Жора Крыжовников: мы понимаем, что были счастливы, только потеряв счастье

Почему караоке?

Жора Крыжовников: Наш фильм, названный по песне Григория Лепса «Самый лучший день», — музыкальное кино, в котором герои поют везде и всегда. Мы его назвали караоке-комедия, потому что в те моменты, когда, как нам кажется, можно подпеть, будут появляться титры со словами песен. Мы принципиально не писали новую авторскую музыку для фильма. Там звучат проверенные временем ­караоке-хиты.

   

   

Я люблю советское кино, особенно комедии. И для того, чтобы проложить мостик туда, мы пригласили Михаила Боярского (икону советской музыкальной комедии), Инну Чурикову, Елену Яковлеву. Чтобы родители главных героев были близкие, почти родные люди. Главного героя, непутёвого сотрудника ДПС, играет Дмитрий Нагиев, который в момент «отрыва» поёт песню «Самый лучший день». Она о состоянии человека, который не знает, как и все мы, когда этот «самый лучший день» был. Чаще всего мы понимаем, что были счастливы, только потеряв счастье, как в песне: «Этот день заходил вчера».

Владимир Полупанов: По вечерам столичные караоке-клубы забиты под завязку. С чем вы связываете популярность караоке?

— Музыка — самое сильное из искусств. Она не требует перевода, даже когда песня на иностранном языке: тебе всё равно понятно — радуется человек или грустит. Мне рассказали историю о том, как от человека ушла жена. И теперь он на каждой дружеской попойке в определённый момент встаёт и поёт песню «Ах, какая женщина». Он изливает эту боль расставания в песне. Бродский говорил о том, что стихи помогают артикулировать неназванное. Песня — это музыкальная поэзия, которая помогает нам называть то, что мы чувствуем. Поэтому и караоке — это не боулинг, который был популярен и вдруг исчез, а форма, как бы пафосно это ни звучало, некой духовной жизни. Пусть неумелой. Петь в караоке иногда очень стеснительно. И в преодолении этого барьера — когда поёшь, как можешь — есть что-то психотерапевтическое.

— Как вам удалось заполучить Инну Чурикову, которая избирательно подходит к ролям?

— Видимо, что-то совпало, прежде всего, как мне кажется, чувство юмора. Мы эти 2 часа, в течение которых обсуждали сценарий, много смеялись. Ещё ей понравилось, что на роль её мужа мы пригласили Михаила Боярского. Они вместе никогда не снимались и по­знакомились на моих глазах во время съёмок. Несмотря на то что Чурикова гениальная актриса и текст у неё начинает звучать с первой фразы, тем не менее она несколько раз проходила одну и ту же сцену. В этом, наверное, ответ на вопрос, почему Инна Михайловна в такой уникальной актёрской форме. Этого сегодня в кино нет вообще. Все торопятся сразу играть: «Включайте камеру, давайте быстрее, мне ещё ехать домой!»

— Можно ли смеяться над чужим горем, как это делает французский журнал «Шарли Эбдо»?

   

   

— Смеяться над чужим горем недопустимо. Горе, если оно настоящее, убивает юмор. Они несовместимы.

Читайье также: Смех на крови. О чем пишет газета «Шарли Эбдо» и кто ее читает?

Кто деградирует?

— Константин Эрнст, рассуждая о юморе Максима Галкина, сказал: «Мне казалось, Галкин первый из «новых», а выяснилось, он последний из «старых». Действительно ли юмор делится на «старый», у­словно говоря, Евгения Петросяна, и «новый» — «Комеди Клаб», «КВН»?

— Несколько лет назад это разделение, безусловно, было. «КВН» и «Комеди Клаб» по­зволяли себе смело шутить на политические темы, про Северный Кавказ. А юмор Петросяна — понятный и уютный — это повторение уже звучавших тем. Но поразительно, что они сближаются. Я знаю, что сценарий фильма полного метра быстрее чем за год написать невозможно. Если быстрее — значит, потеряно качество. Так же и с комедийным скетчем. Если он идёт 3 минуты, на него надо потратить месяц. Отре­петировать, показать коллегам, вернуться, переписать.

Как ни странно, Петросян и его театр работают по этой технологии. Они не позволяют себе тяп-ляп. Мне не смешно, но его аудитория смеётся, потому что там всё выверено. Раньше в «Комеди Клаб» были скетчи, как, например, монолог генерала МВД Дагестана в исполнении Гарика Мартиросяна. Это было смешно, узнаваемо и по-актёрски точно — маленький юмористический шедевр. Сейчас такого нет — быстро отрепетировали, тяп-ляп, вышли, покривлялись. «Комеди Клаб» деградировал и стал хуже, чем Театр Петросяна. Любое поточное производство приводит к тому, что качество падает до среднего. А среднее качество — это значит скука.

Хороший юмор от плохого отличается ещё и уникально­стью. Если ты эту шутку не слышал, если артист не играл вот это состояние, это смешно. А если это где-то уже было или похоже звучало, это не может быть высококлассным.

Смотрите также:

• Михаил Шуфутинский: «Я соскочил со всех диет и набрал 15 кг» →
• Продюсер Игорь Матвиенко: «США ведут себя, как пахан на зоне» →
• Валерия: «Артисты наскучили зрителю фонограммой» →