Елена Чайковская: на чемпионате страны у фигуристов нет права на ошибку

«Если не можешь отдавать себя полностью фигурному катанию, лучше уйти из профессии», – говорит легендарная Елена Чайковская, возглавившая осенью тренерский совет Федерации фигурного катания России.

Елена Чайковская: Знаете, что меня по-настоящему радует? Возвращаются те времена, когда билетов на фигурное катание было не достать! Вот этап серии Гран-при (Москва, 16–18 ноября) – всё распродано. Люди хотят смотреть на нас. Если бы это было не так, фигурное катание не вернули бы на центральные каналы. За всё это во многом надо сказать спасибо нашим девочкам, великолепно выступившим на Олимпиаде в Корее. Приведу пример: когда Лан Лан, рождённый в Шэньяне, вырос в выдающегося пианиста, в Китае случился бум продаж пианино и роялей. То же самое сейчас и у нас. Родители ведут детей на стадионы, в секции. Это потрясающе! Раньше мы ездили по регионам, выискивали звёздочек. А сегодня к нам сами идут.

Дмитрий Гранцев, «АиФ»: Отечественное фигурное катание – оно особенное?

— Наших видно всегда! Эта школа создавалась десятилетиями. В одном большом деле – и традиции спорта, и искусство, и культура. К своей работе я привлекала балерин Большого театра… Но, главное, мы имеем столько прекрасных спортсменов, талантливых трудяг! Какие они создают образы, как выбирают музыку для своей программы! Чувственность, грациозность – это всё наше. Почему люди говорят про наше фигурное катание? Потому что оно всегда трогает. Если смогли дойти до души человека, значит, он будет это обсуждать.

Медведеву и Загитову надо было разводить

— Коль мы заговорили о девочках, выступавших в Корее, почему Медведеву и Загитову сейчас развели по разным этапам серии Гран-при? Получается, фигурист­ки смогут встретиться на одном льду только в декабре – на финале в Ванкувере.

— И очень хорошо, что развели по разным этапам. Зачем им сейчас нервировать друг друга? Тем более что Медведева проходит через непростой этап своей карьеры. Женя поменяла тренера, манеру катания (в мае Медведева перешла от Этери Тутберидзе к канадцу Брайану Орсеру. – Ред.). Это, без сомнения, интересный для неё, но очень сложный шаг. Я вижу как тренер, что сегодня она не на пике формы. Думаю, она на него выйдет. И пусть это произойдёт на финале Гран-при, за которым следуют чемпионат России, чемпионат Европы и мира.

Ледяные нравы. Как работает фабрика чемпионок? Подробнее

— Между тем в октябре на этапе Гран-при в Канаде на пьедестал поднялась Лиза Туктамышева, о которой многие забыли, обсуждая противостояние Медведевой и Загитовой. Вы удивлены?

— Абсолютно нет. Спад бывает у всех, кто много работал, но Елизавета – фигуристка, способная преодолевать себя (Туктамышеву долго преследовала травма спины. – Ред.). Она очень здорово выполняет тройной аксель, который выводит её в лидеры. И дай бог!

— Мы знаем про страшные травмы и нагрузки спортсменов, а что самое сложное в работе тренера?

— Это не так просто объяснить. Быть тренером – призвание. Если не получается полностью отдавать себя, если пытаешься высвободить время для чего-то иного, облегчить себе существование, лучше уходить из этой профессии. Тренер живёт жизнью спортсмена. Они спят и едят у тебя дома. Ты их лечишь, занимаешься, как с родными ­детьми, если не больше, направляешь (все мои фигуристы окончили институты). Повторюсь – это призвание! Но одно могу сказать: если ты влюблён в свою профессию, как я в фигурное катание, в которое, замечу, попала случайно, ты – счастливейший человек.

— Расскажите, Елена Анатоль­евна, про ваше «попала случайно».

