Большая зачистка. Как наводили порядок в компартии

Нынешней «Единой России», которая по капле выдавливает из своих рядов разных «жуликов и воров», тогдашние масштабы даже не снились - счёт шёл на миллионы.

«Револьвер на стол!»

Первая чистка (термин принадлежит Ленину) прошла в партии в 1921 г. Основное внимание уделялось социальному происхождению и участию в Гражданской войне. К 1922 г. численность ВКП(б) сократилась с 732 до 410 тыс. человек. Почти треть лишилась партбилетов за «нестойкость» и «лодырничество», четверть - за «шкурничество» и «буржуазный образ жизни». Более 3% коммунистов сами покинули партию в знак несогласия с новой экономической политикой.

Следующая чистка случилась в 1929 г.Её целью провозгласили борьбу с мелкобуржуазной стихией. На советском «новоязе» это означало, что направлена она против крестьянства. Конкретно - против той его части, которая решила защититься партбилетами от прод­развёрстки времён военного коммунизма и последующей коллективизации.

Но большевистская партия продолжала расти как на дрожжах. Только за два года - 1931-1932 гг. - в неё вступило 1,4 млн новых членов. То есть столько же, сколько в ней осталось после предыдущей чистки. Высшее партийное руководство сетовало, что приём проводился без должной проверки. Более откровенно сказал нарком снабжения СССР Анастас Микоян на совещании с работниками советской торговли: «Коммунисту легче воровать, чем другому. Он забронирован партбилетом».

Постановлением ЦК ВКП(б) предписывалось проводить чистку «в товарищеской и благожелательной атмосфере». На практике всё выглядело со­всем не так. Когда проверяемый оказывался перед комиссией по чистке, ему приказывали: «Парт­билет и оружие - на стол!» В те годы - наследие Граждан­ской войны - члену партии было ещё очень легко получить разрешение на ношение боевого револьвера или пистолета. И «чистильщики» не без оснований боялись, что «вычищаемый» может пустить оружие в ход в качестве последнего аргумента. Такие случаи бывали.

Партийная корова

Основания для исключения из партии могли, по сегодняшним меркам, быть самыми нелепыми. Вот некоторые: «За пользование совхозной коровой и отрицание этого», «За то, что не читает советских (можно подумать, что были другие. - Ред.) газет», «За сокрытие социального происхождения при вступлении в партию и приписки партийного стажа».

А вот как работали комиссии по чистке. По словам члена Военного совета одной из армий И. Гринберга, «во время проверки партийных документов допускали такие вещи: лучше 2-3 человека исключить для того, чтобы потом не сказали, что мало исключили». Что ни говори, а плановое хозяйство - великая вещь!

Дошло до того, что из партии вычистили даже писателя Николая Островского. «Местные лентяи из Окпроверкома - писал он в жалобе на несправедливость, - отказались по лености меня проверить, чем поставили меня вне партии». И это притом что в 32-м была напечатана и почти сразу стала культовой его повесть «Как закалялась сталь». После длительных проволочек парт­билет Островскому, однако, вернули.

Кое-где процесс обновления партии шёл опережающими темпами. В 1933-м парторганизации Кубани и Дона потеряли более половины своего состава. Всего же в ходе мероприятия 18% коммунистов были из партии исключены, а еще 15% вышли из её рядов самостоятельно - оставаться в ВКП(б) в преддверии «большого террора» становилось всё опаснее.

Недочистили

В 1939 г. на ХVIII съезде партии Сталин заявил, что чистка оказала благотворное влияние, но сопровождалась многочисленными ошибками. По крайней мере две из них имели для всей страны роковые последствия.

Ошибка № 1: в ленинград­ском Институте истории партии работал инструктором один мелкий партийный функционер. В апреле 1934 г. его исключили из ВКП(б) за категорический отказ перейти работать по партийной мобилизации на транспорт. В партии он вскоре восстановился, но тёплое место инструктора потерял и принялся писать жалобы первому секретарю Ленинградского обкома и горкома Сергею Кирову. Письма остались без ответа, тогда оскорблённый партиец (его фамилия была, кстати, Николаев) зарядил свой револьвер, прошёл по партбилету в Смольный и застрелил Кирова. Это убий­ство послужило оправданием вскоре начавшегося в СССР «большого террора».

Ошибка № 2: одним из идеологов репрессий 30-х гг. стал человек, прошедший все фильтры партийных чисток. Причём безо всяких на то прав. Во-первых, он был меньшевиком, а ещё Ленин требовал из сотни бывших меньшевиков оставлять в партии одного, да и того сотню раз проверить. Во-вторых, будучи после Февральской революции комиссаром милиции Якиманского района Москвы, он подписал распоряжение о неукоснительном выполнении на вверенной ему территории приказа Временного правительства о розыске, аресте и предании военному суду немецкого шпиона Ленина. Звали его, кстати, Андрей Вышинский, был он Прокурором СССР и автором тезиса «признание - царица доказательств».

Эту избирательность при проведении партийных чисток подметил ещё опальный большевик Лев Троцкий. В эми­грации он так писал про судьбу партийного чиновника в СССР: «Если он проворовался, получил или дал взятку, избил подчинённого или изнасиловал подчинённую, словом, совершил «тяжкий проступок против партийной этики», но остаётся при этом предан власти, этому «полезному человеку» надо дать другую работу... Беспощадность рекомендуется только по отношению к политическому противнику. Послушный взяточник - не враг, честный оппозиционер - смертельный враг». Этим словам уже 70 лет - а как будто вчера написаны!