«Моя война началась, когда домашние козы стали возвращаться с воткнутыми шприцами», - говорит Виктор Каминский. Но благодаря российскому пенсионеру в одном одесском посёлке удалось победить наркотическое зло.
…Никто не хочет везти меня в Корсунцы, одесский пригород. «Какие такие Корсунцы?» Но стоит мне произнести «Палермо», как таксисты наперебой предлагают услуги. Маленький посёлок в начале 90-х был прозван так в честь города сицилийской мафии, и его исконное название на долгие годы одесситы забыли. И на то были причины.
Героиновые улыбки
Человеческая река текла со всех краёв в этот крошечный посёлок, где каждая цыганская хата торговала наркотой. 36 притонов! Трупы - скончавшихся от передоза или некачественной «ширки» - валялись на улицах, их клевали вороны и терзали собаки. Одно-два, часто неопознанных, тела вывозились из Палермо каждый день. Вдоль улиц в привычной позе на корточках ловили свою дозу счастья опустившиеся люди. Однажды целая машина улетела в местную речушку Ставок - и на лицах утопленников, не заметивших даже смерти, играли блаженные улыбки героинового кайфа.
- Вся земля была усыпана окровавленными шприцами, которые нарики, уколовшись, бросали тут же, - и те попадали в соседские дворы, где играли дети, малыши могли случайно уколоться, - вспоминает Виктор Каминский. - Весь пологий спуск у моего дома был усеян кайфующими телами: дети, начиная от 13 лет, старики, которым едва исполнилось 25, девушки - на вонючих матрасах или просто на траве, - они плыли в свою нирвану. Кололись, куда только могли, - начиная от ног и заканчивая половыми органами. Если бы сам не видел, не поверил: парнишка всё хлопал себя по ноге и до слёз умолял венку: «Ну покажись, покажись!» За дозами кто-то подъезжал на шикарных машинах, а кто-то полз на карачках. Однажды видел, как двое тащили на спине буфет - денег не было, решили на дозу сменять. Здесь у каждого цыгана были по 3-4 раба - кололись сами и кололи клиентов, варили варево и дохли, как собаки…
Так вот, однажды я засел у одной цыганской точки и стал за каждого пришедшего за дозой откладывать по спичке - израсходовал несколько коробков, 180 человек получилось! Это надо было прекращать. И когда наши козы стали приходить домой с воткнутыми шприцами, я сказал: баста!
«Сына посадим на иглу»
Это слово он и раньше часто говорил - подполковник в отставке, бывший милиционер с Колымы. «Бывало, шёл по следу беглых преступников по тайге, находил - и, знаешь, не всегда сдавал обратно: принимал свои меры». В 1991 году вышел на пенсию и приехал с женой в Корсунцы. Неснимаемая форма цвета хаки, казацкая фуражка и трубка-люлька, старый винчестер на стене… Руки требовали дела - не привык сидеть просто так. И в Палермо нашлось чем заняться. С Виктора Каминского раскрутилась победоносная война против одесской наркомафии.
.jpg)
- Сначала у меня озлобленность была, что никому ничего не надо, но потом поднялись мои хлопцы-казаки, пришли правильные люди в отдел милиции - и завертелось. Выбили мы у начальства опорный пункт - переделали его из закрытого сельского клуба. Там днём и ночью несли дежурство, принимали вызовы, клетка на 30 человек иногда была забита полностью. Составили списки точек и просто не пускали наркоманов в дома, где продавали.
Перегораживали машинами вход. Не давали им колоться: били при них шприцы, забирали банки варева, которое при них же выливали и поджигали. Били стёкла, прокалывали шины таксистам, которые подвозили нариков целыми партиями. Хлопцы жили в засадах - с приборами ночного видения. Ходили вооружённые резиновыми дубинками. Нам и угрожали: Сергею Гуцелюку машину спалили, бросали бутылки с зажигательной смесью, моего младшего сына обещали посадить на иглу…
Хочешь правду? - продолжает подполковник в отставке. - Жалел я, что нельзя было применить нагайку… Были у нас и методы гестапо, на грани закона, а может быть, даже уже за его гранью, но об этом ни я, никто тебе не расскажет - иначе меня закроют, а я уже старый, мне отдельная камера не положена. Здесь принимали жёсткие меры, но никого не убили, никого не покалечили. Да, меня есть за что прищемить, но главное - мы эту тварь выгнали, и точно так же можно сделать везде. Если только, как у нас, получится объединить нормальных людей с нормальной милицией, навалиться всем миром.
Сейчас в Палермо осталась всего одна точка, где торгуют наркотой: «Но с ней ничего нельзя сделать - там во дворе слишком много маленьких детей…» Остальные заколоченные цыганские хаты глядят ослепшими окнами. Если и появится на улицах Корсунцев наркоман, то из недавно освободившихся из зоны, ещё не знающих о конце Палермо, по старой памяти бредущий знакомой наркоманской тропой.
- Да, может, часть из тех, кто сдох на этих улицах, сдохли от того, что мы не дали им уколоться, и, может быть, гореть мне за это на чёртовой сковородке в аду, но что это - разве убийство? Кто знает… У меня свои методы. То, что выдают за доброту и гуманность, - на самом деле паскудное равнодушие. Они плодят беспредел.