— Началась война, нас с мамой как этнических нем­цев выслали из столицы в Чимкент. Там я заработала туберкулёз. Диагноз мне поставили уже в 1946 г. по возвращении в Москву. Помню, как родители плакали, а я ничего не понимала. Врачи сказали: ребёнка необходимо отдать в спортивную секцию, занятия должны проходить на свежем воздухе. Так в моей жизни появился каток. На котором я, как видите, задержалась (смеётся).

Не надо жаловаться на правила

— Читал, что в СССР вас и Татьяну Анатольевну Тарасову старались минимально показывать во время трансляции. Мол, всё дело было в шубах, которые простой народ раздражали. Действительно было так?

— Ну не в шёлковых же платьях нам выходить! Мы, знаете ли, на льду сидим. Шуба – это изящно, тепло. Да, мы всегда приезжали на соревнования в очень красивых мехах. Слава богу, была возможность такие достать. Западные коллеги всегда наши шубы отмечали. А для телевизионщиков дейст­вительно существовало указание поменьше показывать нас с Тарасовой по телевизору. Хотя лично нам в лицо никто так и не сказал: снимайте меха.

— Пахомова и Горшков, Линичук и Карпоносов – равных вашим воспитанникам в танцах на льду не было. Почему сейчас мы в лучшем случае увозим с Олимпийских игр «бронзу» в танцах?

— Начиная с 2000 г. танцами на льду руководили не те люди, которые могли бы правильно вести это направление, развивать его. Я говорю о судьях международной категории, которые были у руля вместо тренеров. Вот танцы у нас и рухнули.

Наш конёк: легендарные танцевальные пары СССР и России Подробнее

— И как их поднимать?

— Первое – понять, за счёт чего мы можем выигрывать. Кататься, как все, двигаться туда, куда и остальные, – это не пройдёт.

Нужно уловить момент в изменчивом мире фигурного катания и обратить на себя внимание. Создать такую программу, чтобы все ахнули: «Эти русские опять всё взорвали!» Нам необходимо иметь своё лицо, а не общее выражение. Вот что должно быть!

Это тяжёлый, долгий процесс. Долгий, потому что талант мало найти, надо его ещё и вырастить. Дальше – у спортсмена должна быть высочайшая техника, соответствующая сегодняшнему дню и замыслу тренера. Правда, и замысел не должен очень отрываться от реалий, потому что часто материал не позволяет прыгнуть выше головы. В общем, надо искать, надо работать.

— Ваши слова: «Чемпионат страны всегда был самым страшным соревнованием в жизни. Достаточно вспомнить машину, которую взорвали у Бутырской…» Часто что-то подобное происходило у нас?

— Думаю, история с Марией Бутырской – это единичный случай, издержки лихих годов (в 1999 г. за сутки до выступления Бутырской на чемпионате России её машина была взорвана, по убеждению фигуристки, это было сделано, чтобы вывести её из борьбы за медали. – Ред.). Но действительно, все мои спортсмены безумно не любили чемпионат страны – будь это СССР или Россия. Конкуренция была колоссальная. Она, к счастью, возвращается сейчас – на всех прошедших этапах Гран-при ребята во всех дисциплинах показали очень высокие результаты.

Так вот, если бы мы тогда могли отправить пятёрку своих сильнейших на международные соревнования, то там места с первого по пятое были бы наши. На чемпионате страны всегда тебе кто-то дышит в спину, права на ошибку нет. Оступишься – и вместо Олимпиады останешься дома, несмотря на имя. Разве что у Пахомовой и Родниной были какие-то преференции.

Читайте также: Пожизненная страсть Людмилы Пахомовой. История королевы танцев на льду

— Вам лично нравится то, куда движется современное катание? Считается, что сложность стала вытеснять творчество…

— Я всю жизнь работала в рамках, которые ставит Международный союз конькобежцев (ISU). Эти рамки бесконечно менялись – то, что разрешалось в этом году, в следующем запрещалось. Но и в таких условиях всегда можно создать что-то своё и новое. Жаловаться на правила – последнее дело.