Самая известная волейболистка страны Екатерина Гамова впервые решила откровенно рассказать о личной жизни и карьере. В сентябре в издательстве «Эксмо» выходит её книга «Game Over. Волейбол продолжается». «АиФ» получил возможность познакомить своих читателей с историями Екатерины раньше других.
О девяностых
Николай Карполь — главный тренер сборной и знаменитой «Уралочки» — заметил Гамову в 1998 г. Так Екатерина оказалась в Екатеринбурге.
— Для меня 90-е — нервное, неуютное, страшное время. Помню, мама приехала в Екатеринбург посмотреть, как я играю детский турнир. Мы добирались на троллейбусе от одних родственников к другим. Доехали до конечной. Девять вечера, темно, фонари не горят, пустынно, на улице один-единственный человек — пассажирка того же троллейбуса. Собственно, после 21.00 городской транспорт вообще переставал ходить. И вдруг неподалеку автоматные очереди. Одна, другая, третья, четвертая. А ведь это был самый центр города ... Спустя годы мне показывали знаменитое местное кладбище с целой аллеей мрачных черных обелисков. Могилы «братвы». Ряд очень длинный, их постоянно убивали. Так что ничего хорошего в этих 90-х лично я не видела. Собственно, в Екатеринбурге человек в то время запросто при знакомстве мог сказать: «Я из такой-то группировки». Это считалось абсолютно нормальным, в порядке вещей, как если бы сейчас кто-то сказал: «Я работаю в такой-то фирме». Когда Светлана Сергеевна начинает рассказывать мне о том времени, о разгуле бандитизма, Миша ее перебивает со словами: «Да она ж сама из Екатеринбурга — самого криминального города. Это все на ее глазах происходило».
О «разводе» с Карполем
Уход Гамовой из «Уралочки», где она отыграла 6 лет, в московское «Динамо» сопровождался скандалом. Клуб отказался отпускать свою главную звезду, и тогда волейболистка подала иск в суд.
— Первые мысли об уходе из «Уралочки» появились в тот момент, когда нас стали заставлять переписывать контракты. Мы были оформлены как индивидуальные предприниматели. Спасибо, нашлись знающие люди, которые подсказали: если подпишем эти соглашения, то никогда в жизни не сможем их разорвать. Работодатель получает над тобой полную власть...
Чуть позже я узнала, что два игрока «Уралочки» уже самостоятельно изучают варианты, как уйти из клуба — Таня Горшкова и Наталья Сафронова. После этого я и Настя Беликова тоже решили работать в аналогичном направлении. Для начала приняли для себя принципиальное решение — контракты эти в любом случае не переподписывать.
Для Карполя это стало сюрпризом. Он дал нам соответствующие бумаги на подпись в Японии, когда мы находились в расположении сборной. Помню, я зашла к тренеру в номер и разрыдалась... Естественно, подписывать ничего не стала. Он, конечно, был немножко ошарашен всей этой ситуацией, разволновался. С его стороны ведь это как выглядело? Заходит игрок в комнату, видит на столе контракт и начинает плакать навзрыд...
После этого случая на какое-то время нас с этими контрактами оставили в покое. Но было уже понятно, что необходимо найти людей, которые смогут нам помочь. Потому что за Карполем сила, он правит федерацией. А мы, по сути, одни. Беззащитны и никому особенно не нужны.
... Карполь провел со мной долгую беседу, но я ему ничего не сказала о желании уйти из «Уралочки». А он пытался «давить на психику». В основном — на совесть. Рассказывал, что в «Уралочке» меня воспитали, вложили в эту подготовку много сил, времени и денег. Говорил, что у меня все будет хорошо, что сумму контракта существенно увеличат. Я слушала, кивала, но сама понимала, что пути назад нет. Юридическая машинка запущена, мосты сожжены.И на следующий день просто пришла в офис клуба и написала заявление об уходе по собственному желанию...
