вполне возможно. Избыточные нормы нужно убрать.
Что же касается школ, действительно, обязанность подготовить медицинский кабинет закреплена за образовательной организацией. Существует довольно жёсткий норматив, который предполагает и наличие двух комнат, и определённые покрытия стен, пола и средовой режим… Самое скромное оснащение будет стоить порядка 120 тысяч рублей. Сумма для многих школ серьёзная. Поэтому малокомплектным школам из сельской местности есть смысл заключать договор о медицинском сопровождении с тем медицинским учреждением, которое находится рядом.
Об инклюзивном образовании
Ирина Мануйлова: В новом законе об образовании мы дали родителям право решать: либо отдать особого ребёнка в специализированную школу, либо направить в обычную на условиях инклюзивного образования. Мера ответственности за принятое решение в первую очередь ложится на родителей. Но система образования должна быть готова к приёму таких детей. Нам нужно определить, какие учреждения будут реализовывать модель инклюзивного образования.
Такое образование во всех без исключения школах – это утопия. Оснащение школы для реализации инклюзивного образования в разы дороже. Школы, где обучаются дети с патологиями, в соответствии с приказом Минздрава требуют более серьёзной комплектации медицинскими кадрами, там должен быть не просто врач общей практики, а нужны узкие специалисты, знающие проблемы поражения нервной системы, опорно-двигательного аппарата… Но сегодня, когда мы в целом испытываем дефицит медицинских кадров в системе здравоохранения, школа, к сожалению, получает специалистов по остаточному принципу.
Проблему надо озвучивать
Олег Куликов: Медицинские кабинеты в школах мы должны приравнять к дневному стационару. Они должны иметь инсулин, препараты для больных эпилепсией, препараты для детей с закрытой формой туберкулёза… На школьном враче лежит обязанность следить, чтобы в школе было и лечебное питание, и диетическое.
Сегодня не поднимался ещё один важный вопрос: стоматологическая помощь детям. 90% школьников выпускных классов имеют кариес зубов. Надо, чтобы стоматолог тоже был закреплён за несколькими школами. Потому что вовремя вылечить зубы – значит, спасти ребёнка от заболеваний пищеварительного тракта.
К сожалению, по итогам работы нашего здравоохранения, мы сейчас не можем сказать, что всё лучшее у нас в стране предоставляется детям. Мы ещё в начале пути, и наши медкабинеты при учебных заведениях пока не являются дневными стационарами.
Ирина Мануйлова: Мы, депутаты Госдумы, не можем повлиять на Минздрав, не можем изыскать дополнительные средства, но, если мы не будем озвучивать проблему, не будем её поднимать, она никогда не решится.