8 апреля пройдет Тотальный диктант, в котором любой желающий может проверить свою грамотность. По традиции оригинальные тексты для диктанта пишутся специально, они создаются именно для этого проекта и ранее нигде не могут публиковаться. В числе авторов Тотального диктанта в разные годы были Андрей Усачев, Евгений Водолазкин и другие.
В 2023 году свой небольшой рассказ для участников Тотального диктанта представит Василий Авченко. Аif.ru поговорил с писателем о том, кто стал героем рассказа, о современных авторах и сюжетах для книг.
Офицер-самоучка
Аif.ru: — Василий, как вы выбирали сюжет для текста Тотального диктанта?
Василий Авченко: — Строгих требований, касающихся жанра или темы, нет. Есть ограничения по объему текста, нужно, чтобы сложные места в нем распределялись более или менее равномерно. Я написал эссе, посвященное Владимиру Арсеньеву, — путешественнику, ученому, писателю, исследователю Дальнего Востока. В 2022 году исполнилось 150 лет со дня его рождения, но дело даже не в этой дате — меня его фигура интересует с детства, я давно занимаюсь изучением его жизни и деятельности. Уверен, что такого человека можно вспомнить без всякого юбилея. Важно, чтобы диктант был не только проверкой грамотности, но и возможностью узнать для себя что-то интересное и важное.
— Что больше всего вас привлекает в этом исследователе?
— Арсеньев — простой пехотный офицер, который нигде не учился, кроме юнкерского училища. Попав на Дальний Восток, он взялся за полтора десятка наук сразу и много где преуспел. Я бы сказал, что это человек леонардовского или ломоносовского типа. Это не типично для XX века, когда уже царила узкая специализация. Арсеньев как самоучка добился серьезных успехов в целом ряде направлений и был признан ведущими учеными своего времени — этнографами, археологами, орнитологами, ихтиологами, лингвистами... Кроме того, он незаурядный прозаик. Мы-то его как раз помним по книгам об Уссурийском крае. По его повести «Дерсу Узала» Акира Куросава поставил фильм, который получил Оскар. Меня впечатляет и широта интересов Арсеньева, и его работоспособность, его пассионарность. А еще поражает его стойкость, мужество. Мало кто знает, что Арсеньев имел целый ряд серьезных болезней, ему даже дали инвалидность. Но он никому об этом не говорил, никогда ни на что не жаловался и продолжал ходить в тяжелые походы до самых последних дней.
О летчиках-героях
— Вы были финалистом литературных премий «Большая книга», «Национальный бестселлер», «НОС». Но массовый читатель вас не особо знает. Расскажите, о чем ваши произведения, кто герои.
— Я живу на Дальнем Востоке, пишу в основном документальную лирическую прозу, так или иначе связанную с моим родным краем, его современностью, историей освоения огромных зауральских пространств. Дальний Восток — самый малонаселенный регион России, и, увы, отток продолжается. Здесь вообще нет городов-миллионников. Самый восточный миллионник России — Красноярск, расположенный ровно посередине нашей страны. Тем много, и, надеюсь, я продолжу открывать этот край для современного читателя. Уезжать отсюда не собираюсь, кто-то же должен оставаться и нести свою вахту.
Буквально весной должна выйти моя новая книга «Красное небо». Она не только о Дальнем Востоке, но и об авиации, Корейской войне 1950-1953 годов, в которой негласно участвовали советские летчики, космической гонке СССР и США... События закручиваются вокруг судьбы одного неизвестного широкой публике военного летчика — Льва Колесникова, уроженца Владивостока. В этой документальной истории, в судьбе этого человека — масса удивительных пересечений, связанных с историей нашей страны и всего мира.
— Наверняка сейчас будет особенно интересно почитать такую книгу.
— Неизбежно напрашиваются параллели между прошлым и настоящим. Каждая историческая ситуация уникальна, но всегда есть что-то похожее или даже повторяющееся, пусть в новых условиях.
— Обычно у молодых писателей спрашивают, кто их учителя в мире литературы, с кого они брали пример из писателей прошлого. Есть у вас такие?
— Любимых писателей и книг очень много. Могу назвать десятки — от Джека Лондона, которым зачитывался с детства, до Шукшина и Газданова. Чтобы не увлечься, остановлюсь на одной фигуре: на днях исполнилось 150 лет Михаилу Пришвину. Мне по духу близка его проза — неторопливая, медитативная, философская, иногда бессюжетная. Мне близок такой взгляд на мир, но это вовсе не означает, что я ориентируюсь на Пришвина в манере письма. В свое время я писал биографические книги об Александре Фадееве и Олеге Куваеве, каждый из которых мне тоже по-своему близок. Но опять-таки о подражании ни в каком случае речи не идет.
От Донбасса до Колымы
— Можете ли вы выделить кого-то из современных писателей, ваших коллег?
— Их немало. Захар Прилепин, Андрей Рубанов, Роман Сенчин, Герман Садулаев, Евгений Водолазкин, Алексей Иванов, Дмитрий Данилов, Леонид Юзефович... Список можно продолжать. «Язычник» Александра Кузнецова-Тулянина, «Заххок» Владимира Медведева, «Тойота-Креста» Михаила Тарковского, «Вечная мерзлота» Виктора Ремизова... У нас пишут и печаются десятки первоклассных авторов. Проблема в другом — книги сейчас не очень доступны массовому читателю, бумажная книга становится почти роскошью. Порой читатели просто не знают, что какая-то книга вышла в свет, хотя, казалось бы, мы живем в информационную эпоху. Критика куда-то исчезает со страниц газет. В провинции, маленьких городках вообще почти не осталось книжных магазинов, книги здесь еще дороже, чем в столицах. А если где-то в регионе издается достойная книга, то, в свою очередь, она редко и с трудом доходит до столицы.
— Вы ездили в Донбасс. Поделитесь вашими впечатлениями. Может быть, вы нашли там героев для своих будущих книг?
— В Донбассе я был несколько лет назад, еще до признания Россией ДНР и ЛНР. У меня не было ощущения, что я уехал куда-то далеко, — я видел соотечественников, ничем не отличающихся от моих владивостокских соседей и знакомых, если не брать какие-то тончайшие различия, естественные для столь огромной страны, как наша, но по большому счету несущественные. Я всегда говорю, что нас можно переселять целыми областями — и ничего не изменится, приморцы станут рязанцами, и наоборот. Экстремальные условия войны и беды не раз становились отправной точкой для большой литературы — вспомнить хоть «Тихий Дон», хоть «Разгром», хоть «Конармию». Литература, связанная с событиями в Донбассе, уже существует. Как всегда, оперативнее всего реагируют поэты, это моментальный эмоциональный отклик на события. Настоящей звездой стала Анна Долгарева. Семен Пегов — прекрасный военкор и поэт. Захар Прилепин донбасской теме посвящает и публицистику, и прозу. Но я вовсе не «искал героев», я приезжал, чтобы увидеть, сочувствовать, поддержать... И потом, я не считаю себя вправе писать, если я не нахожусь внутри ситуации, не живу в ней, как живут названные мной авторы. Что до героев — они есть везде. Можно взять противоположный край страны — Колыму, откуда гигантский отток людей происходил в 1990-е годы и продолжается сегодня. Я провел там немало времени, это тоже тема для романа или фильма. У современных литераторов и кинематографистов редко доходят руки до таких периферийных невыдуманных сюжетов. Будем по мере сил ситуацию исправлять.