...Потом, конечно, всевозможных неприятных моментов тоже хватало. Например, когда я пришла в «Уралочку» забирать свою трудовую книжку, меня и пугали, и рисовали не самые радужные перспективы. В итоге сказали примерно следующее: «Отдадим трудовую книжку только в обмен на ключи от квартиры». Там смысл в том, что в одном из пунктов контракта было прописано: «Гамова на протяжении трех лет является арендатором квартиры, а потом эта недвижимость переходит в ее собственность». А эти три года на момент конфликта еще не истекли. Великанов угрожал, обещал, что выкинет вещи моей мамы на улицу... Мама — молодец, не растерялась, сказала: «Пожалуйста, вперед, приезжайте, выбрасывайте. Я в ту же секунду обзвоню все газеты и телеканалы, чтобы тоже приехали. И показали всей стране, как „Уралочка“ обращается с заслуженным мастером спорта».
О свадьбе
Свою личную жизнь Гамова всегда тщательно скрывала. О её романе с кинооператором и продюсером Михаилом Мукасеем (сын режиссёра Светланы Дружининой и кинооператора Анатолия Мукасея) знали только самые близкие люди. Познакомились они на съёмках рекламного ролика для московского торгового центра.
— Владельцы этого центра в какой-то момент сказали: «Мы хотим, чтобы у нас снималась Гамова». Соответственно, Михаил стал искать мои контакты. Он потом мне рассказывал: «Найти какого-то артиста или певца для меня труда не составляет. А вот твой телефонный номер доставал через седьмые руки»...Этот ролик потом год крутили по ТВ.
Вернулась в Казань, и Михаил стал писать мне эсэмэски. Переписывались, переписывались, а потом он приехал в Татарстан по работе — его компания участвовала в съемках ролика для казанской Универсиады. Причем, как он мне потом признался, особенной необходимости в его присутствии не было, но он себе эту командировку придумал, чтобы повидаться со мной.
С этого момента стали встречаться. Признаться, никаких планов относительно наших отношений я не строила. Сегодня счастлива — и слава богу, надо жить настоящим и наслаждаться хорошими моментами. Мне здорово, но сколько оно все продлится — месяц, три, год, — загадывать совершенно не хотелось. Поэтому предложение выйти замуж стало полнейшей неожиданностью...
Был забавный момент. Мы расписывались в Хамовническом ЗАГСе, и в тот же день Хамовнический суд выносил приговор Pussi Riot. Журналистов понаехала огромная толпа. А мы ведь хотели, чтобы о нашей свадьбе пресса вообще не знала. Поэтому, когда увидела весь этот народ перед зданием — сильно растерялась. Попросила у Инессы палантин, замотала его себе на голову... Но меня все равно узнали. Смешно было, когда молодые ребята, стоявшие неподалеку, поочередно скандировали: «По-зор! По-зор!» и «Горь-ко! Горь-ко!»
...Мы нашу свадьбу не афишировали, но журналисты все равно пронюхали. И когда утром я включила телевизор — впала в самый настоящий шок. Там по всем каналам крутили какие-то ужасные кадры, которые кто-то снял на мобильный телефон из-под полы. Картинка выглядела просто кошмарно. Ощущение очень мерзостное. К тебе залезли туда, в тот уголок твоей жизни, в который ты никого не звал и пускать не хотел.
...С родителями мужа у меня отношения изначально сложились хорошие. Теперь это часть моей семьи. Люди, с которыми вместе переживать и радости, и горести. Конечно, иногда возникают какие-то трения. Знакомые часто спрашивают: «Как вы вообще уживаетесь все вместе? Режиссер. Операторы. Заслуженный мастер спорта. У каждого лидерский характер, каждый привык, что в своем деле он непререкаемый авторитет». Но это только при взгляде со стороны. На самом деле мы — обычная семья. Мама, папа, их сын и его жена. И встречаемся часто, и праздники справляем, и отдыхать вместе ездим. На наш медовый месяц — ну точнее не месяц, там неделя всего была — летали вчетвером. И на соревнования Светлана Сергеевна и Анатолий Михайлович часто ездили меня поддерживать.
