В этом году Александр Митта отмечен премией «Ника» в номинации «За выдающийся вклад в отечественный кинематограф». Впрочем, нашёлся и ещё один важный для Митты повод, чтобы встретиться и поговорить с ним о кино и его взглядах на жизнь.
«Виртуальные уродства»
Сергей Грачев, «АиФ»: Александр Наумович, в этом году исполнилось 10 лет вашей Киношколе. Какие задачи вы ставите перед своими студентами? Чему пытаетесь их научить?
Александр Митта: Наша главная задача - попытаться наладить некогда утраченный контакт со зрителем. Проблема современного российского кино в том, что оно зачастую плохо справляется с вовлечением публики в полотно, в сюжет картины. До широкого зрителя добираются единицы российских картин - 80% проката занимает американское кино. Прокатчиков можно понять: голливудское кино гарантирует хоть какой-то минимум зрительского внимания, а значит, и доход. Российское же кино - это всегда риск для кинотеатров. Поэтому наша задача - дать студентам необходимые знания и навыки, которые самостоятельно с помощью того же Интернета не всегда можно почерпнуть.
До широкого зрителя добираются единицы российских картин - 80% проката занимает американское кино.
- Вы, кстати, пользуетесь Интернетом?
- Конечно, стараюсь быть в курсе, поскольку он превратился в отдельный, огромнейший мир со своими законами. Я вижу хотя бы на примере своих внуков, насколько они подвержены влиянию Интернета. Виртуальный мир формирует, воспитывает, порой деформирует и разрушает молодое поколение. Я вижу, как самые отвратительные, уродливые, провокационные интернет-вбросы собирают многомиллионную аудиторию, порождают конфликты, агрессию. Как с этим бороться и надо ли бороться вообще, я не знаю. И как сделать виртуальный мир территорией созидательной, несущей добро, тоже никто не знает. Во времена моей юности ничего подобного не было. Наше сознание формировало телевидение. Всё было проще и понятнее. Теперь функцию формирования мышления личности активно отвоёвывает Интернет. И это процесс, который уже не остановишь.
- Но в то же время Интернет стал сегодня едва ли не основной площадкой для проблемного, остросоциального кино.
- Такие фильмы выполняют важнейшую задачу кинематографа - прочищают людям мозги, объясняют, в каком мире мы живём, что в нём хорошо, а что плохо. Через простые, чёткие эмоции кино способно давать человеку поддержку, спасать его от одиночества. Я не верю, что кинематограф может кого-то в чём-то переубедить. Задача остросоциального кино - помочь человеку отстоять свою жизненную позицию, причём позицию добросердечную, гуманистическую, стимулирующую к борьбе за общечеловеческие идеалы.
Через простые, чёткие эмоции кино способно давать человеку поддержку, спасать его от одиночества.
«Духота и примитив»
- А разве это не задача патриотического кино?
- Да, но в том случае, если только такое кино не насаждается сверху, не снимается по указке. У искусства свой путь к человеку: к его воспитанию, к тому богатству жизни, которое он может ощутить через экран или литературу, например. Я не знаю ни одной действительно патриотической картины, снятой по заказу. Если режиссёр не вкладывает в картину свою душу и сердце, ничего хорошего не получится.
Воспитывать здоровый патриотизм могут, в конце концов, и блокбастеры. Они показывают мир разнообразным, ярким, дают ощущение жизни. В картинах, которые делаются «на коленке», зачастую ощущаются некая клаустрофобия, духота и примитивность. Какое уж тут патриотическое воспитание…
- Вам исполнилось 84. Возраст солидный. Насколько вам комфортно в нынешнем времени, насколько вы довольны тем, как меняется, развивается страна?
- Пожилые люди в нашей стране в большинстве своём консервативны. И это связано не с возрастом, а с тем, что у них за плечами большой жизненный опыт. Я оглядываюсь назад и вспоминаю, сколько бестолковых, тяжёлых десятилетий было прожито. Вспоминаю времена, когда нами «руководила» череда престарелых, плохо соображающих генсеков. Вспоминаю, как мы жили, когда торопливо, без учёта жизненных реалий и заботы о людях был раздербанен Советский Союз. И пресловутые 90-е отлично помню. Оглядываюсь на всю нашу историю и не вижу в ней периода, который мог бы служить образцом управления страной. Я не могу сказать, что нынешнее руководство страны мне фанатично нравится или категорически не нравится. Мне нравится, что авторитет России в мире неуклонно растёт, несмотря на все внешнеполитические сложности. Нравится, что есть надежда на то, что завтра обязательно будет лучше, чем вчера. Я абсолютно искренне так считаю…
Если режиссёр не вкладывает в картину свою душу и сердце, ничего хорошего не получится.
- Правильно ли я понимаю, что вы оптимист по жизни?
- Когда тебе идёт девятый десяток, то оптимизм для тебя - это способ выжить. Альтернатива-то одна - смерть. И она тебя быстро накроет, если смотреть на мир уныло, жаловаться и брюзжать по любому поводу. Одна клиническая смерть в моей жизни уже была. Когда я в Германии менял износившийся коленный сустав на титановый, в какой-то момент что-то пошло не так и я… умер. Могу сказать, что никаких тоннелей со светом в конце, никаких загробных чудес нет. Ты просто исчезаешь, и всё. Так что, пока ты жив, пока можешь работать, а в голове роятся мысли, идеи и планы, надо оставаться оптимистом, жить активной жизнью и помогать по возможности ближнему.
Смотрите также:
- Алексей Балабанов: «Не врать народу! Это первое условие процветания страны» →
- Леонид Ярмольник. Свет в конце киноленты →
- Леонид Ярмольник: «Из нас делают быдло!» →