В Тулу его отправили не случайно. Вот уже несколько лет в Тульской губернии проживал отец молодого офицера, Иван Игнатьевич, служивший управляющим у тульских помещиков Арсеньевых. Сам Иван Игнатьевич происходил из крестьян. За многолетнюю безупречную армейскую службу он дослужился до поручика лейб-гвардии гусарского полка, в каковом чине и вышел в отставку. Поселившись в селе Рамонь Воронежской губернии, он женился на местной крестьянке, — Феоктисте Васильевне. Весной 1849 года у них и родился первенец — Сергей. Мальчик в 1867 году с отличием закончил Воронежскую военную гимназию и поступил в Михайловское училище. Навещая овдовевшего еще 1852 году отца, Сергей видел, как стремительно стареет Иван Игнатьевич. Сыновний долг требовал его присутствия рядом с родителем, о чем курсант и писал в своих рапортах на имя начальства. И начальство вняло его просьбам.
Когда молодой офицер впервые увидел Варвару Николаевну Арсеньеву (урожденную Тургеневу), супругу Николая Владимировича Арсеньева, сына владельца поместья, и двоюродную сестру популярного писателя Ивана Сергеевича Тургенева, точно неизвестно. Варвара Николаевна жила в усадьбе тихой, размеренной жизнью провинциалки, воспитывала двоих детей и практически не выезжала в свет. В отличие от ее мужа, редко бывавшего в селе и жившего, преимущественно, в столицах — в Москве или в Санкт-Петербурге. Сам Сергей Мосин среди товарищей слыл «научным сухарем» и «схимником». Женщин он не боялся, скорее — стеснялся и потому — сторонился. Но молодая барышня, изредка мелькавшая в саду усадьбы, произвела на него неизгладимое впечатление. Настолько сильное, что летом 1879 года он не выдержал, и признался 25-летней Варваре Николаевне в любви. Он ждал, что Варвара высмеет его, или даст пощечину, или пожалуется мужу на наглеца. Нет, ну разве можно было предположить, что такая красавица и умница ответит ему, никому неизвестному и ничего не значащему капитану взаимностью. Однако произошло как раз последнее. Выслушав признание мужчины, Варвара Николаевна волнуясь еще больше, чем Мосин, в ответ призналась, что тоже уже давно любит Сергея Ивановича.
Счастью влюбленных мешало только то, что муж Варвары Николаевны отнюдь не спешил дать жене развод. И признание Варвары в том, что она его не любит, а любит другого, отнюдь его не смутило.
— Любите кого угодно, — заявил он, — это дело вас и вашей совести. Любви я от вас требовать не могу. Но при этом, будьте любезны оставаться моей законной супругой и любящей матерью наших детей. Я думаю, у вас хватит разума не опуститься до адюльтера и опозорить нашу фамилию, а с ней — и сыновей. В остальном вы вольны распоряжаться собой по своему усмотрению.
Не внял помещик и уговорам капитана Мосина. Однако Сергей жизни без Вари уже не мыслил.
— Из нас должен остаться кто-то один, — сказал он Николаю.
— Извольте, — ответил тот, — кто был, тот и останется. А вы, милостивый государь, как были никем, так никем и останетесь. Такого пренебрежения стерпеть было нельзя и офицер, по всем правилам офицерской чести, вызвал несговорчивого мужа на дуэль.
Правом выбора оружия, по дуэльному кодексу, обладал тот, кого вызывали. Выбор Николая Владимировича был для помещиков того времени не особенно оригинален. Вместо пистолетов он предпочел сражение на писчих перьях, и, опять же, пользуясь правом первого удара, моментально накатал начальству наглого капитана жалобу на их подчиненного. Удар для Мосина обернулся тремя сутками домашнего ареста. Но они не вразумили Сергея, и вскоре он повторил свой вызов. Теперь он сделал это в Дворянском собрании, в присутствии множества свидетелей, полагая, что на этот раз противник не посмеет увиливать. Результатом стали уже две недели домашнего ареста.
Несколько лет Сергей Мосин добивался у помещика разводной для жены, и все время получал отказ. Пока, наконец, в 1883 году Николай Владимирович неожиданно не смягчил свою позицию:
— Извольте, я готов уступить вам Варвару Николаевну. Но, разумеется, не просто так. Вы сами понимаете, ведь пойдут разговоры в свете, мое имя будет запятнано. Поэтому я дам вам развод, коли вы компенсируете мне мои расстройства чувств и потерю репутации 50 000 рублей.
Это была огромная сумма. За такие деньги можно было купить с десяток деревень. Или средних размеров завод. Или 4-5 хороших нефтеносных месторождений. И, конечно, таких денег у офицера не было. Но их надо было во что бы то ни стало достать.
Сергей решил заработать их, создав лучшую в мире винтовку.