О трагедии тренера
Женская волейбольная сборная России под руководством 43-летнего Сергея Овчинникова уступила Бразилии в ¼ финала олимпийского турнира в Лондоне-2012. Олимпиада закончилась 12 августа, а 29 августа Овчинников был обнаружен повешенным в номере гостиницы в Хорватии. Хорватская пришла к выводу, что умерший покончил с собой. Главный тренер мужской волейбольной сборной России Владимир Алекно потом рассказывал, что Овчинников тяжело переживал поражение своей команды. «Эту Олимпиаду он пропустил через себя. Я видел, как он переживал, не находил себе места после этого проигрыша. Он не очень говорливый, даже после побед был в раздумьях каких-то, курил очень много».
— На Олимпиаду мы, конечно, ехали за победой. В принципе мы никогда не собираемся на турнир с мыслями: так, ну вот этим мы проиграем, а этих обыграем — в общем, наше место второе-третье. Нет, конечно. Всегда настраивались именно на борьбу за золото.
...Если бы мы прошли эту злосчастную Бразилию, столь же сильных соперников на турнире не оставалось. Уверена в этом абсолютно. Но как сложилось — так сложилось. Не ладилось у меня с Олимпиадами...
Вскоре после Олимпиады случилась трагедия с Овчинниковым. Я была в тот момент дома, пришла с тренировки, включила новости, и как раз показывали соответствующий сюжет. Сначала не поверила. Собственно, такая реакция была не только у меня. В шоковое состояние тогда впали не только волейболистки, но все, кто имел какое-то отношение к спорту. Неожиданно. Непонятно. Страшно. Нам в Казани отменили в тот день тренировки. Было общее ощущение ужаса и кошмара... Конечно, слухов и домыслов было много. Кто-то даже поспешил обвинить во всем сборную России — вроде как это мы виноваты. Если бы выиграли у Бразилии, этого бы не случилось... Бред какой-то.
О точке в карьере
«Не ладилось у меня с Олимпиадами», — говорит Екатерина. В Сиднее-2000 и Афинах-2004 было «серебро». В Пекине-2008 и Лондоне-2012 сборная России не попала в тройку призёров. А вот в Рио-2016 не попала уже сама Гамова.
— Когда меня не взяли на Олимпиаду в Рио, конечно, сильно расстроилась. Признаюсь, это стало неожиданностью. Да, я не рассчитывала на то, что меня сразу поставят в стартовую шестерку, поскольку понимала, что после травмы нахожусь не в лучших кондициях. Но готова была к любой роли, помогать команде, чем смогу. Однако Маричев позвонил и сказал, что вызывать меня не будет. Объяснил свое решение следующим образом: и у меня, и у клуба в целом сезон не сложился. Какое отношение все это имеет к сборной, честно говоря, было не очень понятно. Меня даже не вызвали на сборы, чтобы дать возможность набрать форму и побороться за место в составе. На самом деле, в моем состоянии прослеживалась четкая положительная динамика, и я вполне могла подойти к Олимпиаде в хороших кондициях.
Искренне радовалась тому, что мое здоровье улучшается, что смогу помочь сборной. И тут такой телефонный звонок... Меня даже не захотели посмотреть, не дали шанса попробовать. Причем сказано это было в несколько странной форме: мы тебя сейчас не берем, но может возникнуть такая ситуация, что срочно позвоним и возьмем, если будет необходимость.
...Нет уж, спасибо. Почему я должна прикрывать собой чью-то, простите за выражение, попу? В тот же день позвонила супругу и сказала, что завершаю карьеру. Совсем и окончательно. И на следующий день публично объявила о своем решении.
После завершения игровой карьеры меня не тянуло обратно на площадку. Вообще. Знаю, чтоу многих спортсменов возникают с этим трудности. А у меня совершенно точно не было.
В тренерской роли себя не видела. Насмотрелась за многие годы, насколько хлеб наставников порой бывает горек. Ну а главное — те нервные нагрузки, которые испытывают люди этой профессии, совершенно не хочется пропускать через себя. Конечно, я не только готова, но и хочу делиться накопленным опытом. Но не в режиме семь дней в неделю.
...В какой-то момент я стала искать постоянную работу. И одно из предложений поступило от Всероссийской федерации волейбола — помогать молодежным командам девчонок... Долго думали, в какой форме должна осуществляться эта самая помощь молодому поколению. В итоге я стала куратором женских молодежных сборных России.
Редакция выражает благодарность за помощь при подготовке материала издательству «Эксмо»
