Ушли времена и яркой, мощной антисектантской пропаганды со стороны православных, порой похожей на испепеляющую «систему град». Благодаря былым «войнам», слово «секта» стало нарицательным и приобрело религиозный явно негативный оттенок. Но при этом оно осталось понятием без содержания, ярлыком, за которым не видится понимания опасности и знания того, как помочь человеку попавшему в секту.
Что такое секта?
О сектах нужно говорить, как минимум, с трех позиций: религиозной, коммерческой и социальной.
Религиозная позиция (неплохо разработана православными экспертами) состоит в том, что некое вырванное из контекста, ограниченное мировоззрение, некая ущербная религиозная идея воспринимается и предлагается всем как исключительная полнота и истина. Ограниченность определяется, как правило, антикультурностью. Секты - некультурообразующие, они живут исключительно набором идеологем и особым устроением своего внутреннего социума. Культура, будь то литература, живопись, педагогика, киноискусство, темы образования, профессиональных навыков и конечно СМИ - все это для секты не более чем параллельный мир. Иными словами, секты живут выдернутым из контекста реальности самозамкнутым вероучением. Исключительно все интересы «сектанта» ограничиваются учением и жизнью секты, он, как бы культурно и социально замораживается. В сорок лет по уровню своего развития «сектант» вполне может быть 17-ти летним юношей.
Приобщение к секте, как очень ограниченному кругу лиц воспринимается изнутри, как приобщение к «носителям истины» и дает человеку ощущение «избранности», «спасенности», «противопоставленности всему миру». Отсюда, окружающий мир - это в лучшем случае «пропащие люди», в худшем – «опасность» и «враги». Отсюда же обязательное в сектах учение о двойных стандартах: нравственные законы действуют только внутри сектантского сообщества. Если «человек из мира» будет просить о помощи, даже умирая на глазах - её можно не оказывать.
Важная отличительная особенность именно сект - это наличие коммерческой составляющей, или выгоды «управляющего меньшинства» за счет, как правило, достаточно жесткого, но добровольного (!) подчинения большинства. Не стоит всё сводить к деньгам, рабской силе, сексуальному насилию и обкрадыванию. Выгоды бывают разные: и власть, и безопасность, и создание собственной религии, и сообщество единомышленников и т.д.
С социальных и психологических позиций секту отличает, прежде всего, тема зависимости. Благодаря разного рода манипуляциям, и особой организации отношений, человек становится несамостоятельным, зависимым. Именно привязанность к сообществу секты полностью определяет жизнь «сектанта». Как правило, рядовые участники социально дезориентированы и дезодаптированы, будучи вырванными из секты, они по-настоящему страдают. Эта зависимость не имеет ничего общего с известным из кинофильмов "зомбированием". Она, скорее, сродни алкоголизму, наркомании, игромании и т.п. Со стороны может казаться, что жил человек, жил и, вдруг, стал сектантом. На самом деле, как правило, это достаточно длительный процесс, в основе которого лежит глубокая неудовлетворенность жизнью и близкими людьми.
Смотрите также: Признаки секты →
Как противостоять?
Поскольку сектантство во многом определяется темой социальной зависимости, то и борьба с сектами состоит из трех направлений: профилактика, разрыв с зависимостью, реабилитация.
Профилактика сектанства - это отнюдь не тема «черного пиара» и разоблачений. Хотя именно она долгое время была приоритетной. Пример антинаркотической деятельности говорит нам, что в здравом уме все понимают пагубность наркомании, но знание почти ничего не решает. Информационная часть профилактики - это лишь верхушка айсберга. Главное - понимание, что секта, так же как и наркотик, - это компенсация человеком своей социальной дезадаптации, компенсация отсутствия правильных доверительных, глубоких отношений с ближними. В конечном итоге, человек ищет добра, любви, принятия поддержки, смысла жизни и готов их отсутствие компенсировать суррогатами. Поэтому, профилактика, как бы это не звучало банально, - это пропаганда здорового образа жизни, здоровых человеческих отношений и, прежде всего, в семье. Профилактика - это своего рода обучение самостоятельной, осмысленной и ответственной жизни в пространстве доверия, принятия и взаимопомощи.