К тому времени, основным стрелковым оружием русской армии была винтовка системы Хайрема Бердана, легендарная «берданка», калибра 4,2 линии (1 линия — 1/10 дюйма, 2,54 мм). При всех достоинствах у нее был очень большой недостаток: винтовка была однозарядной. Мосин, еще в 1880 году назначенный начальником инструментальной мастерской, взялся этот недостаток исправить. Уже летом 1883 года он предоставил несколько образцом бердановских винтовок, снабженных реечно-прикладными магазинами на 8 патронов. В отличие от иностранных аналогов, магазины Мосина были устроены так, что пули в нем просто физически не могло заклинить.
Однако далеко не все в русской армии были убеждены в том, что магазинная винтовка лучше однозарядной. Многие генералы, напротив, придерживались старинного правила «стреляй редко, да метко» и утверждали, что многозарядная винтовка нужна лишь при борьбе с солдатом, которого нужно «убивать несколько раз». Для того, чтобы сломить их сопротивление потребовалось вмешательство профессоров Чебышева и Вышнеградского, поддержавших изобретение Мосина и потребовавших его дальнейшего совершенствования.
В июле 1883 года перспективного конструктора назначили членом особой комиссии по испытанию магазинных ружей. Год спустя его представили к награде — орден святого Александра 4-й степени. Тогда же он представил еще один образец винтовки, теперь уже с магазином на 12 патронов. Вскоре на Тульском заводе была выпущена опытная партия из 1000 мосинских винтовок.
Ценность инновации моментально почувствовали за границей. Парижская фирма Мошну предложила за патент на реечно-прикладной механизм 600 000 франков. Такая сумма, конечно, сразу могла решить все проблемы Сергея Ивановича, но продать патент он просто не мог, поскольку конструировал оружие, находясь на государственной службе, а значит, и сами патенты принадлежали не ему, а государству. Впрочем, сам Мосин говорил, что даже если бы он мог, то не стал бы продавать свое изобретение для использования в чужой армии. Российская администрация решила секрет магазина не продавать, а труд конструктора отметить еще одним орденом, теперь — святого Владимира 4-й степени.
В 1889 году было решено переводить армию на магазинное оружие. Комиссия по переходу, кроме мосинских, рассматривала варианты известнейших мировых оружейников: Лебеля, Мандихера, Нагана. Однако все зарубежные образцы оказались «неудовлетворительны или по устройству магазина, или по непрочности и неудобству затвора».
Главный конкурент, винтовка Нагана, на испытаниях в 1890 году давала заклинивание и «не имела приспособления, отстранявшего несвоевременный выход двух патронов из магазина».
Наконец, 16 апреля 1891 года оружейная комиссия утвердила образец «Русской трёхлинейной винтовки образца 1891 года». Летом Мосин был произведен в полковники гвардейской артиллерии, а осенью ему присудили высшую военно-техническую награду русской армии — Михайловскую премию.
Теперь, наконец, материальное положение позволило Мосину выполнить требования жадного тульского помещика. Выплатив требуемую компенсацию, полковник Мосин наконец смог полноправно соединиться с любимой Варей.
В 1894 году его, уже как всемирно признанного оружейника, назначают начальником Сестрорецкого оружейного завода, командиром Сестрорецкого гарнизона и членом Артиллерийского комитета ГАУ. В 1895 году награждают святым Владимиром 3-й степени, затем — Серебряной медалью в память Александра II, бухарским орденом Золотой Звезды 3-й степени, а в 1900 году производят в генералы. В том же году его «трехлинейка» получила Гран-При на Всемирной выставке в Париже (сегодня нам известной, как ЭКСПО).
Сергей и Варвара вместе жили счастливо, но недолго. В самом начале 1902 года конструктор тяжело заболел.
Приглашенный врач поставил тяжелый диагноз — крупозное воспаление легких. Назначенное лечение не подействовало, и 26-го января Сергей Иванович скончался.
При его погребении, по просьбе супруги, на крышку гроба кроме генеральской сабли положили и изобретенную им винтовку.
Дальнейшая судьба Варвары Николаевны Мосиной известна плохо. Она не стала выходить замуж в третий раз, хотя, будучи совсем не старой (48 лет) богатой вдовой-генеральшей, вполне могла себе это позволить. Варвара Николаевна тихо дожила в Сестрорецке до революции 1917 года, после чего следы ее в истории просто теряются.
Биография «Трехлинейки» нам известна значительно лучше. Она прожила, после смерти своего создателя, долгую и удачную жизнь. Ее выпускали вплоть до 1944 года, она была основным оружием русских пехотинцев I Мировой и советских — II Мировой войн. Всего было выпущено более 37 миллионов стволов. С вооружения «винтовка образца 1891 года» была снята лишь в середине 1970-х годов. И по сию пору оружейники считают ее одним из самых удачных видов пехотного стрелкового оружия. Но в армии наступила эпоха автоматов...
