В быту каждый человек там окружен как будто мыльным пузырем. Нарушить границы которого — как минимум, нарушение этикета, если не вообще преступление. Например, если полицейский схватил тебя за руку, на него можно смело подавать в суд.
Здесь не удержусь и скажу пару слов о «простите». Давно измерено, что разные формы извинений политиков повышают к ним доверие. Полагаю, те же правила распространяются и на остальных людей. Но как часто у нас звучат в извинения в обществе? И какое доверие внутри?
К слову, специфика Британского суда в том, что слово в нем имеет такой же вес, как и письменный договор. Именно поэтому наши олигархи так часто вступают в судебный процесс на той земле, а не на этой. Где совершенно другой вес договоренностей, пусть и устных. И это тоже вопрос доверия. Которое имеет значение для многого, в том числе и для свободы. Например, английская точность, в том числе в общественном транспорте, освобождает твое время. Потому что не нужно думать, придет автобус или твой друг вовремя, и уж тем более их ждать. Не говоря уже о том, что успех — это успеть. А современно — это своевременно.
Гуляя по Лондону, я обратила внимание на множество бытовых вещей, формирующих привычку к дистанции. Подлокотники у сидений в метро, нужные не только для удобства, но и для личного пространства (где одно следует из другого). Двери-вертушки ― не только для сохранения тепла, но и для распределения потока, ведущего к отсутствию толкучки.
К слову о пользе разделения. Не понимаю, почему это не понято до сих пор в России, но светофоры ― одно из эффективных решений проблемы пробок, не говоря уже о пользе для пешеходов. Во многих странах, включая Великобританию, можно увидеть подземный переход и тут же светофор с зеброй. Потому что никакие развязки или расширение дорог не могут кардинально изменить скорость потока. Рано или поздно любая дорога столкнется с сужением. Можно ли увеличить скорость воды из сколь угодно широкой бутыли с узким горлом?
При этом социальные дистанции в британском обществе значительно меньше, чем в нашем. Я специально побывала на последней станции лондонского метро (чтобы ни у кого не возникло сомнений в расстояниях: площадь Лондона в два с половиной раза больше площади внутри МКАД) и на Queensway ― улице самых богатых домов Британии, чтобы убедиться: дистанция между этими районами есть, но пропасть отсутствует. Да, дома и участки на Queensway занимают чуть больше места. Но именно чуть. Речь не идет о гектарах. Любой участок на Королевской улице насчитывает не более пятидесяти небольших шагов в длину. И, конечно, нет ни одного глухого высокого забора. Исключения не составляет и королевский дворец, занимающий чуть больше площади, чем другие владения, но также окруженный прозрачным, а с одной стороны и вовсе открытым для посетителей, забором. В нескольких метрах от входа на участок при королевском дворце — игровые и детские площадки. При том, что дворец жилой, весь парк вокруг отдан людям - для отдыха и прогулок. Да и в целом, там невозможно представить открытое пространство, свободно посещать которое было бы запрещено. Как, например, наша кремлевская стена, к которой можно подходить лишь в определенные часы и дни, да и то под надзором полицейского (я уже не говорю о пространстве, что за стеной — где и располагался когда-то город Москва –– ставшем полностью режимной территорией). В Лондоне к любым стенам можно подходить самостоятельно.
.jpg)
По своей сфере деятельности, благодаря Московской школе политических исследований, изучающей и транслирующей различный международный политический и общественный опыт, я много общалась с членами британского парламента, политиками, учеными, выпускниками Кембриджа, некоторые из которых лорды (к слову, это тоже о пропасти, здесь я с парламентариями особо не общаюсь, подозреваю, не из-за веса самих парламентариев) все они пользуются общественным транспортом. И, может быть, вследствие этого он так удобен. Там нет пропасти. Более-менее одинаковые автомобили, дома, еда, одежда. Все, начиная с уровня «достойно».
Иначе это можно описать через универмаг Selfridges ― лучший по итогам 2010 года в мире и второй по величине в Британии. Куда я, конечно, не могла не зайти. Его создатель Генри Гордон Селфридж ― автор правила «покупатель всегда прав». В этом магазине работает консультантом внучка английской королевы, принцесса Беатрис. В нем можно встретить рядом вещицы за несколько тысяч фунтов и 100 рублей. В нем нет барьеров (даже психологических). Войдя, покупатель окажется среди дорогих духов, выставленных открыто. И все время путь будет лежать через Gucci, Armani, Prada, Chanel. Там нет дверей, дресс-кода, не нужен специальный повод, чтобы туда зайти. Конечно, может быть дистанция между ценой и кошельком. Но нет пропасти. Каждый лондонец там был и мерил, что душе угодно. Т.е. был сопричастен. И мне кажется, именно там я поняла, что означает кулинарная рекомендация «смешивать, но не взбалтывать».
И если мне скажут про ментальность - излюбленный аргумент, почему у нас что-то не получается, я отвечу, что в Лондоне проживает менее половины даже не лондонцев, а в целом британцев. На глаз и по статистике, мигрантов там гораздо больше, чем в той же Москве. Так может быть дело не в людях, а в уставе того монастыря, где мы живем? В институтах? Выдержана ли, например, дистанция между нашими исполнительной, законодательной, судебной властями? А если нет, чего мы хотим от субъективных величин — человека, если этого нет в величинах объективных, которые являются условиями нашей жизни и которые призваны задавать тон, регулировать отношения между нами, такими разными, со своими особенностями, индивидами.
И не знаю, есть ли уже понимание в нашем обществе, как важна дистанция. Хотя в любом учебнике по социологии мы прочтем, что социальная дистанция находится в тесной взаимосвязи с социальным статусом, равно как и с развитием страны. Да и законодательно она, вроде, признается. И здесь, в частности, я не могу не вспомнить, что за людьми интеллектуальных профессий закреплено право на дополнительную площадь, подтверждая тезис, что творчество и свобода (мысль!) занимают место. И не будь дистанции даже между этими буквами, которые вы сейчас читаете, вы не смогли бы их прочесть. Как и если бы между ними была пропасть.
.png) |
|
| Светлана Шмелева, координатор i-класса Московской школы политических исследований |
Ушел из жизни знаменитый британский дирижер Колин Дэвис 
Кирилл Готовцев: «Наши инвесторы – нищие неудачники, пытающиеся как-то пристроить свои жалкие гроши» 
Михаил Боярский: «Врагу не пожелаешь быть президентом России» 