Разрыв с зависимостью, вывод из секты - это очень тонкая, очень профессиональная работа в результате которой, в идеале, человек должен сам принять решение о выходе. Насилие помогает разве что вопреки самому себе. Тут нужен диалог. Нужны очень специфические знания о конкретной секте, о ее учении, истории, ее лидерах. Нужны знания и опыт психотерапевта, чтоб вести дискуссии, шаг за шагом засевая сомнения в истинности секты и расширяя культурные и религиозные горизонты «сектанта», давая малыми гомеопатическими дозами возможность как бы заново узнавать мир, познавать радость от простого общения, радость от простых вещей, знакомя с традиционной религией. Порой много месяцев уходит на встречи, которые поначалу могут быть построены исключительно, как попытка чему-то научиться у «сектанта», быть его учеником. Известно же, что люди готовы и умеют слушать, если стоят в позиции учителей, а не обвиняемых.
Реабилитация - это третий самый сложный этап, к которому, кстати, так и не подошли в постсоветской России. Есть известный закон, что зависимость может быть заменена только зависимостью. Опыт помощи алкоголикам, наркоманам и их родным в группах самопомощи, опыт «12-ти шаговой программы» наиболее близки тому, что могло бы лечь в основу реабилитационной противосектантской программы.
Группы самопомощи состоят только из тех, кто имеет или имел зависимость и готов поделиться тем единственным, что у него есть - личным опытом выздоровления, опытом своих побед и поражений. Только такие люди в состоянии понять других зависимых, не осудить их, принять с сочувствием; понять не в общем, как часто мы слышим от друзей «сочувствую, понимаю как тебе больно», а понять во всей глубине, в деталях, понять, потому что пережили и переживают сами. В таких группах нет иерархии, происходит обязательная смена ведущих встречи. Это удивительное лечебное сообщество. Фиксированные и жестко соблюдаемые традиции помогают это собрание сохранить, помогают сделать так, чтобы отношения были «на равных», чтобы не было коммерции и не было гуруизма. Группа на первых порах для зависимого становится всем. Он не мыслит, как быть без нее, он на нее «подсаживатся».
Получается, что человек заменяет свою зависимость на зависимость от группы самопомощи. Но, и это очень важно, программа «12-ти шагов» постепенно «выталкивает» человека из группы по мере его выздоровления, по мере укрепления его воли, по мере обретения им здоровых социальных связей, по мере возвращения в семью, обретения работы, обретения самостоятельности и ответственности. Получается, что выздоравливающий и в то же время зависящий от группы, постепенно все меньше в ней нуждается и со временем уходит.
Чего нам ждать?
Сектантство – это неизлечимая болезнь любого общества, в тех или иных формах она была, есть и будет. Безусловно, каждая сломанная судьба – это трагедия. В свое время, когда мне приходилось консультировать людей по телефону по вопросам православного вероучения, просьбы об оказании антисектантской помощи поступали ежедневно. Не смотря на то, что последние годы ситуация с сектами поутихла и стабилизировалась, в крупных городах число пострадавших исчисляется, конечно тысячами. Очень больно, что в нашей стране до сих пор так и не произошло зарождение профессиональной реабилитационной «сектологии».
Для меня совершенно очевидно, что специализация «сектолога» или «специалиста по выводу людей из сект» лежит на стыке религиоведения и психотерапии. Это своего рода аналог врачей наркологов – психотерапевтов и медиков в одном лице. Я ожидал, что такие специалисты могут появиться, как результат сотрудничества ВУЗов, имеющих психотерапевтические специальности, и православных ВУЗов, имеющих специальности религиоведческие. Я думал, что постоянно присутствующий спрос, а значит гарантированная частная практика, станут стимулом для появления профессии «сектолога». Оказалось, что это не так.
Я понимаю, что сектантство, в отличие от алкоголизма или наркомании, достаточно специфическая ограниченная социальная проблема. Мне приходилось слышать мнения специалистов, что даже при самых благоприятных для сект условиях, каковых в природе не встречается, в эти религиозные организации могут попасть 1-3% населения. Может быть, для государства это не те масштабы, чтобы всерьез обращать на это внимание, никакое сектантство не сможет соперничать с водкой и простудами. Но вот для Русской Православной Церкви профессиональные антисектантские программы - это профильная и прямая задача. Будем надеяться, что и до этой темы дойдут руки, тем более, что этап восстановления после «советского ига» закончился. Русская Церковь уже не «церковь в беде», да и православные, обретя жизненный опыт, умеют уже не только «шашками махать».
 |
|
| Юрий Белановский, Руководитель добровольческого движения «Даниловцы» |
