В одной - фронтовые песни, пластинки Руслановой и сталинские награды отца… В другой - омолаживающие технологии, Книга рекордов Гиннесса и дочь-школьница Сашка, которая мечтает поступить на факультет арт-дизайна.
Как отделить историю от настоящего, поселившихся вместе под крышей этого дома, самого высокого на Пречистенке, в центре Москвы? Какие цифры здесь главные: 57 - во столько Наталья Суркова родила, сразу став российской рекордсменкой? Или 70? Столько лет назад появилась на свет «Землянка», написанная её отцом.
«Бьётся в тесной печурке огонь…» 70 лет назад, во время обороны Москвы, родились стихи А. Суркова, песня на которые стала событием. А появление его внучки, родившейся спустя полвека, было уже настоящим чудом.
И у девочки, и у песни - своя история... Впрочем, обе они о любви.
«А до смерти четыре шага»
- Отец был ровесником века, а я почти ровесница «Землянки», - говорит Наталья Суркова, - всего на 3 года старше её.
Она молода, как и положено молодой маме. Говорлива и языката - «старческая болтливость у меня с детства», - как и положено журналисту. Точна и тонка - как и положено музыковеду и дочери своего отца.
Алексей Сурков, «избач», работник сельской избы-читальни, дошёл до литературных верхов - в карьере и в творчестве. Редактор «Огонька» и член Всемирного Совета Мира. Депутат Верховного Совета и 1-й секретарь Союза писателей. Герой Соцтруда. Прошёл три войны - с боевыми орденами. А на четвёртой, Великой, написал «16 домашних строк» - они и составили его посмертную славу…
«Про тебя мне шептали кусты/В белоснежных полях под Москвой./Я хочу, чтобы слышала ты,/Как тоскует мой голос живой»…
- Это было 27 ноября 1941-го - отец приехал корреспондентом под Истру и попал в окружение на командном пункте. Когда всё-таки они смогли выбраться из землянки и добраться до наших - вся отцовская шинель была посечена осколками. Тогда только они поняли, что прошли по собственному минному полю, уцелев чудом. Отец тогда сказал: «Дальше штаба полка не сделал ни шага. Ни единого... А до смерти - четыре шага».
Оставалось только дописать: «До тебя мне дойти нелегко…»
До тебя - это до Сонечки Кревс.
Эти знаменитые строки ушли, запечатанные в солдатский треугольничек, в город Чистополь, «писательскую эвакуацию». Там вместе с Пастернаком, Исаков-
ским, Фадеевым спасалась и жена поэта с дочкой Наташей. «Тебе, солнышко моё» - написано на обороте странички…
- Это был неспокойный союз двух совершенно противоположных по духу людей, у них были какие-то нескончаемые отношения. Папа, человек искусства, был очень лёгкий на подъём, увлекающийся, весёлый, любил людей, при этом добряк, настоящая русская деревня. А мама не любила компаний, была закрытым человеком со сложным характером, очень трезвой по духу. То папино письмо у неё не сохранилось...
После того как письмо к Софье Кревс положил на музыку композитор Листов, выпросивший у Суркова «хоть какие-нибудь стихи», «Землянку» подхватил фронт. Записала пластинку Нина Русланова. И - весь тираж был уничтожен! «Говорили, что это упадническая песня, которая размагничивает советского человека…» Сверху казалось, что четыре шага - это слишком близко. «Да напишите вы для них хоть четыре тысячи английских миль, - возмущались бойцы, - мы-то знаем, сколько до неё на самом деле…»
- Помню, во время одного из застолий папа возмущался: «Люди поют: «Мне в холодной землянке тепло/ От твоей негасимой любви», - а у меня написано - «от моей»!» На что мама ему ответила: «Вот, Алёшенька, народ тебя и поправил»…
Мама намного пережила отца, который умер от инфаркта в 1983-м. Его смерть стала для неё испытанием. Все считали, что он избаловал жену… Помню, как перед важными кремлёвскими приёмами к маме приходили две подруги, косметичка и маникюрша, - папа открывал им дверь, галантно снимал с обеих пальто и кричал вглубь квартиры: «Сонюшка, к тебе пришли из общества по борьбе с неумолимой матерью-природой!»
Папин уход и своё бессилие, одиночество мама пережить не могла - уничтожила весь отцовский архив и вырубила, взяв топор, все розы в нашем яблоневом саду. Без его любви она задыхалась. Мне кажется, что именно из-за этого - потери отца и поведения мамы - я и «прибилась» к отцу своей девочки…
«Я - как атомоход «Ленин»»
У неё было уже двое детей и один внук, как журналист Гостелерадио она объездила весь мир - от Рима до Кабула, когда, как облако, спустилась с неба большая любовь. Любовь эта требовала продолжения, сводила с ума…
- Я увидела рекламу: помогаем бездетным парам. И номер телефона запомнился сам собой. Пришла на приём - а меня попросили принести справку из психдиспансера… Я вернулась через 2 месяца. Это не было сумасшествием, просто Сашка уже где-то меня ждала, я распространяла вокруг себя такую эманацию материнства…
Гормональная терапия позволила Сашке, человеческому детёнышу, завязаться в мамином чреве и просидеть там без выкрутасов все 9 месяцев. Когда её достали на свет, врачи кричали на всю родовую: «Ура! Ура!»
- Я ведь как атомоход «Ленин» - разбила все теории…
Знакомые падали в обморок. Отвернулся старший сын. Судачили, что ребёнок - удочерённый. Объяснений не находил никто - да и ей самой всё случившееся казалось страшным сном…
…«Вот так вся жизнь - то хлопоты, то войны./И дни без войн, как прежде, беспокойны», - писал Алексей Сурков в последнем посвящении жене…
Его дочь - мама-бабушка - рекордсменка. Два времени живут под крышей её дома. Две любви продолжаются - в песне и во внучке поэта Сашке. Две истории хранит одна женщина. И пока никто не знает, какая из них продлится дольше…
На 114-м году жизни умер самый пожилой мужчина на планете 
Нежданная война: петербуржец выжил в блокаду благодаря живописи 
Тульский Маресьев. Он победил фашизм, но не бюрократию и бездушие 
Список Хабарова. Он спасал пленных от немцев, но вместо ордена получил срок 
