Именно их детей мы наблюдаем в храмах. Если у нас есть желание, чтобы мальчики и девочки хоть что-то понимали в богослужении, чтобы оно стало воплощением их молитвы, необходимо всерьез задуматься о детском богослужении.
Нет возможности понять
Мои сыновья учатся в православной гимназии. Как-то я помогал старшему готовиться к экзамену по богослужению, и мне пришлось составлять с ним ответы на экзаменационные вопросы. Я фактически переписал предложенный учебник, стараясь хоть что-то объяснить ребенку. Благо, и опыт работы в воскресной школе, и образование мне это позволяют. Все дело в том, что двухсотстраничное пособие не содержало ничего кроме перечислений частей храма, священнических одежд и чинопоследований, то есть, определенных действий и порядков чтения и пения молитв. По сути, учебник нужно было вызубрить, ибо ни о каком понимании цели, смысла, общего содержания он не говорил. Я попытался перевести темы учебника в плоскость понимания, истории формирования, определенных приоритетов. Мне было важно, чтобы ребенок не просто запомнил порядок песнопений, но постарался хоть что-то осмыслить. Вернее, не так. Моя цель была показать сыну, что богослужение поддается пониманию и достойно изучения, что не стоит после сдачи экзаменов эту тему обнулять, как зубрежку, абсолютно оторванную от жизни.
Самое интересное, что те знания, что обычно предлагаются в воскресных школах и гимназиях – в общем, ничего не дают детям, ибо в богослужениях слишком многое меняется ото дня ко дню, да еще с учетом лунных циклов. Православное богослужение — это сложный синтез нескольких графиков: дневного (почасового), недельного (по дням недели), годичного (по дням года) и лунного (в зависимости от дня празднования пасхи). Именно от этих циклов зависит не только вид богослужения, но, что самое важное — содержательная часть, а значит, и смысл. Многие молитвы звучат в храме один раз в год. Чтобы в этом разбираться, необходимо долгое специальное обучение и опыт.
История с экзаменом в очередной раз показала мне сколь актуальна и обострена тема детей и богослужения. Положение почти безвыходное. Не имея соответствующего образования, дети не в состоянии разобраться в структуре и общем смысле того, что видят и слышат в храмах. Для детей прихожан из-за слабого знания (а чаще — полного незнания) церковно-славянского языка остается непонятным смысл подавляющего большинства молитв и песнопений (Об этом недавно хорошо писал известный ученый библеист А. Десницский). Обилие догматических понятий, отсылок к Библии и поэтических образов делает богослужение фактически недоступным для понимания ребенка, хотя при регулярном участии создается иллюзия, что все знакомо.
Вот, к примеру, всего лишь одна молитва, что поется по субботам на вечерне. Для разъяснения ее смысла детям мне пришлось бы написать приличную по объему статью или провести учебное занятие. «Царь Небесный за человеколюбие на земли явися, с человеки поживе: от Девы бо чистыя плоть приемый и из Нея прошедый с восприятием; един есть Сын, сугуб естеством, но не Ипостасию. Темже совершенна Того Бога и совершенна Человека воистинну проповедающе, исповедуем Христа Бога нашего: Егоже моли, Мати безневестная, помиловатися душам нашим».
Про детей и взрослых
Вне зависимости от нашего отношения и понимания дети живут в своей детской культуре. Таков современный мир. Школа, кружки и студии, литература, кино, интернет, педиатрия, детское правосудие (ювенальная юстиция) и т.д. Фактически все стороны жизни, так или иначе адаптированы под детей и выделены в отдельную категорию. И это не просто так. Детская культура – это своего рода педагогика, способ социализаии, постепенного обретения навыков, знания, опыта и вхождения во взрослую жизнь. Мир давно уже отказался от идеи, что дети – это маленькие взрослые.
Если ребенок собрался в кино, то существует возрастная градация, которая подскажет ему стоит ли смотреть этот фильм или нет. И дело тут не только в сексе или насилии, а порой, и даже значительно чаще, в недетскости взрослых человеческих отношений, в той правде жизни, что ребенка пока не касается, что ему будет не понятна, а может и вредна. Мы знаем, что рано или поздно дети станут взрослыми и узнают все, что им полагается. И все же присутствует внутреннее желание и понимание, чтобы всему было свое время, чтобы новые грани жизни открывались детям тогда, когда у них появится возможность самоопределяться, бороться и принимать решения.
Когда мы говорим о нравственности, о поступках, то все это признается и достаточно глубоко продумано и проработано православным сообществом. Однако, когда речь заходит о богослужении, о храмовой культуре, то включается «табу». Не смотря на то, что сформировавшееся богослужение, традиции, исповедь – все это ориентировано на взрослых и затрагивает взрослые темы, вопрос о детском богослужении даже не ставится. Обострим проблему и обратимся хотя бы к примеру Марии Египетской, часто вспоминаемой на богослужениях Великого поста. Центральной темой жизнеописания этой святой является покаяние за проституцию и совращение многих юных жителей Александрии. Или вспомним канон Андрея Критского, то и дело обращающий внимание молящихся к темам блуда, предательства, сребролюбия, малодушия, зависти и т.д.
