Художник Александр Лавров привык работать в клубах пыли, разбирать обломки снесённых домов, разгребать пепел и грязь на месте пожарищ. Его принимали за мародёра, за старьёвщика, даже за грабителя. Но Александр берёт только ненужное и заброшенное — не для продажи, а чтобы сохранить память об уходящих эпохах.
Многие помнят, как начинается знаменитый фильм «Покровские ворота»: во время эпохального «исхода жителей из коммуналок в отдельные квартиры» строительная чугунная «балда» сносит стены ветхого дома. А среди ненужных вещей, забытых в квартире, неожиданно начинает играть старый патефон. И хотя переезд в новое благоустроенное жильё всегда приятен, становится жалко, что в прежних квартирах оставлена память о прожитых годах, чувствах и мыслях. Художник Александр Лавров пытается эту память сохранить. А заодно и привлечь внимание к проблеме активного сноса старинных построек.
«Память не в шкафах, а в сердцах»
Сейчас города-миллионники активно застраиваются. Старые дома сносят, на их месте возводят новые многоэтажки. Иногда разгораются споры по поводу целесообразности сноса домов — ликвидации подлежат и настоящие памятники культуры. Конечно, не все дома старой постройки представляют собой архитектурную ценность, но они сами, предметы быта, которые в них остались после расселения жильцов, говорят об уходящем времени, о его приметах, о том, что формировало мир людей той эпохи. Нижегородский художник Александр Лавров считает, что кто-то должен сохранить материальные приметы быта уходящего времени. Александр родился в начале 60-х годов, и его искренне интересует всё, что было тесно связано с советской эпохой. Не потому, что сейчас это модно: Лавров выставляет найденные им экспонаты бескорыстно.
«Не хочется, чтобы всё это безвозвратно кануло в небытие, — говорит Александр, показывая очередную инсталляцию, разместившуюся в старом полуразвалившемся доме, предназначенном через год под снос. — Память — это такая неустойчивая штука, что её надо всё время подкармливать впечатлениями. Она живёт не в шкафах, а в сердцах. До сердец и надо достучаться».
Старинные вещи всегда вызывали у Лаврова трепет: ведь каждая их них принадлежала кому-то, кто любил, надеялся и верил. Часто у художника вызывает удивление, смешанное с горечью, то, с какой лёгкостью предметы памяти оказываются буквально на помойке.
«Видите этот шкаф с фотографиями из разорённого фотоальбома? — Лавров бережно проводит рукой по пожелтевшим фотокарточкам, с которых глядят лица неизвестных детей. — Я нашёл его совершенно случайно и не смог пройти мимо. Внутри него были вот эти самые забытые кем-то фотографии. Пока я тащил этот шкаф на себе по городу, мимо меня случайно проезжал мой друг-байкер. Он и заснял этот момент на телефон».
А самое грустное, что никто ни разу не узнал себя на этих детских фотографиях. Хотя, как признался художник, он сразу бы их отдал. Но, увы, кто-то так и живёт — без фотовоспоминаний о своём детстве.
По голубиному и собачьему следу
Старые вещи Лавров находит повсюду, и иногда его пристальное внимание к ним вызывает непонимание окружающих. Но что для обычных людей — ненужный мусор, для художника — ценный материал. Кого ещё, кроме художника, на пепелище сгоревшего деревянного дома на Грузинской может заинтересовать безделушка? А она оказалась птицей из папье-маше. Сейчас она уютно устроилась на фрагменте деревянного кронштейна, найденного там же. «Таких голубей делали владельцы голубятен, — рассказывает Лавров. — Разведение голубей было в советское время очень популярно. Стоили птицы недёшево, их порой даже воровали друг у друга. Поэтому голубятник очень дорожил своими птицами. Вот такая искусственная самочка нужна была для привлечения разлетевшихся голубей».
Порой, чтобы найти интересные предметы, надо прислушаться к голосу интуиции и просто следовать за событиями.
«Однажды моё внимание привлекла бродячая собака, — рассказывает Александр, — которая бродила у останков дома за бывшим музеем нижегородской интеллигенции. — Я пошёл за ней и сфотографировал весь её путь: вот здесь она нашла и понюхала этот предмет, здесь погрызла другой.Потом она куда-то убежала. А вещи остались. И стали приметами времени, которое уже ушло». Помогают Лаврову добыть предметы советского была и его товарищи. Кто-то приносит старые вещи из дома. А когда Лавров, пытаясь снять двери со снесённого дома, сломал ногу и два месяца не мог передвигаться, за него доделал эту работу его друг. Другой приятель безвозмездно предоставил свою мастерскую под экспозицию. «Кстати, символично, — говорит Лавров, — что этого дома с мастерской тоже не будет уже в 2015 году. Уходит старая нижегородская натура. Очень жалко своеобразие нашего города. Конечно, можно выразить своё сожаление и протест против всего этого, повесив табличку на грудь. Но можно и по-другому — просто пробуждать в людях память, которая заставляет задуматься».
Энциклопедия советской жизни
В центре экспозиции внимание привлекают старые двери с облупленной голубой краской. Словно привет из прошлого, высыпались гроздья старых писем из почтового ящика, которые некому получить. Торчит из почтовой щели никем не полученная праздничная телеграмма. Или полученная, но забытая за ненадобностью.
По представленным предметам можно, копаясь в закоулках памяти, представить людей, живших в уже не существующем «доме-призраке», и то, чем они интересовались. Вот фотография импозантного брюнета в профиль. Это очень известный в середине прошлого века советский азербайджанский певец Рашид Бейбутов. Кто из людей старшего поколения не напевал вслед за ним лирическую песню «Я встретил девушку, полумесяцем бровь»? Наверняка в старом доме жила девушка, которая коллекционировала открытки с изображением любимого певца.
Вот фотографии парня в морской форме: судя по едва пробивающимся усам и молодости, фото армейское, и служил он на флоте. Где он теперь, что с ним стало, почему забыт старый снимок в развалинах дома, из которого он когда-то ушёл на службу?
Изношенная белая туфелька, когда-то представлявшая предмет гордости своей владелицы, наверняка не раз надевалась на танцы. Что отплясывала женщина, которая её носила: твист, буги-вуги, вальс? А может быть, её надевали на свадьбу? Детский башмачок, найденный в том же доме, говорит о том, что жильцов дома не обошло счастье материнства и отцовства. Рядом же — пластмассовый младенец, наплывают тёплые воспоминания: сколько таких пупсов было вынянчено, накормлено, одето и воспитано целыми поколениями советских девчонок! Это сейчас куклы «Барби», похожие на взрослых женщин, которые ориентируют девочек на гламурность. А тогда пупсы были похожи на младенцев и учили маленьких Алёнок и Маринок материнству.
Советский «Титаник» — из небытия
«Детские игрушки часто встречаются в разрушенных домах, — рассказывает Александр Лавров. — Я уже провёл десять выставок по этой теме. Они могут об очень многом рассказать».
Лавров давно вынашивает идею о создании в городе музея советской игрушки и музея советского быта. Но для того, чтобы рассказать об СССР без предвзятости, как оно всё было, нужно осмыслить этот период, переоценить. «Может быть, ещё одно поколение должно прийти, более свободное, — считает художник. — Потому что мы-то всё ещё связаны с той эпохой личными воспоминаниями».
«Грустно, когда чужая жизнь, целая человеческая вселенная, оказывается выброшенной на помойку, — признаётся Лавров. — Я ничего не знаю о людях, чьи фотографии и предметы сохранил. Однажды пришла посетительница и рассказала, что когда-то родилась в этом доме, где находится экспозиция, и что в этой комнате жила её подруга по имени Наташа. Теперь у них обеих уже внуки».
Художник считает, что его деятельность — напоминание обществу о его корнях и смыслах, на которых оно выросло. По словам Лаврова, он возвращает из небытия, как «Титаник» на поверхность, память о прошлом, которая сама по себе бесценна.