Или вот, к примеру, несколько слов из молитвы которую можно найти в любом молитвослове. Она стоит среди тех, что православные христиане читают вечером перед сном. Будучи поучительной и несколько отрезвляющей для взрослых, она, очевидно, никак не приспособлена для детей. «Господи... помилуй меня, грешного раба Твоего, и отпусти мне, недостойному, и прости все грехи, которыми я согрешил сегодня перед Тобою как человек и, более того, не как человек, но даже хуже скота... Помилуй меня, Творец мой и Владыка, беспечного и недостойного раба Твоего, и оставь мне, и отпусти мои грехи, и прости меня, ибо Ты Благой и Человеколюбивый. Чтобы я в мире лёг, уснул и успокоился, блудный, грешный и несчастный, и чтобы поклонился я и воспел и прославил многочтимое имя Твое, с Отцом, и Единородным Его Сыном, ныне, и всегда, и во веки веков».
Получается, что ребенок на богослужении — это маленький взрослый, на которого смотрят со снисхождением. Мол, пусть ничего не понимает, но когда вырастет поймет. К сожалению, молитв, помогающих ребенку выразить свой внутренний мир, отразить его переживания и чаяния, фактически нет. А опыт молитвы своими словами в общем не поощряется. Православное богослужение сегодня не педагогично, ибо прежде всего навязывается детям, как их обязанность и ответственность, к которым по желанию и по возможности можно присовокупить обучение, прямо скажем, не очень-то эффективное.
Детское богослужение
Для меня очевидно, что, в конечном итоге, педагогическая задача не в том, чтобы соответствовать традиции прошлого и блюсти старые формы, а в зарождении в сердце ребенка живой веры и личного участия, чтобы он, обретя с возрастом свободу, не постеснялся сказать: я верующий.
Современность дает нам множество добрых примеров такого воспитательного, а не прикладного понимания педагогики. Поэтому вполне логично ожидать появления детского богослужения. Такого богослужения, в котором поэтапно, познавая все больше, ребенок дорастет до полного варианта. Так же, как в школе или как в мастерстве. Сначала ребенок учит таблицу умножения, небольшие отрывки из «Евгения Онегина» про красоту русской природы, делает аппликации из бумаги. А уж значительно значительно позже, нарешав множество задач, перечитав десятки книг, научившись компьютерной графике, он может рассчитать переходные процессы в электрических цепях, рассуждать о значении Пушкина для Русской культуры и делать мультимедийные 3D презентации. Иными словами, сначала обучение, поэтапное вхождение, а потом взятие личной ответственности за знания и умения.
Несмотря на многие возражения, что мне доводилось слышать, я глубоко убежден, что православной церкви необходимо создать чин детского, в том числе — миссионерского богослужения. Оно должно быть построено по принципу диалога, где молитвы чередуются с объяснениями, комментариями, просьбами сосредоточиться или понять важность и смысл той или иной молитвы. Только такое детское богослужение не может быть урезанным взрослым. Ведь детская поэзия не является сокращенным вариантом «Евгения Онегина»?
А для того, чтобы такие богослужения появились, необходимо искреннее желание по-настоящему приобщить детей к богослужению, как живому общению с Богом. Нужна определенная смелость и желание услышать детей, понять их мир, ценности, желания, переживания, их отношения со Христом. Конечно, на этом пути не обойтись без разнообразия мнений и практик, без ошибок и недоумений. Но живая жизнь и творчество всегда лучше зубрежки и приказов, особенно для детей.
О семье
Пока детского богослужения нет, пока речь о нем всерьез не ведется, единственным выходом является делегирование православным семьям ответственности за принятие и понимание детьми богослужения. Ответственности не за формальное участие, а ответственности, исходя именно из той, указанной выше, педагогической задачи. Скажет ли ребенок сам себе, став подростком, что он православный христианин? Захочет ли он сам взять ответственность за свою религиозную жизнь? Семья – это не инструмент по вымуштровыванию детей и приучению их к взрослому богослужению. Буква закона не должна главенствовать. Семья – это мир понимания и принятия ребенка, мир, где родители вправе устанавливать свои правила, предлагать свои методики.
Если речь идет о православных христианах, то должен главенствовать принцип единства семьи и ее цельности, когда дети и родители предстоят перед Богом в храме вместе. Пусть совместная молитва в храме будет всего 15 минут в неделю, но она будет настоящей, желанной, радостной и вознагражденной совместным причастием Тела и Крови Христовых, без каких либо дисциплинарных условий (исповеди, поста и т.д.). А это может быть, только если семье доверять, если ей передать ответственность за христианскую жизнь и за участие в богослужении по силам и на пользу, если не разрывать семью традициями и предписаниями, адресованными, опять же, одиночным взрослым.
 |
|
|
Юрий Белановский, Руководитель cоциальных проектов фонда |
|
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции |
